Наследство. Часть 4. Сон Раисы Яковлевны
Теплый воздух с улицы тек через балкон в комнату. И, казалось, что стены комнаты исчезали. Становилось легко и светло, как в детстве. Раиса Яковлевна закрыла глаза и задремала. Сон, как ей казалось, был не глубоким, но голоса тех, кто стоял рядом с ней, звучали четко и ясно.
- Пусть и мое платье возьмет, - предлагала Нина.
- И мою кофту, – добавляла Валя.
- Не знаю, что даже ей дать, пусть сама берт, что ей хочется, - печалилась Надя.
Раиса складывала узелок, точнее, большую сшитую мачехой сумку. Сколько себя помнила, всегда она мечтала об отъезде. К деревенской жизни она не была пригодна. То ли сил у нее не было, то ли желания, но ничего делать Раиса не могла. Ни в поле выйти, ни корову подоить. Вот только в лес с удовольствием ходила. Грибы ловко собирала, никто не мог за ней угнаться. И ягоды собирать любила. Такие места знала, такую малину находила, и у дома такую не вырастить, словно и не дикая малина была.
- Как же ты одна будешь? - сокрушалась мачеха.
Хоть так и говорила мачеха, но знала она, что характера у Раисы хватит при любых условиях жизни, вот со здоровьем не так хорошо. Маленькая худенькая, ручки тоненькие, еще и не девушка, так подросток слабый. Но знала, что характер свое возьмет, не даст ей пропасть.
- Может, останешься, на почту можно работать пойти, - продолжала причитания мачеха.
- Сумки тяжелые таскать? – отозвалась Раиса, аккуратно сворачивая платье Нины и укладывая к своим вещам.
Рамса была спокойно, ехала она не в белый свет, а к знакомой девушке, из их деревни. У каждого, кто на лето приезжал в деревню погостить, допытывалась Раиса, о том, где живут, где работают. Вот и нашла Зою, которая рассказала и о заводе и об общежитии. Зоя, высокая, крепкая, работала на большом заводе, где может быть, и тысяча рабочих была. Главное, что не по чужим домам нужно было скитаться, и платить за угол, а сразу можно заселиться в общежитие.
- Если, что, то возвращайся, - тихо и безнадежно произнесла мачеха.
- Не вернусь.
- Хоть летом.
- Летом приеду, - ответила Раиса.
В кузове полуторки до вокзала, потом в поезде на верхней полке, а уж в городе ждала ее Зоя, не разобраться сразу с улицами дорогами, трамваями, автобусами, электричками. На всяком транспорте сразу проехала, и на окраине города оказалась. И дома здесь не высокие были, и садики у домов как в деревне, только общежития двухэтажные, белого кирпича новенькие здания стояли. Еще тянулся длинный и высокий забор вокруг завода, где и работала Зоя, и Рая туда собиралась, чтоб за станок стать.
Неожиданно сон Раисы Яковлевны прервался. Стукнула от легкого сквозняка дверь балкона. Ворона взлетела с ветки и березы и громко каркнула. Раздался звонок в дверь. Раиса Яковлевна пошла открывать дверь. У порога стояла Светочка. Девушка приветливо улыбалась. В руках она держала даже не тарелку, а целое блюдо, с целым круглым пирогом.
- Значит, вместе чай пить будем, - поняла Раиса Яковлевна.
Она тоже хотела попить чай со Светочкой. Не откажешься же от такого доброго отношения. Да и от угощения тоже.
- Мне травку завари, - напомнила о своей привычке пить травяной чай Раиса Яковлевна.
Светочка такой просьбе не удивилось, одна из полок в шкафчике на стене недалеко от плиты, у самого окна была просто завалена пакетиками, мешочками, кулечками с высушенными травами. Понять, что за растения были собраны и высушены, было не возможно. Часть из них превратилась в труху и пыль, но все можно было найти стебельки и листочки. Вот несколько почти целых листиков Светочка и заварила.
- И себе завари, - предложила Раиса Яковлевна.
