Третья новелла из сборника
«Рассказы Соболиного деда»
… Зимний день быстро пролетел в хлопотах. С утра молочница на санках привезла, согласно сделанному ранее заказу, укутанный бидон с ещё тёплым, парным коровьим молочком, который сразу подали к столу, опять заваленному свежевыпеченными пышками и кусками вчерашних пирогов. Затем взрослые мальчишки, во главе с дедом, по очереди расчищали от снега, падавшего всю ночь, тропинки во дворе от крыльца до нужника, к сараю с домашней живностью, к воротам и калитке, натаскали в прихожую и избу дрова, колотый лёд для воды. Бабушка Аня руководила старшими внучками, которые помогали готовить еду на всё большущее семейство, прибирали, стирали, а играми с самыми младшими – занимались беременные тётушки, которые для этого и были оставлены в доме.
Позднее, дети постарше, получившие в подарок на праздники мелкие серебряные монеты, тепло одевшись, стайкой убежали в центр городка, где на площади, как обычно на святках, проходила бойкая торговля и разные праздничные гуляния. Остальные внуки на некоторое время по очереди выбегали на улицу, поиграть и поваляться в выпавшем снеге: – «Поморозить носы и нагулять аппетит», - как любила говорить баба Аня.
В обед ели ароматную густую похлёбку, с вкуснейшей мясной кулебякой, потом тихонько играли в разных комнатах, давая отдохнуть старикам и тем, кто хотел. Как стало темнеть, после вечернего, обильного чаепития со сдобными булочками, бубликами, медовыми пряниками и прочей выпечкой, дети стали просить деда продолжить излагать такую интересную, познавательную историю его долгой жизни, и становления всего их рода.
За окнами, сквозь закрытые ставни, были слышны завывания разыгрывающейся пурги, тихие шумы доносились даже из дымоходов двух жарко натопленных печей. Комнату тускло озаряли мерцающим светом две керосиновые лампы. В этой упоённой обстановке и компании, настроенной на внимательное восприятие старинных событий, дедушка начал сегодняшний рассказ …
***
… Первые два похода Павла по речке Тихой, были полны разных приключений, неожиданных открытий и знакомств, сыгравших в дальнейшем многое в его судьбе.
Купец Степанов Николай Харитонович, до начала поездки на судёнышке и загрузки товара, преподал помощнику не один урок поведения на маршруте, общения с местным, деревенским населением, родоплеменными кочевниками, рабочими плоскодонки. Нравоучения в основном свелись к нескольким правилам: побольше молчать, следить за всеми, слушать всё, никуда без разрешения не лезть, в беседы не встревать, наблюдать, как купец ведёт дела, помогать при этом, выполнять все команды быстро, чётко, но без суеты, с достоинством.
Также вести записи в амбарной книге, что будут диктоваться, напоминать о предыдущих расписках и обязательствах людей, с которыми ведётся обмен. Каждый день, если будет большая отгрузка – реализация, сводить отчёт по наличию остатков продуктов на судне, обязательно оприходовать поступивший товар. Во время движения наблюдать за фарватером, берегами, по команде звонить в колокол, регулярно читать предыдущие путевые записи и отмечать в них нынешнее состояние погоды и направление ветра.
В самом начале устройства на работу, при строительстве судна, Павел хорошо сошёлся с плотником – Иваном (выходцем из деревни Васильевка). Одинокий молодой мужчина, всего на пять лет старше, с детских лет не выпускавший инструмента из рук и любивший своё дело, был уже опытным специалистом. С бригадой, основу которой всегда составляли близкие родственники - Васильевы, подряжавшиеся на деревянное строительство любой сложности, он исколесил все близлежащие города, много видел и знал.
