(начало см. в начале)
– Тебе лучше? – долгожданный голос прозвучал рядом.
– Пока не знаю.
– Ну давай скоротаем время за прогулкой, – сказал доктор Смерть, – куда ты хочешь попасть?
– В цветущий благоухающий сад, – быстро ответила я.
Вокруг меня пространство стало живым, задвигалось и из неясных линий и пятен стало организовываться в персиковый сад. Картинка сада стала настолько чёткой и вещественной, что я воскликнула:
– Доктор Смерть, ты волшебник?!
И осеклась. Странно задавать смерти такие вопросы.
– Скорее да, чем нет, – ответил мой друг.
И вдруг меня осенила страшная догадка, и я, не сдержавшись, спросила:
– Тебе что-то от меня надо? Ты хочешь мою жизнь? Моё тело? Мою душу? Зачем ты со мною столько возишься?
Доктор Смерть улыбался всё шире, слушая мои отрывистые реплики, а потом ответил:
– Ты меня с кем-то путаешь… Я даже примерно понимаю, с кем. Но мне ничего от тебя не нужно. Дело в том, что я – твой хозяин.
– Хозяин?! Что за заявления?!
– Пародокс: я – твой хозяин, но мне ничего не нужно от тебя. Потому что ты безраздельно моя.
Его слова меня страшили ещё больше, чем смерть. Получается, что я в его власти не только в жизни, но и за её безвозвратной чертой! Да кто же он?!
Сон стал розовым водоворотом стягиваться в одну точку. Я открыла глаза и осознала себя лежащей на кровати. Впервые за неделю температура снизилась: принесли градусник, и он показал всего-то 37,5!
На соседних кроватях ворочались мои «подруги по ковиду», разговаривали по телефону, шуршали пакетами. А мне вдруг захотелось голубики. И почему-то грейпфрута! Всё внутри меня стало возвращаться к обычной жизни. Стоп! «Он сказал, что я – вся его… В каком смысле? Как это понимать?!»
Я вырвала кислородные трубки из носа и села на кровать. Хотелось то ли кричать от беспомощности, то ли бунтовать и топать ногами. Я вскочила с кровати, но ноги похудели за неделю так, что не держали меня: топать ими я пока не могла. Я снова села на кровать и стала глубоко дышать. Животом.
В конце концов я успокоила себя мыслью, что всё это мне приснилось – и персиковый сад, и доктор Смерть, и наши с ним прогулки. Ну такой многосерийный сон… Сериал! Я запретила себе его звать и надеяться на его голос и прикосновения. «Он мне никто, и я свободна!» – это, конечно, были мысли выздоравливающей женщины.
Вдруг сильно захотелось позвонить маме.
(продолжение следует)