На фото: Писатель Ирина Евгеньевна Ракша у себя дома. Москва. Год 2019.
Только свети, свети
(дневниковая проза)
Иногда меня спрашивают, как я даю названия своим книгам? Своим рассказам?.. Да всегда по разному. Как порой родители заранее ищут имя своему, ещё не родившемуся ребёнку. Гадают, кто появится, девочка или мальчик? И вообще, имя зависит от многого. Где это произойдёт, когда? В какой стране, в каком краю? И даже в каком окружении - каком сословии, семье?..Вот так и у меня по разному с каждой книгой. Порой сложно... Конечно, это удача, когда текст ещё не окончен, а ты уже обрадованно произносишь название. "Вот оно...Удачное вроде". И только оно, и не иначе.
А бывает и по другому. Порой уже надо рукопись в типографию отправлять, в печать, а ты всё перебираешь варианты названия - это? Не это? Ведь, в пословице как говорится, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Помню название одной книги "Разговор о будущем" родилось очень поздно, от иллюстрации которую я поставили на обложку. Это картина моего мужа-художника Юрия Ракши. (Полотно давно принадлежит и висит в Третьяковке). А вот другое название "Далеко ли до Чукотки?" -родилось в самолёте, когда я летела в командировку в Анадырь. От журнала. На попутном местном грузовом самолете. (По следам одного письма от возмущенного зэка из зоны). И хотя сюжет будущей повести был совсем не об этом, а название "Далеко ли до Чукотки?" родилось по ходу и прямо влипло. (Мне пришлось в полёте принимать у случайной попутчицы роды. Помню, родилась девочка. Так что в будущем в её паспорте "место рождения ребёнка" можно определить, как "В небе" или "В полёте")...
Кстати ещё пару слов о рождении названия, это для авторов. Мой маленький мастер-класс. Можно, конечно, назвать просто имя, Галя, Валя, даже Евгений Онегин, но только в том случае, если за именем героя как, например, Евгений Онегин, широко раскрывается образ и героя, и даже целой огромной его эпохи. А если просто имя, то это убого, не интересно. В крайнем случае можно добавить профессию. К примеру, "Чабанка Дуся". Какая Дуся? А та, которая, оказывается, занимается овцами, т.е. чабан, чабанка. Или чеховский "Хамелеон", т.е. показывает качественное многообразие характера героя-оборотня. Но на мой взгляд, для читателя гораздо интересней почувствовать в названии какую-то тайну, интригу. Например, "Окно с видом на океан", т.е. предполагается окно, в которое кто-то смотрит и что-то видит за этим окном. Т.е. незримо проходит черта, линия, и по обе её стороны есть вопрошающий и отвечающий, есть посыл и приём. И всё это плотно - лишь в трёх словах. Или вот название "А какой сегодня день?". По одну сторону вопрос, по другую ответ. А между ними три слова. Или "Далеко ли до Чукотки?"- то же самое. Так что в названии желателен намёк и на сюжет, и на героя, и на главную мысль. И нельзя забывать Читателя. А главное его руку, которая должна потянуться к твоей книге на прилавке магазина или библиотеки. Воистину, повторюсь, как корабль назовёшь, так он и поплывёт.
А названия моих книг уже ХХI века я тоже именовала по разному. Что ни имя - новелла. "Прощай, молодость", "Золотые опилки", "Звёздный бульвар", "Монолог без конца", "Путь к горизонту". А недавно двум ранним рассказам, которые мне захотелось "перетащить" из старых десятилетий в новые, (конечно, улучшив их) пришлось давать и новые имена... Ну, а сегодня? А сегодня...(книга только ещё на подступах), а я ей уже нашла имя. И с радостью мысленно обкатываю его, повторяю, поскольку нравится. Вот оно. "ТОЛЬКО СВЕТИ,СВЕТИ". (Это тоже будет моя короткая "Дневниковая проза" - мемуары,эссе, очерки, порой герои ещё живущие).
Я даже мысленно вижу как эти три слова будут стоять на обложке в три ступеньки. И как всегда будут на фоне очередной Юриной картины... А родилось это название дома в ночной темноте, когда автору не спалось. (Последний год я вообще плохо сплю. Глотаю таблетки - не помогает. Оно и понятно, конечно. За окном в городе, в стране, в мире - идёт война. На днях над нашим чудо-Кремлём взорвался беспилотник, посланный бендеровцами-диверсантами. Прямо над Сенатским дворцом. Над его круглым куполом, возле трехцветного стяга моей Родины. А ведь сколько раз я под этим куполом в Георгиевском зале дворца сидела когда-то как делегат Съезда писателей. И вот дожила до такого ужаса. А где-то на юге России у берегов Азовского моря, не смотря на весну и пение птиц, ревут танки, гремят пушки, рвутся снаряды. И льётся кровь в полях, блиндажах и окопах. И наши бойцы герои-защитники, наши мальчики, хрипя, истекая кровью умирают и умирают. Прямо сейчас. Буквально сию минуту...