Парень, чтобы не быть в тягость своей многодетной тётушке (пять дочерей – это не шутка!), снимал вместе с Ваней одну комнатку в избе, у какой-то его дальней родни, недалеко от пирса и амбаров Харитоныча, что было очень удобно всем. Хозяин, в любую минуту мог направить посыльного мальчика с запиской принять или отпустить какой-либо товар со складов, учёт и ключи от которых, с третьего месяца службы, уже доверял племяннику. Да и церковно-приходская школа, где проходил обучение парень, через год экстерном сдавший экзамены за четырёхлетний курс, была совсем неподалёку.
Вечерами, в свободное время, Иван много рассказывал о других городах, о родной деревне Васильевке, где он провёл милое детство, играл в живописных окрестностях, ходил со старшими детьми на рыбалку, в ночное - с табуном лошадей; обучался разным видам мастерства, на которые деревенские были горазды, чем и славились не только во всей волости, но и в уезде. Повествовал историю поселения (об этом будет отдельный сказ), хвастался, младшим братом Яковом, у которого просто дар выдумывать разные приспособления, прекрасно рисовавшем, вырезавшем по дереву и обновившему во многих избах родственников наличники и ставни.
Ещё гордился своими красавицами – родными и двоюродными сёстрами, белокурыми, белолицыми, умелицами вышивать цветными нитями чуть ли не картины и преуспевшими во всех домашних делах. Он так здорово и ярко о них говорил, что Павлу однажды они приснились в красочном хороводе у большого костра: длинные, ярко украшенные вышивкой и разноцветными лентами сарафаны, толстые, до пояса косы, медленная, плавная, как бы плывущая в танце походка, взгляды чарующие, зовущие, манящие …
… Несмотря на то, что судно стало больше, купец в целях экономии нанял всего 6 рабочих (вниз по течению, он считал их фактически дармоедами), рассчитывая в конечном пункте, по прошлогодней договорённости со старостой низинного села Устьевое, нанять четырёх человек на вёсла и лямки. Они, в дальнейшем, спустятся по течению в родные края на надёжном плоту, который будет построен в Васильевке, а деревенские, как обычно, дадут четверых своих мужчин уже до городка Тихореченска. Эти – вернутся домой с ежегодным зимним обозом, или по дороге будут подменятся другой роднёй и на лодках-однодеревках доберутся вниз – так всем очень удобно!
Всё построено логично и говорит о готовности купца рисковать ради прибыли, о скупердяйстве, так характерной для Харитоныча.
… Восемнадцатилетие Павел встретил в первом походе по реке на новой, пахнущей свежим, обработанным деревом, судёнышке Ладе. Всё было в новинку! В родной таёжной деревне такой большой реки и широкой воды не было, кроме маленьких плоскодонок и плотов - ни на чём он не ходил, в рыбалке особо не преуспел. А здесь! – плывущий вдоль берегов, густо поросших соснами, кедрами, берёзами и лиственницами, целая «торговая лавка - островок» со своими правилами поведения, распорядком, особенностями, тайнами …
Ежедневные, яркие воспоминания слились в общие, сказочные приключения небывалого ранее, столь дальнего, тяжёлого, невероятного похода! Когда шли вниз по течению, были они в большей части романтичные, с трудом воспринимались как реальность, запомнились, врезались в память кусками …
Вот, Николай Харитонович умело подстрелил переплывавшего перед самым судном огромного лося – полсуток простояли у берега, отдыхая, наедаясь мясом, готовя его впрок. А ещё постоянная вечерняя ловля рыбы бреднем, чародейство при приготовлении наваристой ухи, и звёздное, бездонное небо над головой почти каждую ночь!
… Деревни, деревеньки – все на одно лицо, как и у него на родине: раскиданные на берегу реки многочисленные лодочки, выше по склонам или небольшим холмам расположились бревенчатые избы, сарайчики, сооружения для скотины, сена, ещё стайки курей в больших дворах, редкие разделанные огороды и поля. Среди них не часто можно было увидеть новую постройку или большой, красивый дом. Ещё обязательные стада коров - кормилиц, несколько лошадей и множество босоногих, разновозрастных детей, сбегавшихся к воде при первых громких звуках дребезжащего колокола.
