Наследство
Часть 1. У подъезда
От остановки автобуса до подъезда дома пройти нужно было всего несколько десятков метров. Раиса Яковлевна шла, низко наклонив голову, не хотелось ей встречаться с соседками, которые уже сидели на лавочке. Эта парочка, Мария Михайловна и Зинаида Васильевна, особенно ей были ненавистны. Правда и всех остальных она не жаловала, хотя знала каждую не один десяток лет, с того времени, как еще девочками приехали на строительство завода. Жили в общежитии, а потом строили вместе заводской дом, в котором и поселились.
- Уселись, не запылились, - свернула взглядом Раиса Яковлевна.
В руках она несло объемный пакет, в котором лежала новенькая куртка. Раиса Яковлевна всегда получала то, что ей, как одинокой пожилой женщине причиталось. Хоть до осени и было далеко, но запас никогда и никому не мешал. Правда, это уже была вторая куртка, которую ей выдавали. Про первую, полученную в прошлом месяце, она сказала, что потеряла.
- Начнут расспрашивать, - решила Раиса Яковлевна. – Не буду и здороваться.
День начинался теплым и светлым. Солнце, сквозь листву высоких деревьев, падало на дорожку светлыми пятнами. Вдоль подъездов дома тянулись ухоженные клумбы. Еще низкие кусты георгинов набирали силы в рыхлой и политой щедро водой земле. Окна на первых этажах дома были открыты, как не впустить аромат зелени в маленькие квартирки.
- Привет, Раиса, - махнула рукой Мария. – Гуманитарку получила?
- Получила, - буркнула Раиса Яковлевна.
- Правильно, правильно, теперь тебе некому помочь, сыночка-то дорогого нет, - сочувственно добавила Зинаида.
- Некому помочь, - эхом отозвалась Раиса Яковлевна.
На некоторое время злость и ненависть к соседкам отступила. Раиса Яковлевна остановилась у лавки, но садиться не стала. Не любила она такие посиделки, время на болтовню тратить не хотела. Сочувствия же хотела, и сама никому не жаловалась. Мария полная женщина с гладкими темными волосами, туго стянутыми в пучок, была полной, но не рыхлой. Выходила во двор дома, и так словно это было ее личное пространство, была уверенной и нарядной. Широкие платья не прятали особенно ее полноту, но и не выпячивали пышные формы. А уж черты лица не потускнели с того времени, когда она была молодой и цветущей.
- Так мы же с тобой всегда рядом, - обратила на себя внимание Зинаида.
Зинаида, высокая и худая, даже в это солнечное утро, надела на себя вязаную кофту. Было видно, что ее руками каждый стяжек выполнен. И пуговицы в цвет кофты подобраны. И таких кофт у Зинаиды было без счета. Вязать она умела, да и заказы на вязание брала. Только Раиса к ней никогда не обращалась, и кофт вязанных у нее не заказывала. Не хотела быть как все. Старалась кофты шерстяные купить, чтобы видно было, что из магазина.
- А как твой дом в деревне? Некому возить теперь тебя? – поинтересовалась Мария для продолжения разговора.
Машина, на которой ездила Раиса с сыном в деревню, теперь стояла на маленьком заасфальтированном квадратике на три машины напротив подъезда. Никто давно к машине не подходил, пыль с нее не смывал. Только сначала весенние дожди, а потом летние, хоть как-то смывали мусор. Но сережки от березы длинными полосками кое-где еще держались, получалось, что их придется отрывать с не малыми усилиями. Машину эту уже у Раисы Яковлевны выпрашивали дворники. Цена им доступна была. А привести машину в порядок они смогут.
- Продаю. Дом в деревне продаю.
- Как же, сколько-то лет занимались. Мужика твоего Матвея дом. Жалость то, какая, - вздохнула Зинаида. – По молодости и мой с твоим туда на рыбалку ездили. Там пруды-то с карпом, лови, не переловишь. Хозяйство какое-то рыбное. Никогда потом мой муженек таких рыбин не ловил. Оттого и помнится такое. Дом-то крепкий, мест-то плодородные, - продолжила Мария.
- Одной мне дом не нужен, - спокойно произнесла Раиса Яковлевна. – А что земля. Глина одна. Жилы рвали.
Каждый выходной, раньше всех появлялась Раиса во дворе. Не одна. С сыном. Хоть неделю он работал, а в выходной машину готовил к дальней дороге. Раньше дорога была разбитой вдребезги, машина качалась, готовая развалиться. Сейчас же превратилась дорога в новенькую и гладенькую. Одно удовольствие было ехать. Любила Раиса Яковлевна, когда сын машину у заправки останавливал. Хоть и везли они с собой в дорогу чай или компот, но выходила Раиса Яковлевна и покупала себе бутылочку сока. Нравилось ей в магазин зайти и приготовленные пятьдесят рублей продавщице отдать. Такой был у нее ритуал. И сын всегда у одной и той заправки останавливался. Не перечил.