Никогда Светочка не решалась заваривать для себя неизвестные сухие травы, она достала из коробки пакетик на ниточке чая, который сама же и купила и поставила на всякий случай на ту же полку. Острым ножом отрезала от круглого пирога два кусочка, себе поменьше, а Раисе Яковлевне солидный кусок. Из разрезанного пирога на блюдо упало несколько ягодок.
- Смородина, черная, - отметила Раиса Яковлевна.
В деревне тоже начинают ягоды зреть, но для другого хозяина созреют. Покупатели на дом в деревне появились. Хоть и жила в той деревне родня ее мужа Матвея, но им этот дом не хотела она продавать. Хоть и подходили к ней соседи и передавали просьбы бывшей родни, но изменить ее решение было не возможно. Продать она собиралась только чужим людям.
- У меня смородина как вишня. Крупная, гладкая, - посмотрев на ягоды в пироге, отметила Раиса Яковлевна.
- Посмотреть бы на деревню, на смородину, - мечтательно произнесла Светочка.
Говорила она так искренне, так легко, что Раиса Яковлевна вспомнив, что в завещании, которое написала, указала только квартиру. А ведь и дом в деревне можно было добавить. Семья молодая, сыночек растет, вот и нужна была им для отдыха деревня. Уже покупатели появились, дом смотрели. Деньги можно было за дом получить, хорошие деньги. Все покупатели торговались, а Раисе Яковлевне не хотелось уступать в цене.
- Ладно, не продам в этом месяце, то еще одно завещание составлю, - подумала она. – Вот обрадуется Светочка. Вот удивится.
Смотрела Раиса Яковлевна на Светочку приветливо. Но говорить о том, как ей хорошо с заботой девушки, старалась не говорить. Ей особенно слов ласковых не говорили, да и она не умела их говорить. Какие еще слова нужны, если она квартиру свою отдает, не сказу получит квартиру Светочка, но получит. И какая же она девушка понятливая, о внучке Анечке слова не сказала, о бывшей невестке не спросила, а трех сестрах, тоже не спросила. А ведь всех видела, хоть долго со всеми за столом не сидела, но видела, да и поговорить успела с некоторыми. Хоть парой слов перебросилась. Понятливая Светочка, деликатная.
- Деликатная, - это слово произнесла Раиса Яковлевна вслух.
Поставила Светочка чашку на стол. Отрезать себе пирога не стала. Посмотрела по сторонам, наверное, хотела предложить свою помощь, но словно что-то вспомнив, от желания помыть или переставить что-то в маленькой кухне, отказалась. Помнила, что не любит Раиса Яковлевна, чтобы хоть что-то здесь менялось. А про другие комнаты и думать даже было нельзя. Как хотела постирать занавески в большой комнате, но разрешение так и не было от Раисы Яковлевны получено.
- А у вас сегодня гость был, - словно случайно вспомнила Светочка о мужчине, которого видела, входящим в квартиру.
Посмотрев на Светочку, Раиса Яковлевна удивилось тому, что на лице девушки появилась легкая тень тревоги. Только пока не ясно было, о коем тревожилась Светочка. Хоть и старалась говорить спокойно, но серые глазки стали темнее, а губки так сжались, что вытянулись в ровную полоску. Да и не собиралась Раиса Яковлевна говорить со Светочкой о пришедшем к ней Олеге. Но и скрывать от девушки, которая так о ней заботится, она не хотела и не собиралась. Конечно, было бы лучше, чтобы Светочка ни о чем не спрашивала. Молодая. Опыта нет, хитрить не умеет.
- Старый друг сына, - кратко ответила Раиса Яковлевна.
- Так он не старый, - заметила Светочка.
- Помладше моего будет, - вновь кратко прозвучали слова Раисы Яковлевны.