Приставали к берегу и начиналась проза! Торговля с местными, разворачивалась со взимания прошлогодних долгов с бедноты или их поручителей. Бывало и такое, что, при отсутствии погашения, Харитонович отказывался иметь дело с другими жителями, называя их всех обманщиками и мошенниками. Остаться всей общине без таких необходимых, после длинной зимы, продуктов питания и другого товара, - это серьёзное наказание, при том, что у многих была заготовлена пушнина, и прочее, обговоренное ещё в прошлом году.
Здесь хорошо действовало жёсткое обещание и на обратном пути не завести муку, крупу и проплыть мимо! Тогда придётся организовывать многодневные, дорогостоящие, изнурительные походы с обозами к далеко лежащему городу или по другим, не менее нуждающимся деревням, а это всё, из-за отсутствия нормальных дорог, возможно совершить только по зимнику на замёрзшей реке, но тогда ведь почти все мужчины заняты охотой.
Поднимался бабский плач и вой, который не могли оставить равнодушными никого, при представлении голодных дней для детворы. Общине приходилось частично отдавать долги за других, или перезаключать обязательство на следующий год, на более худших условиях. Все понимали, что купец себе в убыток работать не должен, разорится и тогда всё будет гораздо сложнее!
Павел видел, как хозяин беспощадно занижал стоимость отдельной пушнины, как отказывался брать отличные беличьи шкурки под предлогом, что и прошлогодние у него ещё никто не купил (что было враньём), а затем, торгуясь, как бы делая одолжение, уступку, соглашался выдать за них немного товара. На берегу, у плоскодонки стояли толпы домочадцев с заплечными мешками из холстины, туесками, коробухами, сделанными из бересты, вёдрами, другой посудиной, в которую тут же засыпались крупы, мука, сахар, соль, чай … и аккуратно уносились в избы.
Павел крутился как белка в колесе: склад, мешок, развесь или отмерь в ёмкости, отпусти, запиши, и так весь день по кругу… Если торговля была удачной, без скандалов и взаимных обвинений, к её завершению купец мог выдать самой маленькой ребятне – всё время для этого, и из любопытства торчащей на берегу, – по небольшой, дешёвой конфетке, или прянику, а девчатам ещё и по красочной ленточке, чем приводил всех в радостное, праздничное настроение!
Двое рабочих, для порядка, дежурили у дверей крытых помещений – складов, плотник - Иван Васильев, внимательно обходил всё судно, простукивал борта, шпангоуты – поперечные рёбра, дополнительно конопатил корпус Лады. Остальные людишки к вечернему ужину, с помощью местных мальчишек, ловили бреднем рыбу, готовили дрова к костру.
… Чтобы успеть под вечер подойти к деревне Васильевке, пришлось даже налечь на вёсла, ускоряя движение. Парень впервые за поход увидел стоящие на небольшом холме, чуть вдали от реки, большие, высокие избы, окна которых необычно украшали разноцветные, резные наличники, ставни, ветрогонные доски на фронтонах, крыльцах. С разрешения хозяина, Павел, за двадцать дней пути, покинул корабль и с Иваном ночевал в его родном доме.
Всё было так, как и рассказывал ранее его старший приятель: хорошая банька (где позднее он и заночевал), гостеприимные родители, обильный, хлебосольный стол, множество любопытных детских глаз, рассматривающих редкого, в здешних краях, гостя. После горячего чая и отправленной спать малышни, неторопливый взрослый разговор: как идёт торговля, какие новости в стране, губернии, уезде, волостном городе Тихореченске, какие планы у парней на дальнейшую жизнь. Отвечал обычно Иван, но и Павлу отмолчаться не давали.
Познакомили с младшим братом Яковом – местным умельцем, который в свои пятнадцать лет украсил деревню резными изделиями. Теперь он переключился на изготовление красивых малых и больших сундучков для хранения дорогих или памятных вещей, и девичьего приданного. С местным кузнецом выковал к ним искусно сделанные ручки, уголки, замки, элементы крепления и декора.
