Не знаю как вы, я телевизор лет десять назад хотела выбросить, но позвонили два молодых алкаша и мы сторговались за две тысячи. Ребята были неплохие, навеяло мою компанию из 90-х города Н-ска. Но стиль их уже был что-то среднее между районными гопниками и новыми русскими рокерами 00-х.
Поэтому телек я смотрю, когда приезжаю к матушке в Егорьевск. Она у меня выпускница филфака Тартуского университета тех времен, когда там ЮрМих преподавал.
Первомай начался хорошо. Соседка, вернувшись с дачи, занесла нам букет тюльпанов и мы поставили их в вазу рядом с телевизором. Не хватало только вязаных салфеточек и слоников, а так атмосфера была, да.
По ряду каналов шли фильмы, созданные еще в годы, когда мой отец только родился. Его семья гремячинских шахтеров, кстати, телевизор купила самой первой. И в этот дом на угол улиц Украинская и Богдана Хмельницкого ходила вся округа кино или концерт посмотреть.
Так что наткнувшись на какие-то очередные "сердца четырех" не только я провалилась в детство, но и мама.
-За этот месяц четвертый раз "Гусарскую балладу" и "Старшего сына " гонят, - уточнила она.
В обед пошли хорошие новости. Наши вдарили по Краматорску, Путин наградил забайкальского шахтера.
-Вот видишь, мама, можем, когда хотим. Страна встает из руин, скоро будут печататься журналы про людей труда - "Сельская жизнь", "Крестьянка", " Работница"...Какой красивый этот шахтер...
-Да, и лицо у него...честное, - согласилась мама.
Так это все шло ни шатко ни валко. Патриотизм, погромы в Париже, осунувшаяся бульдожья морда Зюганова, которого облепили бывшие люди (трудяги), пожалуй, чья жизнь сложилась не так сытно, как у карманного оппозиционера дяди Зю.
Вечером хотелось чего-то душевного. НТВ гнал какой-то брутальный фильм с убийствами и старшим Галкиным, по первому промелькнул анонс юбилея Филиппа К. в эстетике стрип-баров Гамбурга. Обильные перья, золотая мишура, одутловатое ботоксное лицо короля нашей сцены... Камера вырвала из зала Олю Бузову в эйфории и беснующуюся массу бабья, в которое превратилось уже мое поколение...
«Человек есть животное на двух ногах, лишённое перьев», - подумала я.
-Мам, а сам его внешний вид - это разве не пропаганда ЛГБТ, которая уже запрещена законом?
-Ну, конечно, самая настоящая пропаганда, - сказала мама.
Уж в чем-чем, а в пропаганде как жена политработника она разбиралась.
Чтобы не нагнетать, я пошла в "приют интеллигентного человека" на Канал Культура.
Тут второй день подряд опять в "Романтике романса" между научным олигархом Ковальчуком, сосредоточенным патриотом Мединским, советскими фильмами с редким закидоном во французскую новую волну стояли бессменные Катя и Женя.
Между ними всегда проскакивает что-то интимное. "Катюша, а вы знаете...."
-Мам, мне как старой деве Женя больше нравится. Но ты не знаешь, почему у него пиджак застегнут на одну пуговицу и рубашка внизу выпростана?
-Лер, тоже не понимаю этой моды. Пиджак как будто ему мал. Сейчас бы Светлану Моргунову с ее "Выступает народный артист Советского Союза..."Нет, это не мой концерт.
-Мам, твой концерт остался в 78ом. И мой , похоже, тоже.. Помнишь Яка Йоалу, Марию Пахоменко... Вспомнились аскетичные советские сцены, где негромко светили софиты, стояли елочки голубого огонька.. И все внимание зрителя было направлено даже не на фигуру певца, а на его голос... Хотя нет. Жанну Агузарову еще люблю.
На сцену "романтики романса", эдакую раздавшуюся кибитку цыганского барона, набитую всяким крутяще-блестевшим хламом до резьбы в глазах, при помощи всех этих голографических плазменных экранов, выходили мастера нашей новой эстрады постиндустриальной эпохи.
Вечер посвящен был мировым шлягерам, и почти все они, в исполнении наших новых певцов, были безжалостно убиты. Певицы выкатывались в буффонно-ярких цветах, в стилистике Пятого элемента, грим был наложен мастихином, а ювелирные украшения почти перевешивали пятые и шестые размеры .
-Это не эстрада, это быдло гламурное. Впрочем, некоторых, выдает советская оперная школа, которую они прилагают к романсам, эстраде. Знаешь, мам, а это хорошо. Это значит, что опера и военная песня у нас еще есть!
Одна дива и вправду была неплоха, и ее кустодиевское тулово было добротно упаковано в перламутровый балахон, святящийся как беременный анчоус. Поодаль стояли два унылых гитариста. На их лицах было запечатлено НИЧЕГО.
-Почему-то меня это не трогает, - сказала мама.
-Потому что время идет, а мы все старье в разных вариациях поем, ты что не понимаешь что ли??
Потом выпорхнула габаритная грузинка, тоже завернутая во-что то размера 70го, лицо раскрашено так, что пробивалось до последнего ряда балконов. Знаменитая песня про птичку, которую композитор написал для своих шестерых детей, была прожевана как перемотанная магнитофонная лента. Причем, без единого подчеркивания, как в оригинале, что придавало ей легкость и невесомость...
Потом вышел неизвестный мне звездный мальчик лет 27-ми с лицом любимца женщин... Похоже, закон всемирного тяготения на него не действовал. На его лице не было ни одной морщины как следа какой-то душевной жизни, переживаний, неразделенной любви...
-У него лицо как задница без единой складки, - сказала я. Он живет или нет?
-По-моему, он гей... -предположила мама.
В этой время камера выхватила из зала лицо восторженной зрительницы, причем дважды, и дважды она забывала от умиления закрыть рот.
-Вот, публике нравится. И потом, может он не гей, просто наша эстрада пропитана этим так, что любой натурал уже пытается подражать геям.
Тут она вдруг спросила меня: "А ты знаешь эту песню Дана Спэтару, которую он Фатеевой пел в "Песнях моря"? Она в него влюбилась тогда по-настоящему.
-А он ответил ей?
-Ну, конечно, ответил.
-Ну, так это же предательством Родины не было! Это ведь была наша советская Румыния!
-Выключай телевизор.
Мы включили компьютер и мама нашла Дана Спэтару.
Я Северина Краевского.
Она Яка Арновича.
Я Кайю и Алена Адемовича...
Говорю: "Мальчик из Ниша, был под бомбами детство провел... Наркотики, видно, сейчас уже тяжелые....Но поет же!"
-А ты помнишь эту??
Так мы вырывали мышку из рук друг друга и ставили песни, которые нам нравились и стало ясно, что ей, девушке 60-х, и мне, последнему комсомольцу, нравится одно и то же.
Страшно довольные Даном Спэтару и друг другом мы пошли спать.