Матильда

               

   Матильда очень странная дамочка, но человек скорее хороший, и чтоб не обижать и так богом обделённую мамзель лучше выразиться так: Матильда – своеобразная барышня.

   По паспорту она – Матрёна Амировна Джабарова, из чего легко сделать вывод: отец Амир из Осетии или даже из Чечни, а имя давал пожилой человек по святцам. Так оно и было.

   Мать никогда не выходила замуж, не нашлось ей, скромной математичке Вере Павловне, в провинциальном городишке пары, а престарелая родительница изматывала дочь,

    - Досиделась с тетрадками, внуков теперь не понянчить мне.

   - Мама, так ты сама не пускала меня на танцы и запрещала дружить с ребятами.

    Жили вдвоём, не то, чтобы в нужде, но при каждом удобном случае пускали квартирантов, тогда мамаша застилала свою койку свежим цветастым бельём, а сама ночевала в комнате дочери на тахте. Однажды, волею судьбы, занесло к ним на постой командировочного красавца, то ли мент, то ли бандит, по повадкам сразу не разберёшь, да не всё ли равно – деньги платит, не привередлив. Высокий, сильный, кожа смуглая, усы в разлёт, лет тридцать пять, не больше, приходил к полуночи подшофе и заваливался спать. В последний вечер явился невменяемым и вероятно перепутав двери, на ходу сбрасывая с себя одежду бухнулся к Вере Павловне на постель. Она, было, возмутилась и даже попыталась спихнуть неподатливое тело с кровати, но её сметливая маманя, шаркая тапками устремилась к выходу,

   - Да тише ты, дурёха, потерпи, так надо…

   Утром жилец сухо попрощался и отбыл в неизвестном направлении, оставив после себя ксерокопию паспорта и не только, что и стало очевидным для всех через несколько месяцев.

   Местное отделение гинекологии превратилось в осиное гнездо, когда встала к ним на учёт сорокасемилетняя воздержанная учительница, казалось бы, безнадёжная старая дева. Анализы вскрыли патологии, ведущие к запрету деторождения. Вера Павловна что называется забила на врачей с их уговорами и угрозами, обходила поликлинику стороной до самых схваток.

   Чему быть – тому не миновать, опасения докторов оправдались: роды были тяжёлыми, с большой кровопотерей. Роженица так и не пришла в себя после кесарева сечения, крохе тоже предрекали летальный исход. Акушеры не сдавались и приложили максимум усилий, чтобы вдохнуть жизнь в новорожденную.

   В приёмном покое запричитала убитая горем бабуля,

   - Собиралась сама помирать, но придётся дочку хоронить. Хотела внучат понянчить, но кто же знал, что такой ценой дитё достанется, без отца и матери расти будет, мне под семьдесят, как я выдюжу…

    Деваться некуда – выдюжила. Батюшка велел имя дать по святцам, чтобы малютка не хворала и нечисть обходила её стороной. Матрёна, так Матрёна, спорить не с кем. Вот тут-то и сгодилась ксерокопия паспорта заезжего джигита, да мало ли как жизнь сложится, вдруг отец сыщется. Деньгами, вещичками и советами помогали соседи и дальние родичи. До пятнадцати лет орлицей кружила над девчушкой бабушка, а потом слегла, но долго не лежала, никого не мучила, просто иссякли силы.

   Матрёну забрали родственники в областной центр, не захотели отдавать в детдом. В семье подрастали два пацанёнка, и старшая сестра была для них нянькой и смотрящей.

   Ученице школьные предметы давались легко, в табеле успеваемости ни одной тройки. В школе напротив как раз был большой отток, подростки уходили в ПТУ и техникумы. Документы приняли почти не глядя, но прежде со старшеклассницей побеседовал директор, он же психолог,

   - Матрёна, как дети называли тебя?

   - Мотькой или Матрёшкой…

   - Тебе нравилось такое обращение?

