Наследство. Часть 2. В квартире
В маленьком коридоре квартиры почти у двери стола кривоногая табуретка, на которую положила пакет с курткой Раиса Яковлевна. Сняла с ног туфли и протерла их мягкой тряпочкой. Толкнула туфли ногой под табуретку. Взяла пакет и пошла в маленькую комнату. Широкий шкаф, почти в полширины комнаты, закрывал половину окна. Но все же, через вторую часть окна была видна свежая зелень деревьев. Когда-то, в давнее время можно было видеть окна такого же соседнего дома, а теперь березы и клены так высоко поднялись, что и крыши соседнего дома не было видно.
- Надо куртку повесить, сомнется, - вернулась к сегодняшним заботам Раиса Яковлевна.
Она открыла шкаф, и тут же увидела такую же куртку, что лежала в сумке.
- Ничего. Запас не помешает, - улыбнулась Раиса Николаевна.
Теперь в шкафу, прижавшись, друг к другу, висело две осенние одинаковые курточки. Она и первую еще не успела надеть, а может и вторую тоже не наденет, но думать об этом ей не хотелось. Вспомнила же Раиса Яковлевна, как она объясняла девушкам, которые эту помощь ей оказывали, что куртка потеряна, та первая. Но не жалобно она это говорила, как обычно все там старики и говорили, чтобы не получить в ответ окрика, а спокойно и уверенно. Только глаз не поднимала, не любила она в чужие глаза заглядывать.
- Тесновато вещам в шкафу-то, - мелькнула мысль, но выводов из такого заключения не последовало.
В шкафу было еще много разных вещей. Вот уж и не было ее сына, а вещи его она никому и не отдала, не выбрасывала, даже из шкафа не доставала. Вот его куртка, цвет яркий, подкладка красная, а верх черный. Потом можно вывернуть, тогда верх становился красным, а подкладка не маркой, черной. Нравилась куртка сыну, легкая, на молнии и на кнопках. Правда, в дом деревенский ездил он в другой куртке, пятнистой, словно маскировался у реки, да и у прудов с карпами, когда на рыбалку шел. Не нужно было на машине туда, к прудам ехать, близко все было. От кого только маскировался? Остальные рыбаки тоже в таком камуфляже там пристраивались.
- Хороша рыба была, - вспомнила Раиса Яковлевна. – Теперь не попробовать такой уж.
Бывало и осетра приносил, но того уж покупать приходилось в рыбном хозяйстве. Не одобряла Раиса Яковлевна такие траты, но рыбку такую ценила. Но редко себе такую роскошь позволяла, о чем сын знал, и матери не перечил. Как-то незаметно устала Раиса Яковлевна устала от мыслей о куртках, прудах и рыбе. Прилегла отдохнуть и задремала.
Снилось Раисе, как идет она по узкой тропинке к хате. Идет она в новеньком платье и белых сандаликах. А в хате ждет ее мачеха и три ее дочери. Отца в хате нет. Погнал отец, пастух, стадо коров за лес к реке, к пастбищу обильному с травой зеленой и сочной. Тропинка длинная, но хочет Раиса сделать ее длиннее, оттого идти старается медленней. Платье ей нравится, даже красивее, чем у сестер, новенькое платье, но все равно Раисе грустно. Не совсем, конечно, грустно, но печально. Плакат, она, конечно, не будет, да и не умеет. Хочется ей к матери прижаться, как сестры прижимаются, но не получается у нее, знает, что не мать это ее, а мачеха. Хоть и не ругается мачеха на нее, и не жадная, да и отцу не жалуется на ее непослушание и нрав, но чужая она ей. Но как не старайся, а тропинка закончилась почти у самого порога. По сторонам хаты склонили тяжелые головы подсолнухи, но семечки в них еще не спелые, даже воробьи об этом знают и не висят серыми каплями, не выковыривают семечки. Переступила порог Раиса. На столе увидела круглый пирог. По запаху поняла, что с грибами. Садится, молча, за стол Раиса. Берет кусок пирога в руки и роняет на новенькое платье. На подоле платья появилось огромное жирное пятно, а кусок пирога продолжил падение и развалился на мелкие куски на полу. В это мгновение Раиса Яковлевна просыпается от звука звонка.
