Решил я как-то аппарат самогонный
купить. Надоело, братцы, водку паленую
пить. Да и денег много уходит. Что ни
говори, свой продукт, он и есть свой.
К душе ближе. Да и к телу тоже.
Ну, думаю, надо проконсультироваться
для начала, эт самое. У друзей. А лучше
сказать, у друзей-собутыльников. Немного
таких у меня в окружении, зато верные
они винокуренному делу и дело это
глубоко знают, а не понаслышке.
Недели две ушло у меня на консультации.
К одному приедешь, угостит от сердца,
нальет напитку волшебного доверху да про
предмет моего интереса заодно расскажет.
Как говорится, приятное с полезным. К
другому соберешься – та же история. И,
самое главное, угощают, вот ведь в чем
соль! И не откажешься – обидятся ведь
тогда, как на врага кровного. Да честно
признаться, и не отказывался ни разу.
Иной раз так наугощаешься, что и до
дома добраться не можешь. Приходилось
по этой причине и на ночь в гостях
оставаться, скрывать не буду. В связи
с этим я вывод сделал весьма значительный,
братцы: тут главное не увлекаться. А то
ведь и сам не поймешь, как с катушек
слетишь и сопьешься. Не дай бог никому!
Короче говоря, потихоньку объехал
всех, рекомендации нужные получил. Даже
с Камчатки друг армейский консультировал.
Опытный самогонщик, со стажем. Много
умных советов дал.
В голове, конечно, каша. Не думал я,
что эта тема такая необъятная, никак
не предполагал. А слов-то сколько новых
услышал, мать моя женщина! Я хоть по
образованию и химик, но и у меня голова
закружилась от такой терминологии.
Вот послушайте для примеру. Ректификация,
допустим, эт самое, а? Как вам? Или дистилляция.
Почувствовали разницу? Нет? Вот так! А вот вам
дефлегматор. Или сухопарник какой-нить. И пошло,
и поехало… Царга, дивертор, барботер… А вот
еще: кламп, барда, диоптр… От одних названий
крыша поедет. Я уж про хвосты и головы молчу.
Это вообще мистика. Только посвященные и поймут.
И ведь, самое главное, нельзя понятия
эти между собой перепутать никак, иначе
результата будет ноль. А еще того хуже –
взрыв, не дай бог! Нет, нельзя перепутать.
Никак. Дело тонкое, квалификации требует.
А вы говорите, собутыльники… Профессура!
не иначе.
Это ж и в дрожжах надо разбираться,
братцы, и в сахаре. Оказывается, и сахар
не сладкий бывает, во как! А я, наивный,
в чай всю жизнь только три ложки кладу.
А если сахар не сладкий, это что ж
получается, что иной раз и не докладывал?!
Ну кто бы раньше мне подсказал. Тогда бы
спецом отслеживал, какой сахар в чай
положил, сладкий или нет. Ай-яй-яй! Как
же я раньше жил-то?
Вот ведь не было печали, а и сон
потерял с этим самогоном, будь он
неладен! Не сон, конечно, неладен,
а самогон. (Вот как, и в рифму уже
заговорил – сон-самогон. И вообще
часто стал заговариваться, по поводу
и без). А если уснешь, так непременно
сном нездоровым. Крутишься-вертишься
в кровати, как уж на сковородке,
честное слово! А вокруг холодильники,
емкости, кубы перегонные… Шланги
разные, опять же. И опутывают они
меня со всех сторон, и боюсь я,
что скрутят меня, задушат. А
главное – боюсь я, чтобы капля
лишняя мимо посудины не капнула.
Ну тут кошмар прям какой-то!
Снится мне – то там закапает
мимо, то здесь. А я пытаюсь
пролезть между шлангами и ртом
ловлю эти капли. Проснешься,
эт самое, и холодную испарину
подушкой утираешь…
Вообще-то, братцы, заметил
я вот еще что. Когда я под мухой,
время у меня быстрее идет. Не
идет даже, а летит. Это факт
проверенный и не допускающий
никаких отступлений. Не успеешь
похмелиться, а уж опять вечер.
