В тот год была ранняя и очень холодная осень. Стоял холодный сентябрь, потом наступил октябрь с ветрами и первым колючим снегом, а отопление в дома подали только 15 октября. Всей семьёй мы в тот год переболели простудой, но мои домашние, вроде, как уже поправились, а я всё кашляю и кашляю и, вдруг, стал задыхаться. Пришлось идти к доктору.
Короче, сдал я все анализы, прошёл рентген, и доктор мне говорит:
-Вам надо лечь в больницу и хорошо пролечиться.
-Да, я дома могу лечиться! - Пытался я было возразить.
-Не получится, у вас бронхит, хронический, и уже с астматическим дыханием. Нужно проколоть хороший антибиотик, четыре раза в сутки, то есть через каждые шесть часов и ещё некоторые процедуры назначу Вам.
Короче дали мне направление в больницу в отделение терапии. Жена обрадовалась:
-Слава Богу! – Говорит- Хоть подлечишься, да от работы отдохнёшь. Собрался я и пошёл сдаваться. Нянечка проводила меня до палаты, на дверях которой стояла цифра шесть. Глядя на дверь, я усмехнулся, а нянечка мне говорит:
-А что смеёмся? Вот ваша кровать, вот ваша тумбочка, ложитесь и лежите без всякого смеху!
В палате было шесть кроватей – две слева у стены, две справа у стены и две по середине. Свободной оказалась только одна – сразу, как войдёшь, слева у стены и сразу у двери. И эта, единственно свободная кровать, видимо, и была вся в ожидании меня. Я огляделся, напротив на кровати, что стояла по середине, лежал старенький дедушка, а дальше-у стены лежал здоровый дядечка неопределённого возраста и очень толстый.
Дядечка этот очень часто вставал, быстро что-то доставал из тумбочки, ел и опять падал на кровать и тут же засыпал, издавая невыносимый храп. Такой храп я слышал впервые. Он свистел, хрипел, внутри его что-то булькало и хрюкало. Мне стало так смешно, но только до вечера. Когда вечером, совсем утомившись от уколов и всех процедур, я лёг спать, то быстро понял, что поспать, вряд ли, получится. Мужик, что лежал у окна накрыл голову подушкой, а другой, вдруг, заорал: «Да, я сейчас просто задушу его и всё!» Спал один лишь дедушка, что напротив меня. Он спал, как младенец, ни на что, не реагируя, но время от времени тихо пукал.
К утру я был уже так измучен каким-то непонятным сном, а скорее отсутствием его. Днём поспать тоже не удалось, хотя мужики выгнали в коридор храпуна, сказав ему, что он слишком много спал ночью, а теперь спать пришла их очередь,
но мне, мои процедуры, не позволили даже этого дневного часового сна. Так хотелось домой! Впервые, за многие годы, я подумал, как же у нас дома всё хорошо и уютно, какая же у нас хорошая кровать и жена тоже.
Но настал опять вечер. Я подошёл к медсестре и попросил у неё дать мне какую-нибудь таблетку, чтоб уснуть и не слышать храп соседа по палате. Она засмеялась, но таблетку мне дала. Я выпил таблетку, быстренько сходил в туалет и пошёл в палату. К моему, великому удивлению, в палате уже был выключен свет, и было так тихо. «Господи! Какое счастье!» -Подумал я и тихонько, чтоб никого не разбудить, лёг на кровать. И спал я, как убитый!
Разбудил меня утром голос медсестры. Она уже включила свет и стояла передо мной со шприцом в руках, с удивлением уставившись на меня, и при этом громко меня спрашивала:
-А Вы что здесь делаете?
- Лечусь, - еле ответил я, ещё совсем не проснувшись.
-Понятно, что лечитесь! Как Вы в этой палате оказались?
-Меня сюда положили, доктор, наверное, так распорядился, - еле бормотал я, а сам спать хочу и думаю: «Ну, что привязалась с утра пораньше!»
-А где у нас Капа? – Опять, вдруг, раздался этот громовой голос медсестры.
В это время за моей спиной что-то зашевелилось, и маленькая, сухонькая старушка стала приподниматься на своих тоненьких, как прутики, ручках, и она тихо, сонным голосом, неожиданно для меня, произнесла:
-Люда, что ты раскричалась? Ну, спал человек, никого не трогал, мне теплее было! Ты же знаешь, что мёрзну я всё время и мёрзну!
И тут я услышал неудержимый, молодой смех. Напротив меня, на кровати лежала молодая женщина, которая тоже проснулась и хохотала во всю мощь свою.
Я сначала плохо понимал происходящее, вернее сказать, вообще, ничего не понимал. Видимо, бессонная, предыдущая ночь и таблетка для сна, давали о себе знать. Я, глупо, конечно, но стал почему-то спрашивать:
-А как я сюда к Вам попал?
Женщина, что лежала напротив, уже так закатывалась от смеха, что положила на своё лицо подушку и прижимала её руками к лицу.
-Павел Иванович! Идите на своё место! – Строго сказала мне медсестра.
-Куда? – Спросил я, беспомощно, озираясь вокруг.
-В шестую палату! – Ответили мне, опять громко.
-А это какая? – Спросил я.
-Это пятая, женская, - ответила медсестра.
Я так удивился, но поднялся с постели, которая была ещё тёплая, и, нехотя, побрёл в свою шестую палату, а вслед услышал:
-Какой же мужик горячий! Так тепло мне было с ём! – Это был голос старушки, которая, видимо, согрелась и ожила совсем. Но тут же раздался этот властный голос медсестры:
-Баба Капа, температурит он, вот и горячий.
-Не скажи… - Засмеялась старушка - Мужик смирёный, но т-ё-плый...
Больше я ничего не слышал. Я подошёл к двери, на которой была нарисована цифра№6, со страхом открыл её, и опять услышал этот невыносимый храп.
Когда в палату пришёл на обход мой лечащий врач, я взмолился и стал проситься у него домой. Он, улыбаясь, сказал:
-Нет, Вас я выписать никак не могу с температурой! А вот дедушка у нас залежался, и Хрюнова тоже выпишу, кивнул доктор в сторону храпуна.
-Так, что спокойно будете лежать и лечиться! – Говорил доктор, почему-то всё время улыбаясь.
Десять дней я отлежал в больничке, всё равно, еле как, а когда подходил к палате, особенно если ночью, то всегда смотрел на дверь, чтоб увидеть цифру №6.