Рано утром Павел был уже на корабле – опять повседневная суета. В этот раз в деревне не задержались - произошло отставание от графика движения по реке, можно было не встретиться и остаться без обмена с кочевыми родами оленеводов. Быстренько всё, по предварительному заказу общины, разгрузив и заложив на борт новый товар прямо с телег, подошедших к импровизированному, из плота сделанному причалу (впервые из всех деревень!), отправились в дальнейший путь. Павел отметил непривычную чёткость, слаженную, сосредоточенную работу всех местных мужиков, работавших на доставке – только успевай взвешивать, считать и записывать.
… Дальше дедушка всегда начинал рассказывать подробнее, так как эта местность будет в дальнейшем главной в его истории.
… Начался восьмидневный переход вдоль горной гряды, составляющей единый, без разрывов, обрывистый скальный берег с правой стороны. Слева - уныло тянулся невысокий, а порой и чахлый лес, состоящий из сосны, кедра, берёзы, лиственницы, густых зарослей ивняка, стланика, выходящих прямо к низким каменистым берегам, местами явно перепаханных, стёсанных жёсткими ледоходами.
На четвёртый день, уже традиционно, остановились слева, возле устья небольшой речки, прозванной Рыбной, из-за обилия в ней вкуснейших обитателей! С шумом и возбуждением, в предвкушении предстоящего «праздника живота», вооружённые бреднем, работники двинулись берегом немного вверх по её течению, где в предыдущие годы, в некотором расширении и линзообразном углублении русла – как озерцо, они имели отличные уловы сига, крупных особей ценных сёмги, гольца, тайменя. Что они здесь делали – можно только предполагать! Опытные мужики говорили, что рыба выжидает дождей в верховьях, затем последующего подъёма воды, чтобы продолжить путь по реке, явно имеющей дальше протоки в крупные озёра.
Так произошло и в этот раз. Уха получилась отменная, а красная рыба вкуснейших пород, придавала ужину особый, барский вид. Несколько рыбин Харитоныч велел засолить на будущее. Павел всё больше начинал разбираться в местной рыбе, с которой в своей тайге он не был так знаком.
… Через четыре дня пути ярко запомнилась встреча с оленеводами, живущих, хоть и примитивно, на наш взгляд, но в своём, веками устоявшемся мире, и среде обитания. Опять был праздник на берегу, затем работников на ночь разобрали по чумам (эти события они потом долго между собой обсуждали, говоря, что помогают освежить кровь местным племенам), звали и Павла, но он был в круглосуточной охране ладьи – на всякий случай, как сказал хозяин.
Купец вёл активную меновую торговлю – выбирая из предлагаемой пушнины самые дорогие, безукоризненные шкурки. Особенно парня поразили очень редко виданные ранее крупные соболя с тёмным окрасом - слышал от отца, что такие на аукционах в городе идут поштучно за огромные деньги из-за своей красоты и высокого спроса. Добыть такого - мечта каждого охотника, которым он в душе и оставался! На осторожные попытки узнать у кочевников, откуда такие экземпляры – те отвечали уклончиво: «Тайга большой, зверя много, однако!».
Вечером Николай Харитонович, расслабленный, утомлённый большим, но успешным днём, неожиданно разговорился, разоткровенничался с племянником - сказал, что только из-за этой встречи с кочевниками, стоило проделать такой путь! Такого соболя он нигде больше не видел, а продавал его в прошлых годах купцам, специально за ними приехавшими, в шесть – семь раз дороже, чем обычного, часто встречающего зверька. Жаль, что их немного. Они везут такие шкурки в столицу губернии, или сразу в Санкт-Петербург, где продают иностранцам за золото!
Самая нижняя точка маршрута – большое, дворов на сто, с церковью и базаром, село Устьевое (было у него также и местное название, но оно не прижилось), - осталось в памяти выгребанием последних запасов по сусекам – большим ящикам, предназначенным для хранения крупы, муки и прочего сыпучего продукта. Товара не хватило, но судёнышко больше принять на борт в Васильевке и не могло – не позволяла проходимость по мелководью в ряде мест реки.
