7 мая в Советском Союзе отмечали День радио.
Наверное, мало кто из жителей района помнит о том, что у нас тоже было своё радио. В прежние времена вообще радио было популярным источником информации и у некоторых жителей приемники просто не выключались: работали круглосуточно. Вернее в полночь трансляции заканчивались гимном страны, а в 6 часов утра домашняя радиоточка вновь оживала сигналами точного времени, гимном и еще призывом «На зарядку становись!».
Так вот, в Советском тогда был свой выход на радиоточки жителей района, располагался он в узле связи. Оттуда транслировались передачи на разные темы, а также объявления, в том числе и об отмене школьных занятий в связи с низкой температурой воздуха.
Человек, готовивший передачи к эфиру, назывался радиоорганизатор и существовал при редакции районной газеты «Путь Октября».
Я тогда работала в доме культуры Советского комплексного лесопромышленного комбината (КЛПК) и мечтала о журналистике.
Однажды узнаю, что освобождается место радиоорганизатора.
Никому ничего не сказав, я отправилась в райком партии, предлагать свою кандидатуру на эту редкую должность. Пошла сразу к Николаю Федоровичу Баженову, он был вторым секретарем райкома и отвечал за идеологию.
Без всяких записей и очередей (тогда их и в помине не было) захожу в здание райкома, поднимаюсь на третий этаж и … вижу, как мне навстречу идут Николай Федорович и инструктор райкома партии Нина Ивановна Малышкина.
Я со всей своей непосредственностью бросаюсь навстречу им:
- Николай Федорович, я к Вам.
Собеседники останавливаются, замолкают и удивленно на меня смотрят. Через секунду, Николай Федорович говорит:
- Это не ко мне, это вот к ней,- показывает на Нину Ивановну.
Нина Ивановна округляет глаза уже на своего босса:
- Почему ко мне? Она же к Вам пришла, Николай Федорович
Николай Федорович ничтоже сумняшеся поясняет:
- Так она же на счет радио пришла.
- Как на счет радио? – удивляется Малышкина. И уже обращаясь ко мне:
- Ты на счет радио?
- Да, на счет радио,- лепечу я практически в беспамятстве.
Откуда он узнал? Я никому ни словом, ни намеком!
- Ну, вот, – радостно резюмирует Баженов.- Смотри только, чтобы культуру нам не оголить.
- Тогда пойдем ко мне,- в растерянности приглашает меня Малышкина.
И мы пошли, обе недоумевая и поражаясь прозорливости секретаря по идеологии.
Собеседование я прошла, как мне показалось, успешно. Однако на радио меня не взяли. Как я узнала через много лет, Малышкина, после собеседования со мной, позвонила директору дома культуры Владимиру Никитичу Бабкину и спросила, не будет ли он возражать, если они заберут меня на радио. Владимир Никитич тогда сказал, что он будет возражать, что я ему в культуре нужна.
В этом он мне сам признался, спустя годы. Так и сказал:
- Это ведь я тебя тогда на радио не пустил: сказал, пускай здесь работает.
Повинился, можно сказать, Владимир Никитич, а я за давностью лет, сразу ему это и простила. Тем более что в это время я уже работала в газете «Путь Октября», и мне судьба подарила-таки возможность сделать несколько программ для районного радио.
Радиоорганизатором тогда трудилась Марина Сергеевна Полунина, женщина выдающаяся, энергичная, в какой-то мере авантюристка. В общем, журналист до мозга костей.
У нее был отдельный кабинет, без окон, специально обитый каким-то материалом (ходили слухи, что ячейками из-под яиц) и задрапированный красивой тканью – от посторонних шумов в коридоре и на улице.
Я заходила в этот кабинет, благоговея. Смотрела, как Марина работает, слушала ее рассказы, втягивалась потихоньку в специфику радиопрограмм.
Тут в стране наступили «веселые» годы перестройки и гласности. КПСС отменили. В средствах массовой информации царил полный кавардак. Каждый сверчок мнил себя соловьем и пытался спеть свою лебединую песню. Мы тоже пытались держать руку на пульсе.
Марина выпросила у редактора командировку на первый съезд РСФСР и предложила свои репортажи передавать по телефону прямо из Москвы, с тем, чтобы их тут выдавать в радиоэфир.