Наступившая тишина в кухне, никому не мешала. Раиса Яковлевна продолжала доедать кусок пирога, а Светочка, как обычно, мыла чашку, чтобы поставить ее на то место, которое уже для этой чашки в этой кухне выбрано. Чашку, тонкого фарфора, принесла Светочка из своего дома, эта чашка была от любимого сервиза. Парочка чашей осталась, одной она дома пользовалась, а вот для второй место здесь нашлось. И все же Раиса Яковлевна решила не томить Светочку и сказать ей, зачем приходил Олег.
- О машине говорили, - добавила к сказанному, но вновь кратко, Раиса Яковлевна.
- Так ваша машина во дворе у подъезда стоит. Давно стоит, - с облегчением произнесла Светочка.
- Да, не о старой машине, а о новой. Она в гараже стояла. Совсем новая. Для внучки он покупал. Только на меня записал. А я на внучку записала, как сын хотел. Вот теперь машина у внучки. Пусть о доброте отца помнит. И о моей щедрости.
Как только Раиса Яковлевна произнесла слова о том, что машина, действительно, записана на нее, то тут же поняла, в это мгновение поняла, как забрать назад машину у внучки. Не успела ведь машину переоформить, не успела, пусть теперь себя и ругает. А Олег прав, деньги пригодятся, лишними не будут. Пусть и письмо Алексея есть, где сказано, что машина для дочери. Но ведь на нее записал, на мать, правда, так сама ему она и предложила. Боялась, что вдруг выпьет, а друзья подсуетятся и подобьют за руль сесть не трезвым.
- Сколько завтра дел будет, - определила заботы завтрашнего дня Раиса Яковлевна.
Потеряла Светочка нить разговора. О новой машине она не знала, ничего об этом не слышала. О том, что машина у внучки и не могла знать, так ни о ком из родных Раисы Николаевны. Об этом они не разговаривали. Даже о гараже не знала. Все время машина Алексея у дома стояла, даже у подъезда. Никому это место занимать было не положено, никто не хотел, да и не мог потом с гневом Раисы Яковлевны справиться. Уж и не пытался никто из жителей дома на это место претендовать. Так иногда чужой это место займет, так это от незнания порядка в доме и около дома.
- Теперь гараж пустой. Отдала машину, - хоть и не причитала Раиса Яковлевна, но печалилась искренне.
У Светочки начиналось какое-то полуобморочное состояние. До этого все ее чувства занимала радость от завещания, которое было в ее руках. А теперь такие новости услышала. Казалось Светочке, что все понятно ей в Раисе Яковлевне, все о ней знает, но оказывалось, что еще оставалось неизвестным для нее.
- Так я пойду, - решила прервать молчание Светочка.
- Иди, иди.
- Завтра зайду.
- Заходи, заходи.
Дверь за Светочкой закрылась. Раиса Яковлевна вошла в большую комнату, открыла дверцу шкафа с книгами, отодвинула парочку толстых книг, пошарила рукой за ними и вытащила листок бумаги, с чем-то завернутым в него. Подошла к низкому столику и развернула листок. Перед ней лежали стопочкой деньги. Не свернутые, не скрученные, а новенькие и не мятые. Сначала Раиса Яковлевна отложила часть из денег, что лежали перед ней, потом все же взяла все. Принесла из коридора сумку, расстегнула замок на кармане в глубине сумки, и положила туда все деньги.
- Самой не написать эти мудреные бумаги, - Раиса Яковлевна уже думала о том, кто за нее напишет заявления в суд.
У нее никогда не было страха ходить по организациям, не пугалась она окриков и тона недовольного, высокомерие других ее не тревожило. Это все были чужие, безразличные к ее заботам люди, вот и сейчас она знала, что все решит, найдет тех, кто хочет или не хочет, но возьмет в руки ее заявление и все сделает, как она захочет, сделает все, что ей нужно.
Проходя мимо кухни, Раиса Яковлевна, увидев, что пирог со смородиной все еще стоит на столе, решила прикрыть его полотенцем.
- Опять пирог. Нашла чем удивить, - почему-то подумала она с раздражением.
Догадываться о том, откуда раздражение появилось, у нее уже не было никакого желания. Раиса Яковлевна была занята другими заботами, которые должен принести завтрашний день.