Обратный путь состоял из напряжённого, большого труда то на вёслах, то бурлачили все (кроме хозяина, стоявшего за штурвалом), до дрожи в коленях, на лямке, вытягивая почти пустую посудину против, иногда сильного течения, в некоторых суженных местах, пока не начались холодные, северные, но для них попутные ветра, тогда ставили паруса …
В Васильевке отдыхали три дня. Отправили обратно на подготовленном заранее плоту, налегке, с минимальным запасом продуктов (расчёт произвёлся при найме), четырёх работников из нижнего села Устьевое.
Павел провёл один свободный день с Иваном и Яковом, гулял по деревне, восторгался рациональным подходом жильцов местной общины к ведению хозяйства. Верхом на лошадях ребята проехали по красивым окрестностям, уже тронутых желтизной надвигающейся осени, по убранным полям, возле местного достояния – водяной мельницы. С любопытством принял участие в ловле и массовой заготовке рыбы на зиму – таких приспособлений для рыбалки, когда почти полностью перегораживалось русло реки, он не видывал никогда ранее на своих таёжных водоёмах!
***
… Следующие месяцы пролетел удивительно быстро! В памяти остались необычные зимние торги пушниной в уездном центре, на которые хозяин взял прилично одетого по этому случаю Павла, для лишнего подчёркивания своего статуса успешного дельца, заранее приучая к тому, на что обращать внимание при сделках.
По устоявшемуся снегу, парень съездил на санях в деревню к родителям, привёз много продуктов, гостинцы, одежонку братьям и сёстрам. Совсем новыми глазами (после года работы в Тихореченске) посмотрел на их житие. Проведал отца на зимовке - он заметно сдавал со здоровьем. Мать ещё крепилась, но усталость сквозила во всём, бывшая горожанка, вышедшая по любви за крепкого мужчину, кажущегося навсегда вечным и надёжным спутником жизни, в глубине души с ужасом представляла, что будет с шестью детьми, если с ним, кормильцем, что-то случится.
Всячески давала понять сыну, что он становится единственной надеждой вырваться из круга бедности, безысходности, нарастающих со временем. Павел, выпестованный, выросший в милой семейной среде, обученный грамоте матерью, всё это понимал, сопереживал, чувствовал большую ответственность за судьбу семьи…
… Месяцы бежали вперёд стремительно быстро! Летом, очередной заход в Васильевку ознаменовался удивительной встречей со своим будущим! Вечером, за ужином в доме Егора Васильевича, он заметил за столом необыкновенно красивую молоденькую девушку в ярком, вышитом сарафане, с толстой светлой косой, но с чёрными бровями и длинными ресницами, скромно прикрывающими большие глаза. Он смотрел на неё с нескрываемым восторгом, воспринимая как царевну из сказок, когда-то услышанных от матери в далёком детстве.
Яков, в ответ на тихо заданный ему вопрос о том, кто такая, рассмеялся, ответив, что это сестрёнка Анютка, которой недавно исполнилось пятнадцать лет, и она всегда сидела с ними за одним столом. Просто сегодня, в честь приезда старшего брата Ивана и гостя, приоделась понаряднее. Анна, услышав их разговор, блеснула быстрой улыбкой, зыркнула на Павла голубыми глазами, и опять спрятала их за ресницами.
Надо ли говорить, что творилось в душе у парня!? Как будто лучик света влетел туда и согревал, поджигал всё изнутри, голова сама всё время поворачивалась в сторону красавицы, рот на закрывался от улыбок, и очень хотелось сказать, или сделать что-то необычное, обратить на себя ещё раз девичье внимание.
К счастью, завязавшийся разговор с хозяевами о его родителях: где проживают, чем занимаются, настроил на серьёзный, деловой лад.
Продолжение в четвёртой новелле «Танец Королевского Соболя».