   - Совсем не нравилось, и никто не хотел дружить со мной…

   - А как бы ты хотела, чтоб тебя именовали?

   - Матильдой, - едва слышно прошептала скромница, потупив взор и заливаясь краской.

   - Хорошо, на том и порешим: в классном журнале запишем – Матильда, ты тетради и дневник так же подпиши. Ну а то, что ты была Мотькой никому не говори, пусть это останется нашей с тобой тайной.

   В наш класс перед уроком завуч привела невзрачную девочку, с тощими косичками, в немодной одежонке, но с красивым редким именем – Матильда Джабарова. Наши девахи наморщили носики,

   - Фу, колхозница какая-то…

   Прозорливый директор-психолог дёрнул самых активных в кабинет и разъяснил,

   - Да, Матильда из районного городка, здесь приютили дальние родственники, так как она рано лишилась родителей. Вам, избалованным и сытеньким, папы и мамы ни в чём не отказывают, вы одеты и обуты в дорогостоящие шмотки. Вы – новое поколение, которое очень скоро будет кроить и строить общественный уклад: справедливость, разум, развитие. Любовь и достоинство будут в приоритете, а не деньги и шмотьё. Может, вы опять хотите надеть одинаковые коричневые платья с чёрными фартуками?

   Возвращаться к опостылевшей школьной форме никто не желал. Чморить Джабарову перестали, но дружбу заводить не торопились.

   В нашем классе к тому времени кому надо было задружиться уже сошлись. Матильда на перемене подходила то к одной компашке, то к другой, её не прогоняли, но разговоры переводили на пустые темы «синус – минус, гипотенуза – кукуруза».

   Матильда звёзды с неба не хватала, но старалась изо всех ил, аж лоб расшибала. Записалась в музыкальный кружок по игре на гитаре – подушечки пальцев изрезала в кровь. В секции по лёгкой атлетике тренер извёл всю зелёнку на неё. В хоре она пела громче всех, но не попадала в ноты. Историю и географию зубрила, а вот в алгебре и физике была как рыбка в воде. К выпуску преподавателям стало очевидным: У Матильды есть шансы поступить в технический ВУЗ.

    В тот год многие из наших поступили в институты, военные училища, техникумы. Мы с подружками подали документы в архитектурно-строительный, не то, чтоб с детства мечтали быть инженерами, просто учебное заведение располагалось в двух троллейбусных остановках от наших домов. Матильда поступила на экономический факультет на вечернее отделение, устроилась лаборанткой на кафедру химии. Видать, праздную студенческую жизнь на дневном отделении она не могла себе позволить. Мы иногда пересекались перед парами: «Привет – ну, привет», на практических занятиях подходила и предлагала помощь.

    Мы ходили в итальянской обуви на платформе и фирменных «Левисах», курили «Морэ» с ментолом, пили Токайское. На Матильде – бессменные синяя юбка и голубой свитер. Ни разу не видели её с друзьями-приятелями.

   Ярким фейерверком разгульных событий расцвечены пять лет учёбы, беззаботная счастливая юность кометой пролетела, оставив шлейф самых благостных воспоминаний. Началась жизнь, обычная трудовая жизнь. Наш курс дипломированными специалистами разлетелся по промышленным предприятиям и проектным организациям. Мне повезло, по распределению попала в конструкторское бюро. Замуж вышла за коллегу из строительного отдела Костю Лужина. Вскоре наша семейка пополнилась крепышом-малышом Никитой. Как молодым специалистам государство выделило нам квартиру, были времена – жильё бесплатно давали. Кухня небольшая, но уютная: частенько с друзьями до полуночи зависали, сколько песен под гитару было перепето, а сколько разнообразного алкоголя было перепито!

