Один представитель Третьего Рейха (скорее всего, это был лишь персонаж пьесы) говорил, что при слове “культура” снимает пистолет с предохранителя. Сходную реакцию вызывает у меня слово “любовь”. Уточню: “любовь” сама по себе, без близкого соседства со словами “разум”, “интеллект” , или что-то в этом роде. Когда Спиноза пишет об “интеллектуальной любви к богу”, которая суть “часть бесконечной любви, которой Бог любит самого себя”, либо когда Рассел заявляет о необходимости “любви, направляемой разумом” – я не вижу в таком словоупотреблении ничего плохого. Однако, настойчивое упоминание любви, как высшего принципа самой по себе создает у меня стойкое и неоднократно подтверждённое опытом представление, что меня хотят бесплатно поиметь.
На сайте, где посетители давали друг другу в долг, как-то провели статистический анализ на предмет, какие слова в просьбе о займе коррелируют с тем, что деньги проситель не вернет. С большим отрывом выиграло слово “Бог”. Чем чаще проситель его употреблял, тем вероятнее было, что долги придется из него вытряхивать с помощью утюга, паяльника и ПМ-АК. В этом смысле “Бог есть любовь” – но слово “любовь” в таком документе звучит совсем уж ни пришей, ни пристегни...
Психологический механизм, стоящий за феноменом, достаточно прост. Как только имярек решает, что его будут спасать не за его дела, но за его чувства; как только он признает за действующий в мире механизм не причинно-следственную связь, но потоки “любви” – он немедленно начинает обменивать свои чувства на чужие материальные ресурсы. Если подобный обмен не кажется противоположной стороне эквивалентным, то ее обвиняют в неумении любить, и глубокие чувства имярека плавно перетекают в ненависть.
У человека, который недавно превозносил ум и душевные свойства знакомого, после отказа месяц держать забесплатно в своей квартире его лабрадора, пока хозяин пса мотается по Европе, внезапно открываются глаза. Конечно, собаку можно сдать на месяц в пансион, но ведь за это надо платить – а что стоит другу потерпеть месячишко в своей квартире мохнатое существо весом в 40 кг, которое тявкает ночами, сыпет повсюду свою шерсть, может сбить тебя с ног, погнавшись за кошкой – а то не дай Бог с животным что-нибудь случится, и придется тащить его в ветеринару за свой счет...
Имярек вдруг понимает, как тот, кого он столь искренне любил, считал своим другом – как он недостоин любви – как мелочен, как неспособен любить кого-либо, кроме самого себя... И на бывшего выливаются потоки грязи...
В целом, для апостолов “любви”, чувства к собакам зачастую перевешивают их чувства к людям. Гитлер, к примеру, обожал свою немецкую овчарку. Настолько, что вместо того, чтобы отпустить ее из бункера подобру-поздорову с надеждой, что зверь как-нибудь выживет в мясорубке, фюрер приказал ее отравить... Он не представлял себе другого способа, каким животное может адекватно оплатить бесконечную любовь лидера немецкой нации...
А вот несколько цитат Адольфа, выдранных из интернета по ключевому слову “liebe”.
“Мою любовь к миру и бесконечное терпение не надо путать со слабостью, либо трусостью.”
“Любовь не может быть односторонней, она должна быть взаимной”
“ … я не могу отречься от любви к своему народу, и храню твердое как скала убеждение, что придет час, когда миллионы тех, кто сейчас нас проклинает, встанут за нами и приветствуют … новый немецкий рейх... ”
“Мы испытываем бесконечную любовь к нашему народу, всегда будем ему верны и, исходя из этого убеждения, уважаем национальные интересы других народов; из глубины нашего сердца мы желаем жить с ними в мире и дружбе... ”
Это, как мне кажется, не просто риторика. Гитлер по его представлениям реально любит немцев, и они, как он полагает, обязаны оплатить его любовь, умирая за великую новую Германию. Ибо “любовь должна быть взаимной...” Гитлер в его понимании реально любит славян, и они, с его точки зрения, обязаны отплатить ему за эту любовь добровольным самоуничтожением – дабы очистить жизненное пространство для превосходной немецкой нации. Славяне по его мнению – нечто вроде собак, и любовь к ним – разновидность прекрасной немецкой любви к животным. Теленка любят ровно до тех пор, пока не отведут его на бойню - а потом любят его мясо в виде бифштекса, пока не заведут нового. Евреев ефрейтор действительно не любил, но, как ему казалось, еврей представлял из себя попросту микроба, олицетворял смертельную болезнь. Посему любовь к человеку-немцу подразумевала ненависть к опасности для человеческой жизни...
С точки зрения любви мировоззрение Гитлера безупречно – оно становится проблематичным лишь когда его начинают рассматривать с точки зрения разума – причин и следствий.
«Любовь» удобна тем, что освобождает от труда по пониманию. Любить, ненавидеть и осуждать – особенно если ты разделяешь предметы для этих чувств с толпой – гораздо проще, чем понимать, сострадать и прощать.