Прошу сразу учесть, что всё написано в жанре «лёгкой фантазии». Если кто-то увидит здесь жизненные сходства, то это лишь случайные совпадения, и ничего более…
Закончился школьный год. Я перешёл в следующий класс и стал настоящим старшеклассником-восьмёриком. Первый месяц лета – июнь я всегда проводил дома и просто отдыхал. Днём ходил с друзьями на речку. Купались, загорали, удили рыбу, варили уху, обедали и вновь купались, и загорали. К пяти часам вечера возвращался домой. Варил ужин к приходу матери с работы (отца у меня не было, нет, он, конечно, был, где-то, но с нами не жил.). Вечерами с другом частенько выбирались в кино. Я много фотографировал, а по ночам в ванной печатал фотографии. Утром и вечером у меня были обязательные пробежки-кроссы до речки. Там делал зарядку, обтирание и убегал назад. Получалось в общей сложности около шести километров. С помощью такого бега я медленно шёл к осуществлению своей мечты…
Проходил июнь, и я уезжал в деревню. Там жили мои дед с бабулей. Ещё после пятого класса дед научил меня косить траву косой-шестёркой. И с тех пор я каждый июль приезжал к ним на покос. И очень любил июль!!! Это было чудное время!!! Утром, бывало, проснёшься на сеновале от мычания коров и «выстрелов» пастушьего бича, а у изголовья старой деревянной кровати на табуретке стоит банка парного молока, а сверху на ней ломоть от свежеиспечённого каравая. Спрыгнешь с койки, пошаришь в старом сене и обязательно найдёшь пару куриных яиц. Съешь их вприкуску с хлебушком, запьёшь молоком и кажется, в тебе столько силы сразу появляется, что горы готов свернуть… Но строгий голос деда внизу и его фраза: «Ехать пора» быстро возвращали к реальности. Кубарем скатываешься по лестнице вниз, на ходу ополоснёшь лицо водой с бочки, и прыг в телегу, где уже дед с бабулей сидят. Покос был не очень далеко, минут за сорок доезжали. Дед распрягал коня, и, стреножив его, отпускал пастись. Бабушка оставалась на стане готовить обед, а мы с дедом уходили в прокосы по росе. До высокого восхода солнца мне косилось всегда и легко, и радостно. Коса, словно пела по влажной росе, постепенно меняя свой голос по мере высыхания травы. Ближе к обеду она уже просто жёстко вжикала, словно говоря, что пора устраивать большой передых. Приходила бабушка, слегка ворошила граблями то, что было скошено утром. Говорила, что обед готов, и мы, не спеша, возвращались на стан. Плотно пообедав, ложились отдыхать, пока спадала жара. Потом снова косили. Когда начинал наступать вечер, возвращались в деревню. Дед управлялся с конём, бабуля – по хозяйству, а я, дабы не нарушать ритм тренировок, бежал встречать стадо. Так постепенно выкашивали мы покос. На субботу и воскресенье приезжали бабушкины сыновья на подмогу. И мы, своим колхозом, дружно в четыре косы «добивали» покос. Через день ездили ворошить и переворачивать кошенину. Потом с дедом собирали сено в копны. А в последнее воскресенье месяца с утра все вместе ездили ставить зароды. Трудная и тяжёлая эта работа. Но постепенно усталость проходит от мысли, что теперь сено заготовлено, и его хватит на всю зиму. И что ты принимал самое непосредственное участие в этом важном деле. Пролетал июль, и наступал день моего отъезда домой. Утром меня уже никто не будил, я отсыпался на сеновале. Все вместе обедали, и после недолгих бабушкиных напутствий в дорогу, дед отвозил меня к поезду…
Весь август я вновь был дома. Снова рыбачил, ездил за грибами или по ягоду. Утром и вечером делал пробежки, продолжая свои тренировки, постепенно увеличивая расстояние. Вскоре я уже неплохо держал дыхание на дальние дистанции – три километра и пять. Но одна мысль постоянно не давала мне покоя, – где научится хорошо стрелять. И вот неожиданно мне сказочно повезло. Вечером, листая и просматривая местную газету, мои глаза выхватили объявление об открытии тира в парке отдыха. Это было именно то, над чем я так долго ломал голову. На следующее утро я, совершив ежедневную пробежку, помчался на разведку в тир. Посмотрел со стороны, как стреляли те, кто приходил в тир. Услышал, что одна пулька стоит две копейки. И я получил нужную для себя информацию. Выпросив с вечера у матери заветных десять копеек, на пять выстрелов, я с трудом дождался утра. Сделав все нужные по дому дела и настроившись внутренне, я, как по дистанции, побежал в тир. Добежал. Народу не было, купил пульки, и отстрелял все пять. Учащённое дыхание и слегка подрагивающие руки позволили мне попасть в лист мишени только с пятого раза.
