«Встанем» или ляжем?
Я не только о песне Шамана. О «Священной войне», о «Горькой моей Родине» и многих других, об их месте в нашей жизни сегодня, сейчас.
Мы чаевничали за кулисами концерта, посвященного ко Дню Великой Победы. Вспомнили песню Шамана «Встанем». Один из нас ляпнул (именно ляпнул!):
– «Встанем» Шамана, по сути, антигосударственная песня, она призывает народ совершить то, с чем государство при все своей мощи не может справиться...
Я не дал ему договорить:
– Оставь государство в покое, мы сейчас о песне, которая вдохновляет.
А сегодня с полуночи слушал «Маяк», который передавал песни военных лет. Патриотические песни. Призывающие к подвигу не государство, а страну, народ, которые помогали нашим отцам и дедам победить, а для нас звучат как память о них, как призыв быть достойными им.
Когда случилось СВО, еще много месяцев в общей массе мы не прочувствовали что произошло и происходит. Не смотря на смерть, которая стучится в дома наших бойцов. Война – где-то там, далеко. В Великую Отечественную тоже только над малой частью нашей великой страны разрывались бомбы, дымились печи крематориев... А воевала вся страна, даже дети из самых дальних весей убегали из дома, чтобы попасть на фронт.
Сейчас мы приходим к этому единению. Но я не буду заниматься глубокими обобщениями. Вскоре после начала СВО я опубликовал статью, которая называлась «Я – русский» – она осталась почти незамеченной. Вот проходит 11 месяцев, и резко увеличивается читаемость, растет количество комментариев. Она держится в топе моего канала уже два месяца!
Конечно, читают и пишут и одноразовые анонимные засланцы, которые, помутив воду, тут же исчезают. Но большей частью мои читатели те, кто поддерживает Россию и гордо заявляют: «Я – русский!». Независимо от национальности.
Особенно после таких комментариев, как о высказывании немецкого философа Вальтера Шуберта, меняется тональность:
«Западноевропейский человек рассматривает жизнь, как рабыню, которой он наступил ногой на шею… Он не смотрит с преданностью на небо, а, полный властолюбия, злыми враждебными глазами глядит вниз, на землю. Русский человек одержим не волей к власти, а чувством примирения и любви. Он исполнен не гневом и ненавистью, а глубочайшим доверием к сущности мира. Он видит в человеке не врага, а брата».
Англичанин хочет видеть мир — как фабрику, француз — как салон, немец — как казарму, русский, — как церковь.
Кстати, мой знакомый с особым мнением о песне «Встанем» в тот день не только замечательно пел песни военных лет, но и прочитал свои новые стихи о подвиге своих же предков в Великую Отечественную.