   Время шло своим чередом, мы с Костей обзавелись подержанной шестёркой, Никита подрастал, компания потихоньку редела. Полина Кочкина уехала в Израиль, а мы даже не догадывались, что она чистокровная еврейка. Лена с Игорем развелись из-за его походов налево. Он сразу женился на тупенькой блондинке и стал таскать её к нам в дом чуть ли не через день, но мы холодно их встречали и вскоре перестали впускать, тихо глядя в дверной глазок. Лена пьяная приходила с бутылкой водки и рыдала, проклиная бедолагу Игоря. Мы жалели её, а когда перестали, она уехала в Москву и начала всё с чистого листа – вышла замуж, нарожала детишек, вроде даже счастлива. Сёма Земляков пошёл в гору, защитил диссертацию, виделись редко, видать завёл новых друзей. Миха Левин подался в бизнес, занимал деньги и прогорал, и так по кругу, пока не сгинул, говорили, что задолжал крайне влиятельным и опасным людям. Рита и Люся с мужьями и детьми повадились выезжать в выходные на озёра с палатками и мангалом. Каждый раз и нас звали, но мы уже вовсю благоустраивали дачу, доставшуюся по наследству от Костиных родителей.

   С переменным успехом продвигалось многолетнее бытие. Никитос получил диплом архитектора и укатил с друзьями покорять столицу. Мы с Лужиным на новеньком Рено гоняли на загородную усадьбу, которую и не узнать: новый дом в два уровня с верандой в стиле патио, вместо грядок газоны и цветники – шикардос, живи и наслаждайся. У моих подружек Риты и Люси оголтелый фанатизм к туризму сошёл на нет, дети разлетелись по городам и весям. Люськин муж получил высокую должность и практически не вылазил из командировок. А у Риты муженёк захандрил, подсел на азартные игры и стал безбожно синячить. Подруги вдвоём частенько приезжали к нам на дачу с ночёвкой. Пивасик и водочка под шашлычок, да смех до упаду. Костя не вывозил троих нетрезвых тёток, шёл себе на озеро рыбачить. А нам того и надо: давай мужиков опускать, да песни горланить.

   Хорошо тогда было, весело и беспечно. Напасти налетели откуда не ждали: Люськин благоверный покаялся в том, что у него в другом городе имеется вторая семья, и он, как порядочный человек, ни за что бы не признался, если бы не ребёнок, незапланированно появившийся на свет. Супружник лишь просил без скандалов отпустить его, но Люся поступила неадекватно: перебила посуду и аппаратуру, его вещи побросала с балкона, искромсала свидетельство о браке, - Отпускаю, козлина плешивая!

   Нам с Ритой выпало таскать подруженьку по караоке и заливать горе текилой. Больше года наша «Таня Буланова» страдала и маялась, а потом живо преобразилась: заметно схуднула, засверкала керамическими зубками, зацокала высокими каблучками. Мы до сих пор не знаем, где и как подцепила она своего красавчика Борюсика, сорокалетнего мачо, никчемного астролога и яхтсмена без собственной яхты. Да и видели его всего лишь раз, привозила Люся на шашлыки свою добычу: высокий, миловидный и ухоженный. Мы с Ритой просидели весь вечер с выпученными глазами и раззявленными ртами. А Люська так и висла на своём Борюсике, то за ушком ему почешет, то щечку погладит, то в штанах пошарит. Рано утром увезла своего ухажёра, больше мы на него не любовались. Надо признаться, что и сама Люська теперь крайне редкий гость. Как та ворона – урвала кусочек сыра, так сиди и не высовывайся, счастье любит тишину. А может боится, что сведут мужчинку со двора, разница в возрасте существенная, вот и вцепилась всеми отточенными ноготками, выстроила высоченный астральный забор.