Так это и продолжалось дня три. Затем мать сказала, что у неё нет денег на моё баловство. Моя голова задумалась о том, как и где, заработать денег для тира. Решение само нашло меня.
Возвращаясь с пробежки, столкнулся у подъезда с соседом – Колькой.
– Привет, Серёга. Ты всё бегаешь?
– Привет, Колян, бегаю, как видишь.
– Слушай, Серый, тебе деньги нужны? Ну, там, рубль – два.
– Ха, кто ж от денег отказывается? Только где их взять-то?
– Есть возможность заработать, нужен напарник.
– Говори…
На следующее утро звон будильника поднял меня полседьмого. Быстро одевшись и перекусив на ходу, я вышел из подъезда. Колян уже сидел на чурбаке возле своего гаража. Увидев меня, махнул рукой, подзывая, а сам открыл гараж. Я подошёл.
– Бери тот, синий велик, и поехали. – Откуда ещё один, твой же вон, чёрный. – У сеструхи вчера взял. Мы ей шоколадку потом купим. Зато велик на две недели дала.
С ветерком домчались до речки. Ножиками нарезали берёзовых веток. У Коляна нашёлся и кусок тонкого шпагата. На пробу мы сделали восемь веников, обвешались ими и покатили в посёлок. Доехали до местной бани, сдали приёмщику веники, получив за них один рубль и двадцать копеек. Купили Колькиной сестре шоколадку и довольные оба отправились домой. В следующие дни мы делали и сдавали по восемь веников каждый. Больше невозможно было увезти. Но и этих рубль двадцать мне хватало. Я ведь делал только по пять выстрелов, добиваясь хорошего результата. До тех пор, как мне пришлось отдавать велосипед, я постепенно сделал себе небольшой денежный запас. Прибегая каждый день в тир, я делал пять выстрелов и убегал домой. Правда, результаты мои по стрельбе оставляли желать лучшего… Как-то раз я прибежал в тир, отстрелялся и недовольный результатом, опустив голову, пошёл к выходу.
– Погоди-ка, парень.
Чей-то голос остановил меня в дверях. Обернувшись, увидел седоватого мужчину. Он поманил меня, махнув рукой.
– Иди сюда, побеседуем.
Я вернулся и подошёл к нему.
– Вижу, каждый день прибегаешь пострелять. Нравится стрелять или цель какую-то имеешь? – Мечта есть. Хочу научиться прилично стрелять. Мечтаю, из пяти выстрелов выбивать сорок семь – сорок девять. Правда, плохо у меня это получается. – Правду говоришь, давно наблюдаю за тобой. Вся беда твоя, парень, в том, что после бега ты не умеешь держать дыхание. Если есть желание добиться хорошего результата, могу позаниматься с тобой. – Очень даже есть. Меня зовут Сергей. А что нужно делать? – Для начала установим время для занятий. – В двенадцать дня я уже свободен от всех домашних дел. – Хорошо, значит, завтра в час дня жду тебя здесь. Я – Сан Саныч.
Назавтра, без пяти час, я подбегал к тиру. Сан Саныч ждал меня возле дверей.
Поздоровались. Сан Саныч попросил меня закрыть глаза, вытянуть руки вперёд и развести пальцы. Я выполнил.