Посему, могу вам торжественно
и со всей ответственностью
заявить: две недели у меня
как миг пролетели. Этой самой
мухой прожужжали. Днем – навеселе
и в разговорах тематических,
ночью – в хмельном бреду и поту
холодном…
А еще попалась мне тут книжонка
Венедикта Ерофеева, «Москва – Петушки»
называется. Ну это уж совсем за гранью,
скажу я вам! Все про какие-то электрички
толкует, про Курский вокзал, опять же.
Всю дорогу у него там пьянчуги какие-то
философию разводят да разговоры свои
вином разбавляют. А надо между делом
сказать вам, что живу я напротив
Курского вокзала, вот ведь что!
В аккурат на Воронцовом Поле. Через
Садовое кольцо перемахнешь, и – вот он,
Курский вокзал. И так мне обидно стало,
что Ерофеев этот про пьянь свою
насочинял, аж градус настроения
понизился. Ну нет у нас таких
личностей, про которых он наплел
читателю, не-ет! Выдумки все это.
Поклеп и напраслина. У нас все
сплошь интеллигенция и приличные
люди. Я ж говорю, профессура.
А тут еще в автобусе еду я
как-то. И не один еду, а с другом
верным и искренним. Одним из моих
консультантов знающих. Ну выпили,
знамо дело, что ж на сухую-то
гонять? Тему-то не по слухам
нужно исследовать, а на практике.
Едем себе, никого не трогаем.
Чинно-благородно так беседуем.
Как культурные люди, царги и
барботеры обсуждаем. Хвосты
и головы, опять же, в разговоре
упоминаются. Ну чуть громче,
может, дискутировать стали, что
ж тут страшного? А тут бабенка
одна деловая, что впереди сидела,
поворачивается вдруг к нам и
высказывается так презрительно,
без уважения: тьфу, мол, алкашня
проклятая, нигде от вас покоя
нету… Ну вот что это за обращение,
братцы? Чем мы заслужили слова
такие? Честное слово, обидно!
Несправедливо. И вообще, откуда
знает она про царгу эту самую?
А главное, про барботер?!
А один раз меня даже в участок
полицейский забрали. Вроде бы и
причин не было, а прицепились
ко мне стражи порядка. Так, мол,
и так, почему без документов
разгуливаете. Ну я и сказал,
что никогда не ношу с собой
документов этих. Чтобы не потерять,
не дай бог. Видно, физиономия моя
им не понравилась, пришлось в
отделение проехать. Не прав, мол,
ты, дядя… А раз выпимши, значит,
не прав вдвойне. Продержали часа
три в обезьяннике, вплоть до
выяснения. Шнурки забрали,
ремень… С собой брошюрка была
«Рецепты самогоноварения»,
ладно хоть, брошюрку не забрали.
Сидел, изучал… Потом жена
приехала, из темницы проклятой
вызволила, благодетельница. Все
бы ничего, да вот только ботинки
у меня Tonny Filhinger, поэтому
пришлось долго зашнуровывать…
В общем, натерпелся я, братцы,
с этим самогоном за две недели
столько, что врагу не пожелаешь.
И настолько много всего в этом
деле понамешано, что порою приходил
я в отчаянье. Не потяну, думаю… Не
моего ума дело. Даже не то, что
не моего ума – не моего уровня.
Хоть и химик я по образованию. Ну
не хватает сообразиловки у меня,
честное слово! Недаром, видно,
говорят: без бутылки не разберешься.
Подозреваю я теперь, что именно
отсюда пошла эта фраза расхожая.
От самогонщиков то есть.