   Однажды примчалась озабоченная Рита просить в долг, муж мощно проигрался, уже звонили и пригрозили отобрать квартиру. Деньги немалые, мы с Костей выгребли всё, что было. Помогли коллеги и родня, откупились с условием, что больше никаких игральных аппаратов, даже Косынка под запретом. С этой бедой справились, а вот другая более коварная ядовитым плющом вползла в дом и уже не выпускала никого за порог. Рита вдруг решила, если она станет пить вместе с мужем за ужином, то ему будет меньше доставаться и они постепенно придут к трезвости. Надо ли говорить, что долги не были возвращены, то бишь накрылись медным тазом. Да и бог с ними, Ритка на глазах спивалась, а я ничем не смогла помочь.  Мои уговоры-разговоры не действовали. Безусловная нелепость, а ничего поделать нельзя. Специалисты в один голос твердили, - Без согласия алкоголиков все усилия напрасны.

   Рита иногда звонит, поздравляет с Пасхой или Крещением. По голосу понятно, что сильно пьяная, но бывает до того нечленораздельная речь, что даже не понять, какой праздник на календаре. Хоть так даёт о себе знать.
 
   Осталась я без закадычных подружек. Рита постоянно бухая, а Люся если трубку и возьмёт, то один ответ, - Не могу сейчас говорить.

   Не обошлось без трагедии и в нашей обители.

   Как-то на заправке, пока Костя оплачивал бензин, дёрнуло меня полезть в бардачок. Меня накрыло волной блаженства: продолговатая коробочка бардового бархата, а в ней солидная цепочка Бисмарк с кулоном в виде сердца. Господи, скоро годовщина нашей свадьбы, а я и не вспомнила. А вот Костя любимый позаботился. А раньше дарил кофемолки да мясорубки. Всю обратную дорогу я лыбилась как олигофрен, чесала у Кости за ушком, гладила по щеке, полезла в штаны, но он раздражённо отдёрнул мою руку.

   Мне пришлось тоже раскошелиться, купила рубашку за три с полтиной, не носки же дарить. На кануне торжества пошли за продуктами, в корзину положили банку красной икры, свежемороженый лосось, авокадо, лайм, салями, пармезан.

   - Гостей ждём? – живо поинтересовался Костя

   - Зачем нам гости, вдвоём отметим.

   - Ну да, ну да, - призадумался супружник.

   Праздничный стол накрыт был с невиданным изыском. Я предусмотрительно сняла старую золотую цепочку, освобождая место для новой. Настал момент обмена подарками. Каково же было моё изумление, когда Лужин протянул мне абонемент в бассейн. Небо стало каменным и обрушилось на землю. Меня так придавило, что я неделю не могла ни есть, ни пить.

   Скандалить и разбираться не стала, и так всё предельно ясно. Я не дура. Нужны лишь доказательства моих предположений. Поехала к Лужину в офис, а вот и она – новая секретарша с Бисмарком на шее, крашеная блондинка с грудью четвёртого размера и накаченными губами. Таскать за космы и выбивать зубы молодухе не стала. Притаилась у выхода, а когда Лужин в обнимку с девахой шёл к машине сделала несколько снимков.

   Лужин приходил домой поздно, удивляться нечему, просто раньше я не придавала этому значение. Ужинали молча под бухтение телика, и это оказалась годами сложенная привычка. И как я ни старалась, так и не вспомнила, когда он в последний раз посещал мою половину на нашем вместительном брачном ложе. Казалось, ничего не изменилось. Мы ездили на дачу, занимались насущными делами, Лужин всё так же заботился обо мне. Поменялось моё сознание. Теперь я знала, что у моего мужа есть другая женщина, которую он желает и, наверное, любит. Я не знала, как мне поступить: прогнать и остаться одной или страдать насколько хватит сил. В сердце засела заноза обиды и предательства, и терпеть эту боль становилось всё невыносимее.