– Теперь открой глаза и смотри на пальцы. Что видишь? – Пальцы подрагивают. – Правильно видишь. А для стрелка что важно? Именно твёрдые руки и пальцы. Вот с этого и начнём. Рядом с парком и тиром находился стадион. Там мы и начали мои тренировки. За пять минут я должен был оббежать стадион и подбежать к тиру. Если пальцы не сильно подрагивали, Сан Саныч позволял мне делать пять выстрелов. И так каждый день. То увеличивали темп бега, то уменьшали. Медленно и уверенно я продвигался к осуществлению своей тайной мечты. Постепенно я научился правильно держать дыхание при беге, научился после ускорения быстро восстанавливать ровное дыхание. И самое главное – я научился стрелять: контролировать перед выстрелом и дыхание, и пальцы. Всему этому я научился, благодаря усилиям и терпению Сан Саныча. Если бы не он, не его желание помочь мне, не его грамотные, правильные и добрые наставления, вряд ли бы я сам добился таких хороших результатов…
После очередной тренировки по стрельбе я бежал домой. Огибая двухэтажку, резко выскочил из-за угла и чуть не сбил с ног девушку. Вовремя среагировав, ушёл от столкновения, но всё-таки выбил у неё с руки пакет, и сам свалился боком на песок. Вскочил на ноги, отряхнул штанины брюк и бросился помогать собирать книги и тетради, которые рассыпались из её пакета.
– Вы уж простите меня. Тороплюсь.
Неловко извинился я, и, выпрямившись, протянул ей книги. Наши пальцы на миг столкнулись. И тут, словно молния пронзила меня. Непонятный жар промчался по всему телу. От непонятного ощущения я почувствовал некую неловкость и смущение. Подняв на неё глаза, я ещё больше смутился. На меня смотрели и чуть улыбались серые с лёгкой голубизной глаза. Я поперхнулся словами, когда хотел ещё что-то добавить, и замолчал. Я ждал, что она мне что-нибудь скажет, но нет. Она просто стояла и, молча, смотрела на меня. И я не нашёл ничего лучшего, как кивнуть головой, быстро повернуться и стремительно убежать в сторону дома…
Кончился август. Наступило первое сентября, и я с друзьями вернулся в школу. После первых коротких занятий, подходя к выходу со школьного двора, я ощутил на себе чей-то взгляд. Резко обернувшись назад, увидел двух девушек-старшеклассниц, идущих следом. Остановился перед выходом и пропустил их вперёд. И снова, как молния, что-то пролетело сквозь меня. И опять непонятный жар промчался по телу. В одной из них я узнал ту, которую чуть не сбил с ног.
– Ты домой?
Голос вывел меня из оцепенения. Обернувшись, я увидел своего друга Володю.
– Да, а ты? – И я туда же. Пошагали.
Мы двинулись в сторону дома. Обогнали двух подружек. Когда удалились на приличное расстояние, я как бы, между прочим, спросил у друга:
– Ты их знаешь? Что-то они мне незнакомы. – Да, уж… А ты кого замечаешь-то со своим бегом и тиром. Это ж две подружки, наши новопосёловские, Валюшка и Нина. Десятики, нынче школу заканчивают. – Ясно.
Я не стал спрашивать у друга, кто из них есть кто. Учимся в одной школе, значит, всё само собой и узнается. Пока стояла золотая осень и последние тёплые денёчки, я продолжал свои тренировки в беге и ежедневные тренировки по стрельбе. Сан Саныч теперь в основном наблюдал за мной и изредка только вносил дополнения в беге по стадиону. Заставлял прыгать на двух ногах через ряды скамеек, а потом бежать во всю силу и отстреливаться. Поначалу результат был нулевой, но со временем и это упражнение покорилось мне. Теперь я уже стрелял из пяти – пять. И очень редко промахивался…
Прозвенел звонок, – закончился третий урок. Наступила большая перемена – двадцать минут. Мы жили через два дома от школы, и я всегда успевал сбегать на этой перемене домой, чтобы выпить стакан чаю с бутербродом, приготовленный мне матерью. Но в этот день, по непонятной мне причине мои ноги почему-то привели меня в школьный буфет. Я не знаю, что мне там было нужно, но я пришёл туда. Зайдя в столовый зал, внезапно увидел двух подружек за столом. Они пили чай с пирожными и о чём-то увлечённо разговаривали. Проходя за их спинами, услышал, как одна обращалась к другой по имени. И понял, кто из них Валя, а кто – Нина. С непонятным волнением, охватившим меня, я постарался поскорее исчезнуть оттуда, чтоб он не заметили меня. Так я узнал имя своей незнакомки, которую летом чуть не сбил с ног.