И я почему-то вдруг вспомнила армейскую прозу Юрия Визбора. (Скорее писателя, чем актёра.) Хорошая у него получилась эта "военная" повесть мирных лет. Об армии, о службе нашего воинства. Глубокая, ёмкая. Словно присяга на верность Отечеству...
Вообще Юра Визбор удивительный был человек, особенный. Как не от мира сего. Мы с ним были просто приятели. Одновременно трудились в моём родном Останкино на телевидении. Я в сценарном отделе "Экрана", он в Музыкальной редакции. Но на одном этаже. И даже двери по коридору были соседние. Поневоле друг с другом столкнёшься. Порой в перерывах вместе обедали в нашем полуподвальном просторном кафе телецентра. Он был полноватый и лысоватый. Круглая голова, круглые щеки, круглые плечи. Уже знаменитый и опытный. Переживший массу историй, много любовей и прочих страстей. Имел дочь. Побывал мужем актрисы Жени Ураловой умной красавицы. И у режиссёра Ларисы Шепитьки снялся в кинофильме "Ты и я". И позднее даже сыграл роль фашиста Бормана. Великая роль. Но при всём этом всегда оставался самим собой, узнаваемым. Словно большим ребёнком. Но в теле мужика. Крайне простым и естественным. И будто из другой жизни. Даже обедая на ТВ в модерновом нашем гулком кафе, он ел как-то по-детски жадно. Со смаком прихлёбывал ложкой горячий суп или фыркая, отпивал из чашечки кофе. Громко, с присвистом, без стеснения, не оглядываясь ни на кого. Словно усталый турист-альпинист что-то ест у костра из горячего котелка. Сбросил рюкзак, воткнул рядом лыжи в сугроб, и всласть что-то хлебает себе. А уж потом, не спеша взяв в руки гитару, дарит песни свои друзьям-соседям-соратникам. И отсветы живого огня пляшут по круглым его щекам. Интересно, какие бы песни он, искренний патриот России, писал в наше тяжкое судьбоносное время?..
Он часто опаздывал на работу. От лифта, по ребячьи пыхтя, без оглядки бежал по коридору в свой музыкальный отдел. Порой подводил деловых людей. Но всегда умел каяться, извиняться. И в редакции ему всё прощали, особенно женщины. Они любили его уважительно и отстранённо - всё-таки сам Визбор. И бессмертная музыка песен его (порой случайных, походных, но всё же глубоко чувственных) всегда, как нимб, витала над круглой его головой. "Ты у меня одна,/ Словно в ночи луна./ Словно в году весна, /Словно в степи сосна./Нету другой такой/ Ни за одной рекой,/Ни за туманами/ Дальними странами...". Мелодия так и звучит, так и звучит у меня в душе, навечно слившись со словами. Подумала, как же должны были быть счастливы его избранницы. И благодарны без исключения...
И вот никого из них на земле уже нет. Ни сослуживцев по армии, ни женщин, ни друзей - киношных или литературных. Ни левых завистников, ни правых соратников. Никого. Все уже Там. В лучшем мире. И нет уже никаких страстей и разборок. А вот костровАя песнь о его случайной походной любви осталась. (Воистину. "Нам не дано предугадать,/ Как слово наше отзовётся...") А всё потому, что песни его ведь о Любви. О великом бессмертном чувстве любви, на котором в мире всё только и держится. Именно Любовь оставила от него ясный луч света и даже жертвенное, бескорыстное сияние, свечение. "Можешь отдать долги./ Можешь любить других./ Можешь совсем уйти./Только свети, свети"...
Я замерла в ночи. А мелодия всё звучала во мне. Слова всё повторялись и повторялись, под звуки его гитары: "Только свети, свети"... Стоп, решила я. Ура. И даже села на кровати. Вот оно. Кажется, название новой книги есть, поймано!.. Нежданно-негаданно. (А может, не случайно? Может, это по промыслу?) И я в темноте встала, босиком прошлёпала в кабинет, и ликуя, с трепетом записала: -"Только свети, свети." Как подарок...