    Именно в тот период я встретила Матильду. В магазине у кассы столкнулись. Я её не сразу узнала, хотя она внешне мало изменилась, постарела малость, но не растолстела. То же неприметное личико, светлые с сединой волосики, синее платье в мелкий горошек. Из маркета вышли вместе, говорить особо не о чем, поэтому я почти всю дорогу помалкивала. Зато Матильда тарахтела без умолку, как будто полвека рот был заткнут кляпом, но вот запруду убрали и словесный поток уже ничем не остановить. Работала она в институте лаборантом, ассистентом, преподавала на кафедре экономики. А потом сократили, пришёл новый завкафедрой и как водится стал подтягивать своих людей. Замуж она так и не вышла. Нравился ей один аспирант, бегал в буфет за пирожками для неё, а она собирала и обрабатывала материал по его диссертации. Провожал до дому, но не целовались, не успели. Защитился парень и исчез. Говорят, в Питер уехал, там его невеста ждала и престижная работа. А она недавно кошечку завела с разноцветными глазками. Такая ласковая, песенки поёт...

   - Мой подъезд, - оборвала я Матильду на полуслове, указывая на окна третьего этажа, - побегу, муж голодный ждёт.

    Разумеется, никто меня не ждал, не хотелось ничего рассказывать о себе, ведь за откровенность нужно платить той же монетой. Она попросила номер моего телефона и побрела дальше.

   Матильда позвонила на следующий день,

   - Привет, как дела, как настроение?

   И что мне отвечать: врать не хочется, а правда такова, что только самые близкие люди по словечку смогли бы выудить из омута моей души. А мы с Матильдой даже не приятельницы. Я пробубнила в ответ что-то типа «ой, молоко убегает» и больше не брала трубку. Сообщения я тоже оставляла без внимания. И вот тогда стали прилетать эти странные картинки «Чашечку кофе тебе и отличных выходных» или «Пусть твой день будет наполнен счастьем». Короткие видео с экзотическими цветами, котятами или обезьянками. В ватсапе игнорировать послания – моветон, поэтому я отправляла смайлик с улыбкой или сердечко.

   Каждый раз я нервно просыпалась от пиликанья телефона: Матильда прислала очередную хрень «С добрым утром, улыбнись!» или только вечером усну, прилетает «Спокойной ночи, малиновых снов!». Да чтоб тебя обсыпало этой малиной. Совсем отключить телефон я не могу – вдруг Никита из Москвы позвонит. Сынок купил себе новый Айфон, и мне перепал его предыдущий, но тоже непомерно навороченный аппарат. Я не смогла пиликанье заменить на беззвучный режим и теперь страдаю. Ругаюсь на чём свет стоит, но смайл отсылаю.

   Казалось-бы ничего особенного: картинка с пожеланием утром, вечером и побольше тематических открыток в праздники. Как известно, праздников у русского народа по паре на неделе, мой Айфон стал чаще требовать чистки памяти. И где она откапывает эти шедевры, кто их выдумывает и популяризирует, навешать бы им люлей. Меня всё раздражало и выводило из себя. Я плюнула на приличия и перестала реагировать, может и внесла бы в черный список номер её телефона, если не побоялась снести попутно какую-нибудь важную функцию.

   Через три дня звонок в дверь, открываю – Матильда с банкой клубничного варенья,

   - Слава богу, ты жива-здорова! Ты затихла, не отвечаешь. Уже не знала, что и думать. Подъезд и этаж знаю, хорошо сразу к тебе попала, не пришлось долбиться во все двери. Ты себя как чувствуешь? Может надо чего? 
 
   - Ничего не надо, к врачу как раз по записи опаздываю, - наспех натягиваю джинсы и расчёсываюсь.

    Она ещё что-то спрашивает, но я жестами показываю «так сильно болят зубы, что не могу говорить». Я отказалась от сопровождения, обошла вокруг дома и вернулась в уютное лоно своего гнёздышка. Меня ждала прерванная игра в Биг ферму: куры кудахчут, урожай сам себя не соберёт.

   Не получилось так просто отделаться от Матильды, всё вернулось на круги свои. Я приняла как данность все эти «Доброе утро» и «Спокойной ночи», привыкла и успокоилась.