С тех пор во мне поселилось непонятное чувство. Оно обрушилось на меня так неожиданно, стремительно и внезапно, как летний ливень. Я забывал – кто я, и где я, когда в школьном коридоре она приближалась ко мне. Мне казалось, что на меня несётся огромное солнце, и оно ослепляло меня. В его лучах я не видел никого, забывая обо всём на свете. Моя незнакомка обладала какой-то непонятной невиданной силой воздействия на меня. Было такое чувство, что при моём появлении она просто стреляла в воздух из газового баллончика, а его пары мгновенно окутывали меня и лишали всякой возможности спасения. В это время я говорил что-то, часто невпопад, стремясь изо всех сил спрятать свою нелепую беспомощность. Вот только руки всегда выдавали меня. Пальцы начинали слегка подрагивать, и следом во рту сильно пересыхало…
Одноклассники может, и подсмеивались надо мной втихомолку, но мне было всё равно. Друзья меня не понимали. Володька часто спрашивал меня, что я в ней такого особенного нашёл?! А я и сам не знал...
Шли последние дни сентября. Как-то на перемене Володька подошёл ко мне, и, загадочно поглядев на меня, сказал:
– Пошли, покажу кое-что.
По лестнице мы сбежали на первый этаж. В вестибюле он подвёл меня к плакату, висевшему на стене.
– Читай. Мне кажется, это для тебя.
Прочитав объявление, в котором говорилось о проведении школьного осеннего кросса на десять километров для старшеклассников, я повернулся к нему и тихо спросил:
– Ты считаешь, что уже пора?
Сразу поясняю, что Володька был тем самым единственным человеком, который знал о моей тайной мечте. Даже Сан Саныч знал не всё до конца.
– А чего? Это будет первый пробный шаг. Попробуешь свои силы. Выиграешь – хорошо. Сан Саныч будет гордиться тобой. Проиграешь, значит, нужны усиленные тренировки. Давай, Серёга, кто не рискует, тот не побеждает.
– Хорошо. Я понял твою мысль. Сегодня посоветуемся с Сан
Санычем, если он одобрит, значит, решено.
После уроков мы с другом помчались в тир. Как и всегда Сан Саныч был там. Дождавшись, когда он освободился, Володька объяснил ему суть дела, и мы стали ждать ответ. Посмотрев на нас и немного походив по тиру, Сан Саныч промолвил:
– А что? Неплохая идея, отличная проба сил. Я тоже думаю, Владимир прав, надо пробовать. Когда кросс? – Через три дня. – Тогда в оставшееся время тренировки только на бег и на дыхание. Стрельба немного подождёт.
Так с одобрения Сан Саныча и Володькиной подачи на следующий день я пошёл к учителю физкультуры, чтоб записаться на осенний кросс. Услышав, с чем я к нему пожаловал, Николай Петрович растерянно почесал свой крепкий затылок и задумчиво сказал:
– Удивил ты меня, Лавров. Ведь там будут все подготовленные, есть несколько разрядников, правда, только третий разряд допускается, но всё ж … А ты ведь, насколько я знаю ни в секции по бегу, ни по лёгкой атлетике не состоишь. Или я чего-то не знаю? – Всё правильно, Николай Петрович. Нигде не состою. Но я сам занимался всё лето. Разрешите, попробовать. Если и проиграю, то ведь я не из секции, и спросу ни с кого не будет за меня. А? – Тоже, верно. Ну, что ж, дерзай. Сейчас оформим твои данные, и – вперёд.
Заполнили анкету, заявку. Николай Петрович закрыл книгу заявок, прихлопнул её рукой.
– Теперь всё. Удачи тебе Лавров. – Спасибо, удача мне очень пригодится.
Скажу честно, что, когда наступил день кросса, я ужасно трусил. Ведь это в моей жизни были первые крупные соревнования. И готовился я не в спортивном зале, а сам и на улице. И тренер мой – случайный знакомый…
Лёгкой трусцой я семенил в сторону школьного стадиона. Там должно было всё начаться. На тротуаре я увидел Валю и Нину. Они шли к стадиону. Внезапная шальная мысль залетела мне в голову. Пробегая мимо них, я чуть притормозил возле Нины и быстро произнёс:
– Если я выиграю, то посвящу победу тебе.