Чересчур уж много всего
запомнить надо, шибко много
между собой сопоставить. Чтоб
напиток достойный приготовить,
столько сложных манипуляций
произвести. Да еще на дрожжи
расходы, на сахар… Это я еще
электричество не посчитал. И
воду. И поэтому подумал я: ну
его, этот самогон! Легче до
магазина дойти, честное слово…
Короче говоря, плюнул я на
свою затею... Потихоньку забывать
стал о самогоноварении и к
существованию своему привычному
постепенно вернулся. В каком-то
смысле даже воскрес, ей-богу!
Спустя неделю и настроение
восстановилось, и тонус жизненный
приподнялся. Сон, опять же,
наладился, эт самое. В общем,
вычеркнул я из своих будней
эти прогрессивные идеи – о самогоне
и его свойствах чарующих. Наотрез
и бесповоротно. По старым рельсам
паровоз покатился, слава богу… Ну,
думаю, отлегло.
А тут недавно друг тот армейский
с Камчатки позвонил. Который
консультировал. Говорит, жди меня
в гости скоро, лосося тихоокеанского
да икорки привезу. Обрадовался я,
конечно! Сто лет не виделись с другом.
Встретил я его в аэропорту. Домой
поехали на такси. Пока ехали, все
думал, чем угощать буду друга
старинного. В магазин бежать
придется, однако, не иначе. Ну
сбегал, конечно. Между прочим,
в голове снова мысли вероломные
засвербели о несомненной пользе
самогона. Запросила душа,
непроизвольно и ненавязчиво.
Вот, думаю, своевременно было
бы сейчас напитку домашнего
хряпнуть на радостях. Своего,
родного... И тут же одернул
себя – тьфу ты, ну ты! Отказался
же вроде твердо от идей
прогрессивных… Словом, пришлось
воспользоваться для сближения
душ только тем горячительным,
что в гастрономе взяли. Что
поделаешь, раз другого не дано.
Сто лет не виделись с другом,
а потому нашлось, о чем поговорить.
Вмазали мы по-родственному, икрой
камчатской закусили. Ну и, эт самое,
не выдержал я, рассказал ему про
свои переживания винокуренные. Мол,
вот ведь как оно вышло, сложно все
это для меня. Выше моих сил. Да и
настрадался за время консультаций
так, что мама не горюй. Поэтому,
говорю, решил я железно, говорю,
не начинать новой жизни. Выслушал
меня друг внимательно, только
головою покачал.
«Погоди ты, говорит, не горячись,
дружище. Все это просто как дважды
два. Хорошее дело дурным не бывает».
И начинает распаковывать коробку,
которую с собой из аэропорта вез.
Я ведь его еще спросил тогда, что
это, мол, за коробка? На что он
только подмигнул заговорщицки да
палец к губам поднес: «Тсс… Не
торопись. Всему свое время».
И вот открывает он эту самую
коробку и вынимает оттуда… новенький
самогонный аппарат во всем его
великолепии! Засиял тот зеркально
своими боками нержавеющими,
засветился горделиво. Ослепили
меня все эти трубки и холодильники,
до блеска отполированные, аж глаза
от удовольствия зажмурил. Во, думаю,
привалило! Прям космический аппарат
какой-то приземлился на мою территорию,
только миниатюрный. От такой красоты
неземной закружилась моя голова, а
язык от радости неожиданной так
занемел, что замычал я только
что-то нечленораздельное – ну
вылитый неандерталец! – да пальцем
в аппарат стал тыкать.
Последний раз я только в детстве
такой восторг испытывал, братцы!
Когда мне родители велосипед
купили. Помню, так же вокруг
него прыгал от радости. Гладил
его, целовал, к сердцу прижимал,
как друга близкого…
Так и не смог я своего решения
твердого воплотить. Видно, от
судьбы не уйдешь. Придется
разбираться теперь со всеми
этими дефлегматорами, диоптрами
и сухопарниками. Ну ничего, где
наша не пропадала. Разберусь,
конечно! Тут главное не увлекаться,
вот что. А то ведь и спиться
недолго. Тьфу, тьфу, тьфу!