   В начале осени ватсап доставил красочное приглашение на день рождения Матильды, дата и адрес прилагались. Я начала думать, как поделикатнее отбрехаться.

   По дому летали едва ощутимые искры, что-то назревало.
 
   Лужин умёлся в душ, телефон оставил на столе. На мониторе высветилось: «Твоя крыска уснула? Я соскучилась» и ниже фото арбузов без лифчика. Так они называют меня крыской? Мы с Лужиным много лет были примерной счастливой семьёй, столько пудов соли перемолото. В итоге он позволяет какой-то прошмандовке называть меня крысой. Я положила рядом свой Айфон с изображением парочки у офиса.
 
   - Ну раз ты всё знаешь, давай решать, как быть дальше, - было видно, что Костя давно сделал выбор, просто ждал подходящего момента.

   Бесконфликтно поделили имущество: мне квартира, ему дача и машина. В тот же вечер Лужин съехал, никаких недомолвок, всё предельно ясно. Может отныне сердце успокоится, но добавилась ещё одна заноза – одиночество. Полупустые шкафы, на обувной полке у входа сиротливо жмутся друг к другу мои туфли и тапки. Забытую керамическую кружку «Костя» со всей дури запустила в стену, ненадолго полегчало.
 
   Нужно время чтобы тревожное одиночество преобразовалось в прекрасное и сладостное чувство свободы. Как же мне захотелось напиться, не хватало подруг, их поддержки. Позвонила Рите и Люсе,

   - Кто это? Сколько часов? Сегодня среда? Кто это?

   - Лужину твоему флаг в руки, и на нашей улице будут фаллосы раздавать. Не, приехать не смогу, с Борюсиком в барбершоп собираемся, но ты там держись!

   Девчули мои, как же так вышло, что нас расшвыряло далеко друг от друга.

   Остаётся выть на луну, не бухать же в одну харю. Как никогда кстати пришло от Матильды напоминание: «Ты идёшь? Я жду». Днюха - подарок с небес, пойду и оттянусь как следует. По дороге в сетевом маркете купила подарочный коньяк Арарат и коробку Коркунова. Матильда ждала у порога,

   - Проходи, располагайся, мой и руки и за стол, а то всё остывает.

   В доме пахло пирогами, запечённой в духовке курочкой, цитрусами, как на Рождество. Квартирка небольшая, ничего лишнего, без особого шика, но чистенькая и ухоженная. Посредине разместился стол, сервированный на две персоны: белая скатерть, оливье, тарталетки с красной икрой, мясные и сырные нарезки, соленья, пироги с рыбой. В высоких стаканах клюквенный морс. И открытая бутылка белого вина. 

   - Я вино не очень, лучше коньячок под балычок. А почему всего два прибора, больше никого не ждём?

   - Если придут, то тарелки поставим, - Матильда отвела взгляд. Зачем я задала некорректный вопрос, ясно и без слов: никаких гостей больше не будет.
 
   Из бокалов на тонких ножках Матильда пила вино, а я хлестала коньяк. Джабарова от алкоголя стала ещё разговорчивее. Если бы я её слушала, то узнала много нового об устройстве мироздания и интересного из истории нашего города. Мрачные мысли нехотя отпускали меня, сердце колыхнулось, изъявляя желание сбросить ненужное и начать новый этап. Когда обе бутылки опустели, мы затянули «Там, где клён шумит над речной волной». Матильда пела громко и не попадала в ноты, но нам было весело. Кошка изумлённо таращилась на нас, один глаз голубой, другой зелёный. На десерт был подан Наполеон собственного изготовления, но места для него не осталось. Матильда отрезала половину и уложила в контейнер,

   - Завтра утром тебе с кофейком самое то будет.

   Я пришла домой в благостном состоянии, на душе было легко,

   - Буду жить для себя, у мартена часами стоять незачем, рубашки наглаживает пусть глупышка. Матильда – классная тётка, почему мы не подружились с ней раньше, ведь практически с детства знакомы.