- Пришла, видно, Светочка, - поднимается с кровати Раиса Яковлевна и идет открывать дверь.
Перед открытой дверью стоит Светочка, в одной руке она держит тарелочку с двумя кусочками торта, на каждом кусочке медалькой коричневая круглая шоколадка. На Светочке белая в светло-голубую полоску кофточка с рукавами до локтя. И почти такого же цвета брючки, с маленькими блестящими камешками вдоль двух карманчиков.
- Это вам к чаю, - протягивает блюдечко Светочка.
- Заходи, заходи, - широко открывает дверь Раиса Яковлевна и отходит в сторону.
- На кухню?
- Проходи, - показала рукой направление к кухне Раиса Яковлевна.
В маленькой кухне, маленький квадратный стол прижимался одной стороной к стене, а второй к холодильнику. А тот стоял так, что закрывал часть окна, а заодно и подоконника. У стола стояли два деревянных стула, больше стульев там поставить не было никакой возможности, да и не требовалось. Угол же стола был заставлен баночками с какими-то сухими травами. Но место для тарелочки с пирожными еще оставалось, да и чашки можно было поставить. Светочка повернулась к другому стоику у умывальника взяла чашку, на всякий случай сполоснула под краном и поставила перед Раисой Яковлевной.
- А себе чашку? – вопрос прозвучал как предложение к совместному чаепитию.
- Так я уже попила чаю, - ответила Светочка, так, чтобы не звучало отказом. – Мама приехала, с ней и чай попила. С внуком сейчас она занимается.
- Ладно, ладно.
Смотрела Раиса Яковлевна на Светочку внимательно, но и приветливо. Все ей в Светочке нравилось. И голос тихий, и характер спокойный, и такая легкая полнота, даже и не полнота, а мягкость. Не полная девушка, но и не худая.
- А я ведь даже не обедала? – посмотрев на кусочки торта, вспомнила Раиса Яковлевна.
Она пошла в коридор к другому холодильнику, пониже и поменьше того, что стоял в кухне. Достала она стеклянную банку, в которой виднелись куски картошки, полоски капусты, кусочки волокнами мяса, а сверху в палец толщиной жидкость или бульон темного цвета.
- Согрею свой обед то, - стала выливать содержимое банки в кастрюлю Раиса Яковлевна.
- Да, что же я про обед не подумала. Не включайте газ. Подождите, - Светочка вскочила со стула и беленьким облачком метнулась к двери.
Через минуту Светочка появилась в кухне с большой тарелкой, прикрытой маленькой.
- Еще ничего и не остыло, - сняла Светочка верхнюю беленькую тарелку.
На большой тарелке аккуратно кружочком лежало пюре и две круглые пышные котлетки, украшено было розовым помидором, разрезанным на четыре части.
- Как от такого отказаться, вот угодила, - приветливо посмотрела Раиса Яковлевна в серые глазки Светочки. – Помидор зря резала. Вот посмотри, сколько у меня солений в столе.
Светочка повернулась к столу, который стоял рядом с умывальником, открыла серо-белые дверцы его. В два ряда стояли трехлитровые банки с помидорами на нижней полке, и в такие же два ряда тоже в трехлитровых банках огурцы уже на верхней полке. Светочка не рискнула вытаскивать тяжелые банки, а тем более их открывать.
- Так зачем вам соленое сейчас, - произнесла она так, словно готова по команде вытащить любую банку и открыть ее. – Свежий же помидорчик можно попробовать.
- Хорошо, хорошо. А вот банку то стеклянную с обедом все ж в холодильник поставь, может на ужин съем, - заметила Раиса Николаевна, подвинув банку с подобием щей ближе к Светочке.
Пришлось Светочке встать из-за стола пойти в коридор и поставить банку в холодильник.
- Не волнуйтесь за ужин. – произнесла Светочка тихо и не навязчиво. – вечером у нас будут пироги, уж, если мама пришла, то пироги обязательно приготовит. Без такого нам угощения не уйдет. Торт принесет и пироги испечет. За это так ей благодарна, за все благодарна.
- Хорошая ты дочь, какая хорошая. И на меня времени хватает, - словно себе сказала Раиса Яковлевна.
