Много лет назад, когда я была молодой журналисткой, мне предложили должность выпускающего редактора в одной газете. В нашем издании была литературная страница, где печатались талантливые поэты и прозаики. Поскольку литературных сайтов, где каждый графоман мог бы почувствовать себя звездой, ещё не было, желающих напечататься в газете была масса. Отказывать людям трудно. Это я поняла сразу. Тем более такому деликатному человеку, как я. Потому на помощь мне приходили старшие коллеги, акулы пера, которые умело отшивали бездарных авторов.
Однажды, когда в редакции остались только я и наборщица, пришёл мужчина средних лет. В старомодном костюме, помятой шляпе и в носках разного цвета. Он вытащил из портфельчика общую тетрадь, исписанную мелким почерком, и дал мне. Стихи были слабые и неинтересные, сплошь с глагольными рифмами. Я уже хотела интеллигентно отказать, но он жалостливо посмотрел на меня и сказал:
- Всю жизнь мечтал напечатать хоть одно стихотворение. Никто в меня не верит. Жена и друзья считают идиотом. А я не могу не писать. Хоть перед смертью увидеть бы себя в газете, купить десять экземпляров и подарить друзьям. Мол, смотрите, а вы смеялись!
Он вытер слезы.
- Оставьте мне Вашу тетрадь, Борис Борисович! - не выдержала я. - Я подберу одно стихотворение на свой вкус.
Наборщица выразительно посмотрела на меня и вздохнула.
- Правда? - оживился мужчина. - Неужели напечатаете?
Он кинулся целовать мою руку. И, раскланявшись, ушел весь в слезах.
- Зря Вы это сделали,- сказала наборщица. - Молодая Вы ещё.
Я выбрала одно стихотворение из его тетради, про осень, и поставила его в самый низ страницы. Нашла к нему красивую картинку, курсивом выделила фамилию. И осталась очень довольна.
В пятницу вышла газета. Я полюбовались литературной страницей и сказала вслух:
- Представляю, как будет рад Борис Борисович!
- Как же! - фыркнула наборщица.
Не успела я ответить, как он сам вошёл в редакцию. Но, на удивление, вместо благодарности разразился руганью:
- Почему Вы напечатали мои стихи внизу. Кто их там увидит? Картинка мне совсем не нравится, очень банальный пейзаж для таких гениальных стихов. Фамилию напечатали непростительно мелко. К тому же, я думал, выйдет подборка, стихов. А не одно произведение. В тетради лежит мое фото. Могли бы и поставить. Рядом со стихами Пушкина ведь стоит его фото. Верните мне тетрадь. Я буду жаловаться в Союз писателей, а, может, ещё выше!
И, прихватив со стола бесплатный редакционный экземпляр, он громко хлопнул дверью.
Я оторопела. А наборщица торжествующе сказала:
- Что я говорила! Ничего, научитесь ещё с дураками общаться.
Прошли годы. Но, судя по всему, я так и не научилась.