   Потихоньку всё стало налаживаться. Я ходила в бассейн, записалась на хатха-йогу, перечитывала любимого Чехова и пересматривала фильмы с Томом Хэнксом. В сетях нашла сайты, где выкладывают картинки на все вкусы, скачала себе в отдельную папочку под названием «Ниочём». Даже стала ждать и утешаться, когда получала «Доброе утро! Пусть стучится радость в дом утром, вечером и днём!», и сама отправляла «Доброе утро! Пусть утро вас прекрасное разбудит, пусть всё у вас получится, всё будет!». Без «Малиновых снов» я не засыпала.

   Матильда не напрягала и не напрашивалась в подруги, лишь иногда писала,

   - Как у тебя дела?

   - Штатно. А у тебя?

   - Да нормально всё.

   Пришёл срок, и я стала ощущать себя совершенно счастливой и свободной. Мужчины даже младше меня подкатывали с разнообразными намерениями, но впускать кого-то в своё размеренное бытие не было никакого желания. Моё жизнеустройство самодостаточно и наполнено всем необходимым для здоровья и блаженства.

   Однажды я зачиталась до часу ночи, с Булгаковым можно и до утра не спать, но что-то не так было. Глянула на монитор – нет от Матильды «Спокойной ночи», хотя я ей отослала пожелание три часа назад, впервые такое приключилось. Утром - тишина, вечером – также, я забеспокоилась. На мои СМС и звонки не отвечала. Может, со связью неполадки, а может, телефон потеряла. На четвёртые сутки я побежала к ней домой. Звонила и тарабанила в дверь. Открыла соседка,

   - Ну чего так дубасить. Схоронили вашу Матрёну Амировну. Вчера ещё.

   - Нет, мне Матильда нужна, она в этой квартире живёт.

   - Дак мы и сами думали, что Матильда. Она из дома выходила, с сердцем плохо стало, так и упала у раскрытой двери. А когда понаехали скорая и менты, зашли в хату, нашли паспорт, выяснилось, что Матрёна. Хорошая женщина была, приветливая, пирожков напечёт и детворе раздаст. Жаль, что одинокая, мы даже не знаем где социальные службы захоронили её. Вчера я соседок собрала, по-русски помянули Матрёну.

   Мой благоустроенный мир в одночасье рухнул. Как так, жил человек, сеял вокруг себя добро, а у погоста оказалось прощальных слов сказать некому. А мне теперь как жить. Я так привыкла просыпаться по утрам с бодрыми приветствиями, как заряд на весь день, а засыпать с добрыми пожеланиями, словно мама пропела колыбельную и погладила по голове. Опустело всё внутри, улетучилось чувство значимости и нужности. Я давно не плакала, а тут зарыдала, как раненый зверь. В душе образовалась дырища, и нечем её заткнуть. Соседка вынесла стакан воды.

   В подъезде на подоконнике сидела знакомая кошка и печально глядела на меня: один глаз голубой, другой – зелёный. Я взяла её на руки, она не сопротивлялась,
 
   - Я даже не знаю, как тебя звать.

   Дома она попила тёплого молока из миски, обошла все углы и тормознулась у моих тапок,

   - Эй, кисуля, только не сюда, - я поспешно убрала всю обувь в шкаф. Положила в туалете газетку,

   - Завтра купим лоток, а пока осваивай новое место.

   Я прилегла на диван, не было сил и желания двигаться. Захотелось пожалеть себя, как будто все ушли, а маленькую девочку оставили одну. На меня смотрела кошка своими разноцветными глазами,

   - Кис-кис, - она не шелохнулась.

   - Мурка, Муся, Буся, - безрезультатно.

   - Матильда?

Кошка проворно забралась на диван, улеглась мне под бочок и замурлыкала-запела свои сладкие песенки.

11.05.2023 г.