Не знаю, что там было после моих слов, я вихрем умчался к стадиону. Отдышавшись за углом школы, я подошел к судейскому столику. Назвал фамилию, получил повязку-номер. Накинув её на шею, оглянулся, попросить кого-нибудь, чтоб помогли завязать вязки на спине. А там стоял Володька и улыбался.
– А ты, думал, я не приду? Не дрефь, дружище, я здесь, рядом. Правда, я тоже боюсь, но всё ж верю в тебя. Давай, завяжу.
Потом мы прошли к старту. Там уже разминались участники кросса. После разминки всех участников кросса подозвали к судейскому столику. На большом плакате показали маршрут пробега, и всех пригласили к старту. Я стоял десятым, так как мой номер был – десятка. Передо мной было девять человек, в их числе трое – разрядники. «Не хилая задачка для новичка», – мелькнула мысль. «Спокойно, главное без паники, представим себе, что я на очередной тренировке с усилением».
Прозвучал выстрел стартового пистолета, и участники кросса один за другим (через шестьдесят секунд) стали уходить со старта. Наступила моя очередь. Взяв средний темп, где-то на третьем километре я обошёл троих. На пятом обошёл ещё двоих. На пикете седьмого километра я увидел Вовку. Это был знак – начинать выкладываться. И я рванул изо всех сил… Летел по улице, как ураган, на возможном и невозможном пределе своих сил. Ворвался на стадион под свист и оглушительные крики болельщиков, сорвав грудью финишную ленточку, и по инерции пробежав ещё метров сто, я без сил рухнул на жёлто-зелёную траву. Ко мне подбежал Володька и с округлённо-испуганными глазами проговорил:
– Серёга, ты первый. Ещё никого не было…
Потом всё было, как в тумане. Одноклассники трясли меня за плечи, хлопали по спине, поздравляли. Был пьедестал, грамота и переходящий кубок за осенний кросс. И красная лента победителя через плечо… Конечно, для меня – это было как гром среди ясного неба! Ведь острый, пьянящий вкус победы, счастья, славы приходит к нам, мальчишкам, только на другой день… А пока…
Когда закончилась торжественная часть, я подошёл к Нине, сидящей в первом ряду трибун, положил её на колени свою ленту и сказал:
– Это тебе. Я обещал.
Сан Саныч был очень доволен моим успехом. Тем более Володька так всё красочно расписал, рассказывая о моей победе. Правда, о моей выходке с лентой он всё же промолчал. За что я ему был очень благодарен.
– Ну, что ж, я так понимаю, что первый рубеж к осуществлению мечты взят… Удачи, тебе, парень. Нужна будет моя помощь, ты знаешь, где меня найти…
Потом опять были школьные будни. Одноклассницы мои долго не могли простить мне такой выходки с лентой. На переменах, при моём присутствии, они либо фыркали, либо хихикали, глядя на меня, либо вообще демонстративно замолкали. Меня, конечно, это беспокоило, но я давно приучил себя не обращать внимания на то, что меня не сильно, но задевало. Парни наши, кто понял меня, а кто-то недоумевал по поводу моего поступка. Но они хоть не доставали меня со своими расспросами.
На большой перемене я стал частенько заходить в буфет, мечтая увидеть там Нину. Иногда мне везло, она заходила с подругой. Тогда я жестом показывал им на место в очереди впереди себя. Они вставали, а я уходил. Мы не разговаривали, но я был счастлив видеть её даже просто так…
Лыжи я любил с детства. Когда наступила зима, то одним из первых записался в секцию по биатлону. Это был второй этап на длинном пути к осуществлению моей мечты. Я шёл к ней долго и настырно. Первое время изнурял себя длительными тренировками по бегу и стрельбе, затем втянулся, и они стали неотъемлемой частью моей жизни. На тренировках по биатлону у меня, в общем-то, засчитывались неплохие результаты. Немного «хромала» техника передвижения на лыжах, но Виктор Петрович, тренер, сказал, что это дело времени, и что всё будет хорошо.
Как-то вечером мать спросила меня, чтобы я хотел в подарок на Новый год. Я неловко замялся.
– Ну, говори, смелее. – Я бы очень хотел хорошие беговые лыжи в комплекте. – В комплекте – это как? – Это лыжи, палки и ботинки с пружинными креплениями. – Хорошо, я подумаю.
