Когда горит луша

               
    Как обычно, предприниматель, Вера Григорьевна Орешина, загрузила свой пикап под завязку, а все ценное разместила на пассажиром месте, возле себя, чтобы в случае необходимости подстраховать груз свободой от руля рукой.  Особое внимание она уделила дешевому одеколону, запах которого вообще не переносила, запихнув его в потаенный угол под запасное колесо. Еще раз проверив, что все в порядке, она отправилась в  путь, потому что самый дальний магазин нуждался в товарах.
   Пикап бежал резво. Изредка она сбавляла скорость на поворотах, да на одном перекресте ее остановил патруль. После нескольких дежурных вопросов, Вера Григорьевна продолжила свой путь, подсчитывая про себя коммерческую составляющую своего груза. Однако на следующем перекрестке она вынуждена была снова нажать на тормоза, на обочине дороги стоял  мужчина, нетерпеливо голосующий проезжающим машинам. Вера Григорьевна не могла не не остановиться,узнав в нем знакомого из села, куда ехала с грузом для своего магазина.
   Вера Григорьевна не смогла придумать ничего лучшее, как предложить попутчику место в пикапе среди ящиков и коробок, чему ее знакомец был бесконечно рад.
   -Только договорились, если остановит патруль  - ни гугу, - предупредила она мужчину.
   -Это как полагается. Буду молчать Мы с тобой потом поговорим, - многозначительно сказал пассажир.
Вера Григорьевна была женщиной доброй, обходительной. К тому же памятовала, что каждый человек, знакомый или не знакомый — потенциальный посетитель ее торговых точек.
   Вера Григорьевна знала, где надо остановить машину, чтобы пассажир покинул пикап. Но каково было ее удивление и даже испуг, когда из пикапа вывалился пассажир, совершенно бесчувственный, но умудрившийся мирно свернуться у ее ног калачиком. Однако это был не любовный реверанс, а нечто из ряда вон выходящее. Да к тому же в этот раз она не везла в пикапе водку, так что алкоголь исключался. Тогда что? Несчастный случай, только этого ей не доставало.
   Вера Григорьевна наклонилась над пассажиром и почувствовала резкий запах дешевого одеколона. «Господи! Как же он нашел его, а самое главное, как мог его выпить! - Прошептала по себя Вера Григорьевна. - лишь бы остался жив». Как могла, бережно, она оттащила бедняку на обочину дороги, прислонив его к дереву. убедившись, что его жизни ничего не угрожает ( пассажир благодушно улыбался, придерживая грудой карман, в котором что-то позвякивало), поехала в магазин.
   Разгружая товар, она поделилась своими впечатления с продавцом, расторопной женщиной из местных жителей.
   -Лишь бы живой остался,- сокращалась Вера Григорьевна.
Что ему будет. Много одеколона выпил ?
У  меня было десять флаконов.
Все не выпил. В карманах припрятал. Забери.
Бог с ним. Лишь бы не окочурился.
Случай был со мной в пору моей молодости. Приходит ко мне сосед. Спрашивает, нет ли у меня выпить. Нет, говорю. Может, одеколон есть? Шипр, Муж после бритья им пользуется. Дай, говорит, мне. Зачем, спрашиваю. Душа горит. А водки нет. 
Ну и что?
Выпил он одеколон. Сунулся лобызнуться, да я его огрела сковородником. Ну и ушел домой. Вот как! И этот такой же. Наверное, пожар души лечил одеколоном. Храбрости набирался, чтобы тебе в любви объясниться.  Ничегошеньки ему не будет.
Вера Григорьевна, возвращаясь, специально проехала мимо того места, где оставила своего незадачливого пассажира. Тот мирно посапывал под деревом, к которому она его прислонила. На лице его блуждала счастливая улыбка. Пожар души он погасил, а для неё даже искорки не осталось. Правой рукой все же инстинктивно придерживал карман, в котором хранилось нечто из сокровищниц Веры Григорьевны.
   Вера Григорьевна по простоте душевной могла бы что-то сделать для бедолаги, но у нее была аллергия на  дешевый одеколон. Так и остался ее пассажир с блуждающей улыбкой под деревом, согретый теплым весенним солнцем. И, наверное, был по своему счастлив. Когда еще подфартит  мужику, и встретит ли он еще раз такую добрую отзывчивую женщину... Ведь за подобные дела и по морде не долго схлопотать. А что касается печенки, дело пятое. Не до здоровья, если прет халява.