Услышав про пирог, Раиса Яковлевна вспомнила свой сон. Сестер, которые так и остались жить в тех местах, где прошло ее детство и юность. С сестрами она встречалась, даже две из них приезжали, когда нужно было проститься с племянником. Вспомнила она о сестрах без теплоты, но уже и без неприязни, которая ее наполняла в детстве. Хотелось ли ей тогда, чтобы ее любили, она не знала, просто хотелось чего-то другого, чего у нее не было. И она стремилась исчезнуть из тех мест навсегда. Ждала, когда окончит восемь классов и будет свободна. Школа не дала ей ничего, но читать и писать научила. Особенно хорошо научила считать. Тут уж ей не было равных. Бывало, лучше мачехи знала, как деньги распределить на все, чтобы хватило на месяц жизни, и чтобы не ходить и не просить у соседей в долг, как некоторые делали.
Тарелки пустые поставила Светочка в раковину, взяла беленькую щеточку с металлической ножкой и тщательно помыла.
Потом Раиса Яковлевна и Светочка перешли в большую комнату. Над диваном, на который сели они, висел ковер с чуть потускневшими красками, чувствовалось, что он в этой комнате старожил. Как прикоснулся к этой стене, так и остался на этом месте навсегда. Вдоль длинной стены, напротив двери, тянулись шкафы, с деревянными и стреляными дверцами. Были видны полки, заставленные книгами, некоторые из них были в мягких обложках, даже за стеклами было видно, что эти листы книг пожелтели, а может быть, так казалось.
- Сколько книг, всегда удивляюсь, сколько у вас книг, - заметила Светочка.
- Сынок читал. Он ведь в этой комнате и жил, - ответила Раиса Яковлевна, пристраивая под спину маленькую, уже по виду и не мягкую подушку. – Говорил, что про шпионов и бандитов. Накрутит баранку, а потом книжку или телевизор. Книжку больше.
- А хотите, полочки протру и книжки расставлю, - предложила Светочка.
- Нет, нет, пока сама могу в доме убирать. Силы есть. Ты об этом не говори, - в голосе Раисы Яковлевны появилось раздражение.
Отвернувшись от полок, стала Светочка рассматривать фотографии на противоположной стене. Здесь над прямоугольным, так называемом, журнальным столиком, висели фотографии в деревянных маленьких рамках. Эти фотографии Светочка, конечно, видела, но каждый раз обращала на них внимание. Было понятно, что на фотографиях сын Раисы Яковлевны со своей дочкой, когда та была еще маленькой девочкой. Наверное, отец хотел, чтобы время, когда семья еще была вместе, из его жизни не исчезало. А потом, Раиса Яковлевна, ничего и не стала менять ни в этой комнате, ни в квартире. Может быть, по привычке, а может быть, оттого, что перемен не любила.
- Помнил, Леша, дочку свою, - заметила Раиса Яковлевна, внимательно глядя на Светочку.
Знала Раиса Яковлевна, что Светочка видела дочку Алексея, когда пришлось все готовить для прощания с ним. Тогда и невестка, бывшая, здесь была, даже ночевала в доме, где с Алешей жила. Но, ни разу Светочка о внучке Раисы Яковлевны ничего не спросила. Не хотела ее тревожить, да и сама разговор первой не начинала. Может быть, произошло между ними что-то, раз после этого здесь уже никто не появлялся из родных. А так Светочка увидела бы, если хоть кто-то пришел. Двери квартир рядом. Все слышно. Пропустить Светочке нового посетителя квартиры Раисы Яковлевны никак нельзя. Рядом же.
- Своенравная слишком, внучка то моя, Анна, - продолжила Раиса Яковлевна, хотя Светочка ничего у нее не спросила, и слова не сказала.
На журнальном столике лежал альбом для фотографий, изрядно потертый, видно, что его недавно открывали, на обложке не было ни пылинки. Светочка открыла альбом и сразу же на первой странице увидела молодую женщину, невысокого роста, с правильными чертами лица с прической из мелких кудряшек, рядом стоял высокий мужчина, широкоплечий, с военной выправкой. Женщину узнать было легко, не пришлось Светочке даже спрашивать кто на фотографии. Раиса Яковлевна даже по взгляду была сразу узнаваема. Строгость во взгляде и в молодости была заметна.