Новогодний подарок превзошёл все мои мечты…
Мы (школьная команда) усиленно готовились к соревнованиям по биатлону. В свободное от учёбы время я отрабатывал технику падения на пол и снятие винтовки при этом. Использовалась деревянная винтовка, которую мне сделал Сан Саныч. Придя, поздравить с новым годом, я рассказал ему о своей полной мечте.
– В общем-то, я давно уже догадался о конечной цели твоих упрямых занятий. Но предпочёл, ни во что не вмешиваться. Дерзай, у тебя есть то, чего так часто не хватало моим ученикам для полной победы. Это твоё огромное желания победить, именно огромное, и плюс упорства. Возьми вот этот макет винтовки, попроси мать, пусть подгонит и подошьёт ремни под тебя. И больше тренируйся падать и вскакивать вместе с ней.
Школьный автобус привёз нас и наших болельщиков на лыжную базу. Здесь каждую зиму проходили все лыжные соревнования, в том числе и по биатлону.
Конечно же, все были взволнованы. Кто-то озабоченно трогал снег, мял его в пальцах. Кто-то крутил головой, раз за разом поглядывая на большой уличный термометр. В целом, команда выглядела неплохо и пристойно. Подкатили «Жигули», из них вылезли директор нашей школы и преподаватели. Ещё одни болельщики за нас. Игорь Николаевич подошёл к нам.
– Ну, что, парни, одержим сегодня победу? Или… – Должны. Постараемся.
Ответили мы вразброс.
– Вот это хорошо. Вот это правильный настрой.
Со старта я ушёл седьмым. Первые три километра пробежал, как бы разминаясь. Затем прибавил темп и на отметке пятого обошёл сразу двоих лыжников. Впереди шли ещё пятеро. Начал наращивать темп, и скорость, и вскоре увидел спины ещё двоих. Подбежал вплотную и на выдохе рыкнул: «Лыжню». Не дожидаясь, пока освободят лыжню, обошёл их по боковой лыжне, и нажал. Впереди бежали ещё двое, и было около четырёх километров дистанции. Внезапно я понял, что не обгоню их. Нет, у меня было ещё достаточно сил, чтоб посоревноваться с ними в беге, но ведь ещё нужно было и отстреляться. И я понял, что мне нужно. Чуть прибавив, догнал эту пару, они шли плотно, друг за другом. Я не обгонял их, наступая им на пятки, но и не позволял им оторваться от меня. Вскоре они занервничали, стали чаще сбиваться с темпа. А раз один даже крикнул: «Обгоняй». Но я упорно и плотно «висел у них на хвосте». Так втроём и пришли на стрельбище. Отключившись от всего и включив внутренний настрой, я замер и весь сосредоточился на дыхании. Лёг на третьем рубеже, слега замер на мгновение, и, как учил Сан Саныч, тихо отстрелял без единого промаха. Отстреляв, увидел, что второй номер за промах, побежал на штрафной стометровый круг.
Всё!!! Мне было не важно, какое я займу место. В тот миг я одержал свою личную победу. Достиг апогея своей мечты: я в биатлоне, и я стрелял без промаха. Невольно выступили слёзы, наверное, радости и гордости за самого себя.
Смахнув их и закинув винтовку за спину, рванул на последний километр перед финишем. Впереди маячила спина победителя…
Под крики и свист болельщиков мы пришли на финиш. Он первым, я вторым. Первыми меня встретили Игорь Николаевич и…Нина.
– Молодец!!! Не подкачал!!!
Возбуждённый и радостный директор похлопал меня по плечу и пожал руку.
– Знай наших!!!
Он заспешил к машинам и автобусам, где сидели преподаватели. Ко мне подошла Нина.
– Поздравляю.
Обняла меня и подарила мне быстрый жгучий поцелуй. Оглянулось, смутившись, и убежала к нашим болельщикам. Это был наш первый поцелуй.
Наступила весна – пора моей первой тихой и сумасшедшей любви. Виделись мы с Ниной ежедневно, но мне казалось, что я никогда не нагляжусь на неё. Наверное, я просто любил её… Любил и всё! За её интеллигентность с воспитанностью и порядочностью, за пронзительный взгляд, за нежные тонкие пальцы. Даже за порой немного странноватое поведение…
Она была всё, о чём я думал, – когда просыпался утром, встречался с друзьями, когда бежал на свои тренировки. Я не могу сказать, что я любил её безумно, потому что мне кажется, что это, очень маленькое, ничего не значащее слово «любовь», было ничто, по сравнению с тем, что я чувствовал к ней.
