Моя молодость выпала на то время, когда весь советский народ каждую осень боролся за урожай. На поля страны выезжали рабочие, служащие, школьники, студенты. Трудовая картофельная повинность охватывала даже научных работников. Помните, как там у Высоцкого:
«Товарищи учёные, доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях,
Сидите там, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях».
В морских училищах в те годы учились исключительно молодые люди (девушек тогда ещё не принимали). Кроме того, все они проходили обязательную медицинскую комиссию, то есть были вполне здоровыми. Следовательно, их, как правило, бросали «на передовую» этой битвы за урожай - отправляли подальше и работать приходилось подольше. Если студентов посылали на одну-две недели в ближайшие Совхозы Ленинградской области, то курсантов отправляли на месяц куда-нибудь в отдалённые районы псковщины.
Курсантов старших курсов обычно не трогали, к тому же часто во время сбора урожая они народились где-нибудь в море на практике, а вот тех, кто помладше отправляли почти каждую осень. С одной стороны, это была, конечно, не самая интересная работа, да и жить приходилось не в самых комфортных условиях (например, в старой заброшенной сельской школе). С другой – это всё-таки вносило некоторое разнообразие в однообразное течение курсантской жизни, да и можно было немного подзаработать, правда, расценки были довольно низкими за работу такого рода.
Совхозы и колхозы Псковской области выглядели тогда уныло. Работать было некому. Летом население деревень увеличивалось за счёт тех, кто приезжал из городов, чтобы отдохнуть, подышать свежим воздухом, насладиться общением с природой. Но к моменту сбора урожая картошки, то есть в сентябре, приезжие разъезжались, большая часть домов пустела, а оставшиеся зимовать местные жители были по большей части преклонного возраста. То есть местным своими силами с урожаем справиться было невозможно.
От места ночлега в деревне до поля курсантов доставляли на грузовиках и на них же вечером привозили обратно. Обед, как правило, доставлялся прямо на поля, чтобы не тратить время на дорогу.
Для городских жителей кратко напомню технологию сбора картофеля. Может быть сейчас, что-то изменилось, но несколько десятков лет назад это было примерно так. Сначала трактор с прицепленным к нему специальным комбайном проходил по полю. Ботва срезалась, а клубни картофеля из недр земли извлекались на её поверхность. Далее сборщики шли каждый по своей борозде от одного конца поля к другому. Передвигались сборщики согнувшись, собирая в ведро картофельные клубни. Как только ведро наполнялось, надо было пересыпать из него картошку в мешок или в прицеп, стоящий неподалёку, и продолжать работу с того места, где остановился. Дойдя до конца поля, надо было перейти на следующую свободную грядку и двигаться в таком же согнутом состоянии в обратном направлении.
В первые дни курсанты обычно работали довольно интенсивно - сил было ещё много. Да ещё в глубине души теплилась надежда, что, закончив поле пораньше, можно будет поскорее уехать домой. Впрочем, через какое-то время стало понятно, что полей неубранных вокруг так много, что, окончив одно, местное руководство просто перебрасывало рабочую силу на другое.
Разумеется, с курсантами посылали и какого-либо руководителя из училища. Это, как правило, был командир роты и кто-то из преподавателей. Им, конечно, было не очень интересно торчать целый день на поле, поэтому, они появлялись лишь эпизодически. Колхозное начальство тоже наведывалось нечасто. Курсанты чувствовали себя более-менее свободно. Когда начинался дождь (а в сентябре в наших широтах это довольно частое явление), они прятались под ближайшими к полю деревьями. В хорошую погоду около поля разводили небольшие костры. Во время перекура в золу зарывали картошку, которая к следующему перекуру была уже готовой к употреблению.
Тогда ещё все мы были молодые и здоровые. У некоторых сил хватало и на то, чтобы после работы поиграть в футбол или волейбол. Впрочем, через пару недель работы в поле, трудовой энтузиазм потихоньку угасал, а спина уже сгибалась и разгибалась не так уж безболезненно.
Контроль за сбором урожая осуществлял какой-то местный начальник – толи агроном, толи Председатель. Я заметил, что, когда он приезжал, то мало интересовался сколько, собственно, собрано картошки. Его больше заботило то, что поля должны были быть убраны. То есть убранные площади были, как я понял, важнее собранных килограммов и центнеров.
Это открытие натолкнуло нас с моим соседом по грядке на интересную мысль. Мы решили несколько изменить технологию работы. Думаю, что живи мы на несколько десятилетий раньше, такой «творческий подход» к полевым работам вызвал бы серьёзные последствия. В самом лучшем случае нам пришлось бы долгие годы трудиться не покладая рук, возводя, например, Беломорско-Балтийский канал.
Суть нашего ноухау сводилась к следующему. Раз совхозу, прежде всего важно добиться, чтобы на полях не валялась не убранная картошка, то куда проще будет не собирать клубни с земли, а наоборот – втаптывать её обратно. Для этого можно было даже не нагибаться, а «работать» ногами. Конечно, абсолютно всё закапывать в землю было нельзя – всё-таки нулевая урожайность бросилась бы в глаза. Поэтому, сначала картошка собиралась, а уже потом, когда сил становилось поменьше, методика уборки полей менялась, и клубни с поверхности земли опять погружались в её недра.
Всё бы ничего, но наш трудовой почин подхватили соседи по грядкам справа и слева, и наша рационализаторская инициатива пошла в массы. Это уже становилось заметным – стоящий прицеп и мешки стали наполняться слишком уж медленно, в то время, как поля убирались всё быстрее.
Через какое-то время приезжающее начальство начало обращать внимание на резко снизившуюся урожайность. Заподозрить курсантов в том, что они съедали слишком много картошки - было сложно, так как больше 4-5 клубней за смену едва ли кто-то мог осилить. В то, что курсанты умудрились продать кому-то в деревне картошку - тоже не верилось. Деревня стояла в окружении неубранных картофельных полей – картошки было очень много, а денег у местного населения наоборот – очень мало. Идти же по убранным полям, пытаясь обнаружить закопанную обратно картошку, к счастью, начальству в голову не пришло.
После слов агронома о низкой урожайности, мы поняли, что пора с нашим методом притормозить и вернутся к старому дедовскому способу уборки полей. Короче говоря, намеченные работы были выполнены, колхозный месяц сентябрь закончился, и мы отправились в Ленинград заниматься своими прямыми обязанностями, то есть учиться. Правда, потом ещё некоторое время, когда я погружался в сон (иногда прямо на лекции), перед глазами вставали бесконечные поля псковщины с лежащими на них клубнями картофеля.
О необходимости повышать эффективность труда на селе тогда говорили много. Совсем недавно прошёл Майский Пленум ЦК КПСС, где была принята так называемая Продовольственная программа. Я утешал себя тем, что тоже внёс свой вклад в её выполнение. Ведь на следующий год, вместе с картофелем, посаженным весной, возможно, взойдёт и тот, который мы закапывали ногами в обратно в землю минувшей осенью. Ну а поскольку на озимые никто не рассчитывал и о них даже не подозревал, кто знает – может этот колхоз, выбьется в рекордсмены по количеству собранных центнеров с гектара.