- Смотрела на своего мужика, Матвея, - заметив, что Светочка смотрит альбом с фотографиями, пояснила Раиса Яковлевна.
Видным мужчиной смотрелся Матвей. На заводе передовиком был, при орденах, еще военных, хоть и в самом конце на войну призван. Работал в цеху, где платили деньги большие. На все хватало. Был Матвей видным женихом. Хоть Раиса и мелковатой смотрелась и молодой, но знала, как на себя внимание обратить. Деньги отложила, туфли резные, замшевые купила, платье магазинное, с пуговицами блестящими, приталенное с пояском тонким. И для работы заказала халат красивый, портниха сшила, и карманчики и воротничок и поясок. Не ходила в халате мешковатом, черном, как все ходили. Не только Матвей на нее внимание обратил, но и другие. Но уж, если выбрала сама Матвея, то другие не нужны. Мучайся с ними в общежитии год за годом. А Матвею, как фронтовику, точнее семье его, сразу бы и квартиру дали.
- Эту квартиру вместе с Матвеем строили. Эх, как радовались, как танцевали, кода в квартиру нашу дверь открыли, - засмеялась Раиса Яковлевна, вспомнив прошлые времена молодости и счастья.
Ничего не отвечая, продолжала Светочка листать странички альбома. Незнакомые лица, их улыбки ничего ей не говорили, ничего для нее не значили. Да и долго она уже здесь пробыла, нужно было идти домой, чтобы дать маме испечь пироги, тесто для которых должно уже было подойти. Потом, конечно, и Раисе Яковлевне занести пирога. Да и что-нибудь к ужину еще, не есть же ей из банки то, что стоит в холодильнике.
- Пироги печь нужно, приду попозже, уже с горячими, - объяснила Светочка свое желание вернуться домой.
- Погоди немного, - сказала строго Раиса Яковлевна. – Не сегодня хотела тебе говорить, но решила, сегодня скажу.
- Подожду, конечно, - согласилась почти безропотно Светочка.
Не спеша приподнялась Раиса Яковлевна с дивана. Спокойно подошла к шкафу с книгами, открыла стеклянную дверцу. Достала из-за книг несколько больших листов бумаги.
- Это документы, - голос Раисы Яковлевны звучал громко и строго.
- Какие документы?
- Наследство твое, - дала краткое объяснение Раиса Яковлевна.
Слово «наследство» смутило Светлану, она ведь не наследница Раисы Яковлевны, ни ее дочь, не внучка. Никакого наследства ей не положено. Было удивительно, что об этом заговорила Раиса Яковлевна. Может быть, она и не понимает того, о чем говорит. Переспрашивать же Светочка не решилась, да и понимала, что своими вопросами может на происходящее повлиять.
- Наследство, наследство. Нотариус писал. Придумают же такое слово, не пойми что, - продолжала говорить строго Раиса Яковлевна. – Читай.
Осторожно взяла в руки розовый листок Светлана. Она увидела вверху на листочке какую-то темную полоску, а потом внизу подписи и печать. Прочитать имена сразу не получилось, но сосредоточившись, Светочка прочитала главное слово «Завещание». Вот о каком наследстве говорила Раиса Яковлевна. Но вымолвить хоть одно слово Светочка не могла. Конечно, она говорила с мужем и своей мамой о том, что их соседка осталась одна и кто угодно может у нее квартиру забрать, не первый это будет случай, но то далеко люди, а здесь рядом пожилая женщина, и все произойдет на глазах.
- Радуйся, - подтолкнула Раиса Яковлевна Свету.
- Рада, трудно поверить, - лепетала Светлана.
- Бери документ, храни, - коснулась руки Светы Раиса Яковлевна.
От неожиданности Светлана вздрогнула. Раиса Яковлевна смотрела на девушку ласково и внимательно, верила, что Светочка будет заботиться о ней, всегда.
Дверь из квартиры громко хлопнула и закрылась. Светочка исчезла как облачко.
Вечером на столе у Раисы Яковлевны лежал кусок ароматного яблочного пирога.