Я никогда не говорил Нине о своём чувстве, но, думается мне, она и без моих слов, всё понимала. А я просто жил этим и всё.
Незаметно закончился учебный год. Приближалась время экзаменов…
Весь июнь мы были вместе. После утренней пробежки и завтрака, я приходил к Нине. Мы, собравшись, уходили на речку. Там у нас была своя укромная поляна, где мы и располагались. Готовясь к экзаменам, учили билеты до обеда. Затем ловили рыбу. Варили уху, пекли рыбу в углях. Обедали. Купались, загорали и снова учили билеты. Так и шли дни за днями. Неизбежно двигаясь вперёд, время привело пору экзаменов. Это было тревожное время. Сдавая экзамены, я не мог выбросить из головы мысль о том, что после них неизбежно наступит наша разлука. На душе от этой мысли делалось как-то нехорошо…
Мы сдали все экзамены, сдали хорошо. Ни у меня, ни у Нины не было ни одной тройки. Потом было вручение аттестатов, у «десятиков» прошёл выпускной вечер.
И наступило свободное от всего лето. Почти везде мы были вместе. Ходили в кино, иногда на танцы, бывало, что пропадали с утра до вечера на речке. В наших отношениях, если это можно было так назвать, возникла как-то напряжённость. Чувствовалось, что мы чего-то ждали… Вот только чего??? Мы с Ниной никогда не говорили о будущем, мы просто жили настоящим…
Стояла середина июля. Я был дома, когда в прихожей зазвонил звонок. Он звенел настойчиво и долго, с короткими перерывами.
– Да иду я, иду.
Открыв дверь, я увидел Володьку. Не дав мне и рта раскрыть, он с порога выпалил:
– Одевайся пулей, и на вокзал. Я видел, как Нина с родичами к вокзалу подходила. У неё в руках сумка была, а её папаша чемодан нёс. Соображаешь?
Видя, что я ничего не могу понять, он выразительно и внятно сказал:
– Уезжает она, Серёга.
Тут только до меня и дошло. Мы кубарем пролетели по лестницам, выскочили на улицу. У подъезда стоял работающий мотоцикл «ИЖ», за рулём сидел Михаил, старший брат Володьки.
Махнул нам рукой, я запрыгнул в коляску, Володька на заднее сиденье. Михаил крикнул:
– Каски оденьте.
«ИЖ» рванул с места.
Вскоре мы были на вокзале. Я выбежал на перрон, побежал вдоль стоящего пассажирского состава. Увидел Нину, стоящую у вагона. Подошёл к ней.
– Здравствуй. Я уезжаю. Нужно поступать учиться.
Эти слова прозвучали для меня, как приговор. В тот момент я почувствовал, что нам пора прощаться. Чтобы вполне осознать, что это такое, нужно расстаться навсегда. При расставании с человеком в душе мгновенно исчезают все огорчения и неприятности, причинённые им, и остаются только счастливые воспоминания.
Наступила какая-то магическая тишина, весь мир вокруг стал каким-то другим. Как бы неодушевлённым. И эта тишина обрушилась на меня. Ощущение было внезапное, оно поразило меня. Я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть эту тишину. Казалось, всё вокруг участвует в церемонии прощания. Молча, сосредоточенно стояли соседние поезда. Было тихо, тихо… Это было так, как будто я оказался по другую сторону реальности. Усилием воли я старался вернуть себя в прежний мир, но ничего не менялось, вокруг меня всё по-прежнему было в непонятной тишине. Эта новая действительность никак не поддавалась восприятию. Я стоял и никак не мог понять до конца, что произошло. Молча, стоял, и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть эту тишину…
Резкий сигнал электровоза, разорвав тишину, вернул меня в реальный мир.
– Неужели мы больше не увидимся? – Ну, почему же. Когда-нибудь мы обязательно встретимся.
Не встретились…
Жизнь внесла свои кардинальные изменения, и не дала нам такой возможности…