- А кто будет это делать? – спросил Марину наш редактор Михаил Петрович Глазырин.
Вот тут-то и пригодилось мое любопытство: Марина сказала, что я уже почти все знаю, а если что и не знаю, то она мне расскажет, научит и покажет.
Так я прикоснулась к долгожданному магнитофону!
Марина в Москве проявила себя в полной красе: встретилась со знаменитыми тогда следователями по особо важным делам Генпрокуратуры СССР Гдляном и Ивановым, записала интервью с Галиной Старовойтовой, Олегом Басилашвили, пообщалась с Русланом Хасбулатовым, Сергеем Шахраем и еще добрым десятком особо важных персон, включая самого Ельцина.
Фотография Марины под ручку с Борисом Николаевичем была опубликована на страницах районки.
Я же по мере поступления материала выдавала его в эфир, тем самым исполнив свою давнишнюю мечту.
Когда Марина приехала из командировки, я уже без фанатизма заходила в ее кабинет, он стал мне чуточку роднее.
А вскоре закрыли и само районное радио: в государстве начался раскардаш.
По стране тогда гастролировали разного рода экстрасенсы, добирались они и до наших северных краев.
В эти дни редактор дал мне задание сделать материал с младшим представителем ордена колдунов России – по крайней мере, именно так он именовал себя на афише.
Интервью этот представитель по имени Олег назначил мне после сеанса в ДК, 13 числа в пятницу.
Поскольку Олег работал с нашим зрителем до последнего интересующегося, то освободился он поздно. В гостинице попросил разрешения перед интервью сходить в душ и переодеться, а я, пока что общалась с его помощником.
Выйдя к нам, Олег посмотрел на мой портативный диктофон и полушутя, полусерьезно сказал:
- Эту штуку мы сейчас изломаем.
Я также полушутя попросила не делать этого, так как вещь казенная.
Включила диктофон, и мы начали интервью.
В конце разговора я попросила младшего представителя ордена колдунов продемонстрировать свои способности. Олег сказал, что я напишу нечто такое, что сделает меня известной.
- В районе? – уточнила я.
- Нет. Гораздо шире. В стране или даже в мире,- обрадовал меня колдун.
- Когда это будет, – разочарованно протянула я. - А поближе каких-либо предсказаний вы не могли бы сделать?
- На следующей неделе Вы получите деньги,- еще раз обрадовал меня Олег.
- А сейчас здесь можете мне что-то продемонстрировать? – не сдавалась я.
Он отговорился усталостью и предложил сделать это своему помощнику.
Тот стал активно махать руками вокруг меня и сказал, что у меня сейчас отнимутся ноги.
Время шло, ноги у меня не отнимались.
Помощник очень старался и все спрашивал:
- Вы чувствуете? Чувствуете?
- Мне надоел этот шабаш, и я сказала:
- Вот. Чувствую.
- Вот! Вы почувствовали! – обрадовался помощник.
- Да, да, - подтвердила я то, чего не было,- спасибо, вполне достаточно.
Я ушла с затянувшегося интервью, и на два дня забыла про эту запись.
После выходных – в редакции - достала диктофон и приступила к работе. Каково же было мое удивление, что пленка диктофона не записала ничего, кроме шипения.
Весь материал мне пришлось восстанавливать из головы.
Потом я вспомнила про обещанные деньги на следующей неделе и разочарованно хмыкнула: подобное предсказание я могла бы сделать и сама – на следующей неделе - то есть 20 числа - в Советском Союзе давали аванс.
Вечером этого же дня меня вызвал редактор и спросил:
- А ты почему молчишь?
- В каком смысле я молчу?
- Ну, ты же за Марину работала на радио. Тебе положена доплата.
- Серьезно?- удивилась я.
Признаться, я думала, что за Марину работаю бесплатно, очень уж мне хотелось побыть радиоорганизатором, я и сама готова была приплатить.
- Совершенно серьезно,- заверил редактор и назвал довольно приличную сумму. -Получишь вместе с авансом.
Выйдя от редактора, я почесала затылок: вот так петрушка. Может быть, тогда и второе предсказание сбудется, и я напишу что-нибудь такое, что стану известной во всей стране, или даже мире?!
Надо подумать….