Всем доброго здоровья. Рискну предположить, что многие из вас, не то, чтобы не задумывались, а просто не знали, что 9 мая, День Победы, после победы стран антиГитлеровской коалиции над Гитлеровской национал-социалистической Германией, официально, в СССР, праздновали три года - с 1945 по 1947 года, и тогда данный праздник был выходным днем.
Но, 24 декабря 1947 года вышло постановление Президиума Верховного Совета CCCP о том, : что 9 мая (день Победы над Германией) будет рабочим днем и в течении 17 лет данный праздник не отмечали как праздник официальный и государственный.
Конечно, люди дату «9 мая» помнили и, за столы, после работы, садились, чтобы помянуть своих погибших и вспомнить пропавших без вести родственников, друзей и знакомых. Но, всё же, такого государственного праздника, как «9 мая – День Победы» - не было…
И, только при Брежневе в 1965 году, День Победы, вновь, стал отмечаться в СССР, как официальный, государственный праздник.
В 1945 году советские люди получили сообщение, что Гитлеровская национал-социалистическая Германия капитулировала. И было тогда великое ликование.
Но, главная радость у людей была, в тот день, не от того, что Германия капитулировала, и не от того, что войска антиГитлеровской коалиции одержали победу над Гитлеровской национал-социалистической Германией, а, от того, что люди узнали, что их больше не будут убивать. Что теперь больше не будет похоронок. Что теперь вернуться домой оставшиеся в живых их отцы, мужья, сыновья и братья. Их дочери и сёстры. Это было осознание окончания постоянной череды смертей.
Хотя, страдания, лишения, голод, болезни и неимоверные трудности оставались ещё, минимум, лет на десять. (Во всяком случае, именно так было в белорусских деревнях, откуда родом мои родители).
Есть три версии, почему ни Сталин, ни Хрущёв не стали утверждать такой государственный Праздник, как День Победы.
Первая версия. (Подчёркиваю, что это именно версии).
Сталин понимал, что Победа над Германией в умах многих людей ассоциируется с именами крупных советских военачальников, в том числе с именем Жукова. А Сталин, как человек патологически властолюбивый, очень болезненно относился к тому, что кто-то мог составлять ему конкуренцию в вопросе единственного лидера и вождя для народов СССР.
Вторая версия, про Хрущёва.
Хрущёв, захватив власть в СССР, понимал, что День Победы в умах людей, так или иначе, но, будет ассоциироваться с именем Сталина. А Хрущёву, особенно после ХХ съезда КПСС, в ходе которого он обвинил Сталина в тяжких государственных преступлениях, это было совсем ни к чему.
Есть и третья версия.
Ни Хрущёв, тем более ни Сталин, далеко не были дураками. И, в отличии от всех нас, в абсолютном своём большинстве, ужасов войны не испытавших, они хорошо понимали, что такое война.
Мы же, сегодня, даже близко не можем представить себе, что перенесли, как жили, страдали и воспринимали ту войну наши родители, наши деды, бабушки, наши прадеды и прабабушки.
Для нас та война, во многом, стало лубочной, патриотической картинкой, очищенной от десятков миллионов уродливых и безжалостных смертей (а, смерть ВСЕГДА уродлива и безжалостна) от крови, от гноя, от чудовищных лишений и страданий, от всей мерзости и гнусности, которую несёт с собой любая война, но, особенно такая дикая и всеохватная, как Вторая Мировая.
Нам на сегодня оставили для восприятия отлакированную, всячески отретушированную патриотическую картинку, дабы, в основе своей она, эта картинка, заставляла нас гордиться и воодушевляться.
А Стали и Хрущёв, хоть и не были на передовой, и не испытали лично на себе жуткие военные тяготы, которые перенесли сотни миллионов обычных людей, но они, повторюсь, не были дураками, они получали информацию о происходящих ужасах и сами потеряли сыновей на той войне.
И они, как люди неглупые, понимали, что победа над Гитлеровской национал-социалистической Германией, была, для людей прошедших войну, в первую очередь, событием избавляющим людей от смертей и от мук, от жутких трагедий и страданий.
Но, для перенесших ту войну людей, по крайней мере, в ближайшие лет двадцать после войны (пока не подрастёт поколение, не видевшее войну воочию, и, пока, несколько не подсотрётся память о той войне в душах тех, кто ту войну испытал и прошёл) День Победы обязательно будет ассоциироваться со ВСЕМИ проявлениями войны. Со всеми её уродливыми, кровавыми и жуткими проявлениями. И в большей мере, для этих людей, это будет именно День скорби и тяжкой памяти, чем день радостного Праздника.
Нам, чтобы понять, хоть что-то, о той войне, надо попытаться примерить ситуацию на себя.
Я представляю себе: вот сороковые годы, я и моя жена, пожилые люди. На фронт ушли трое наших сыновей и двое из них там погибли. Меня по возрасту на фронт не призвали. Но у меня есть три родных брата, которые моложе меня. И у жены, тоже три родных брата, которые моложе её. Три моих брата и три брата жены были призваны на фронт. Обратно вернулось половина.
В тогдашних семьях Русских, Белорусских и Украинских колхозников, в которых было по пять-семь детей, такой расклад ушедших на фронт и погибших там мужчин, был вполне вероятен.
И, вот, я думаю, каким бы мог быть для меня праздником День Победы? Пять трупов на семью. Пять погибших близких и дорогих нам людей. (А трое из них наши дети!).
Но, ведь, есть ещё, двоюродные и троюродные братья и сёстры, есть, друзья, есть знакомые, есть соседи. И у них, у всех, так же, трупы, смерти, трагедии...
Так могли ли, тогда, в первые годы после войны (первые лет десять-пятнадцать) люди ликовать и радоваться в 9 мая? Я бы не смог.
Для людей СССР, котрые прошли через ту войну, «пропустили» её через себя, 9 мая был гораздо более Днём скорбной памяти, чем Днём праздника. И я думаю, что это, тоже, сыграло роль в том, что ни Сталин, ни Хрущёв не стали утверждать 9 мая государственным праздником.
А, вот, в 1965 году, когда, уже, в массе своей, ушли из жизни те солдаты, которые прошли ад передовой. В массе, своей умерли матери и отцы погибших солдат. А, так же, ыросло новое поколение тех, кто либо не видел войны вовсе, либо, родившись в 1942 - 1945 годах, не помнили войны, даже, смутно. В памяти же, остальных, тех, кто войну видел и помнил, она, за двадцать лет, в немалой степени, потускнела. Ведь, Жизнь берёт своё...
И тогда, уже, Брежнев, мог, для формирования из граждан государственных патриотов, постепенно переформатировать День горькой памяти и скорби в светлый и радостный Праздник великой Победы. Конечно же, праздник с неким налётом скорби и памяти, но, всё же, светлый и радостный праздник, полный ликования.
Так изменяется наше восприятие истории…