- А деньги зачем, столько-то? – поинтересовалась Зинаида.
О деньгах Раиса Яковлевна ни с кем никогда не говорила. Вот другие о деньгах болтают, оттого и денег не имеют. Она не такая. Копеечка к копеечке складывалась, береглась. Лишних расходов не делалось. С юности все поняла о деньгах, верно поняла. Тяжело сама работала, понимала, как зарабатываются рублики. Просто так в руки ничего не шло. Не было тех, кто денежки для нее приносил, на столик стопочкой выкладывал.
- Пойду я, - буркнула Раиса.
Отвернувшись от женщин, пошла Раиса к двери в подъезд. Теперь все двери в домах были с замками, не то, что раньше. Входи куда хочешь, бери ключ под ковриком и заходи. Правда, оставлять ключи под мокрой тряпкой у порога, Раиса не рисковала. Не доверяла она никому.
- Пошла, недовольная, - заметила Мария, провожая Раису тяжелым взглядом.
- Ей бы что-нибудь продать нам хотелось, - решила Зинаида.
- Помнишь, как клубнику ведрами продавала, вишню, - вспомнила Мария.
- Так тогда дач ни у кого не было, а у нее дом в деревне. Богатство. С мужем тогда развелась, а дом в деревне себе оставила. Как не бились родственники, сестры мужа, но так ничего и не получили, - добавила Зинаида.
Женщины замолчали, каждая знала, что тогда они крутились вокруг Раисы, чтобы получить самое свежее. И огурчики, и помидорчики, а уж ягоды как были нужны, без варенья в зиму не уйти. Чай без варенья и не чай вовсе, а деткам сладенького хотелось, без этого никак. А зимой, когда сезон ягодный уходил, находила Раиса, что еще полезное продать можно. И всегда находила. Все больше по продуктам, вещами та не занималась.
- Изменилась Раиса, - заметила после некоторых размышлений Мария.
- Всегда такая была. Злая, чужая. Дом закрытый, ни пригласит, ни встретит. Расход будет, - не согласилась Зинаида.
Сейчас вот пришлось нажать Раисе Яковлевке несколько кнопочек, дверь и открылась. Но не в сказку входила Раиса Яковлевна, а в подъезд своего дома. Светлые стены недавно были покрашены, как и окна. На широких подоконниках стояли горшки с цветами, так было заведено много-много лет назад. Тогда деревенские девчата жалели о своих домах, маленьких или больших. Но больше всего жалели о просторах вокруг деревень, о полях, о зелени, о цветах. Раиса свои цветы в подъезде на подоконники не ставила, но дома цветы держала. На кухне, в большой комнате, на балконе.
- Не тяжелая куртка, - отметила Раиса Яковлевна, поднимаясь на третий этаж.
У двери квартиры сумку пришлось поставить на чистенький коврик у двери. Достать ключи из черной прямоугольной сумки с карманом внутри, закрывающимся замочком-молнией. Только зазвенели ключи в руках Раисы Яковлевны, как приоткрылась соседняя дверь. На пороге стояла, приветливо улыбаясь, милая девушка.
- Доброе утро, дорогая Раиса Яковлевна. Что же вы так рано в магазин пошли. Я бы сходила, все принесла, мне же с Ромой гулять нужно, - говорила девушка с тревогой и заботой в голосе.
В ответ Раиса Яковлевна тоже улыбнулась. Все в Светочке ей нравилось, и забота ее была не в тягость. И заходила Светочка к ней часто, помогла. Только в комнатах убирать ей не разрешала, хоть та и предлагала все помыть и разложить. Хорошая, хорошая девушка, недавно переехала в этот дом, не дочь ненавистных ей соседок. Те старались к дом к Раисе пробраться, а не удавалось. А вот Светочка была для Раисы Яковлевны желанной гостьей.
- Не продукты это. Куртка осенняя. В запас, - показала пакет с курткой Раиса Яковлевна.
- Очень хорошо. Вам нужна курточка новая, - подхватила тему Светочка.
Среднего роста, со светлыми чуть вьющимися волосами, с широко открытыми серыми глазами, Светочка сияла добротой. Раисе Яковлевне все нравилось в Светочке, ее аккуратность, ее голос, такие маленькие ручки, ловкие и умелые. И мальчик, сынок, у Светочки, Рома, был послушным и тихим. Правда, Светочка его к Раисе Яковлевне не приводила, чтобы он не мешал, ничего не ронял, ничего не трогал. И, как считала, Раиса Яковлевна, это было правильно. И от тихого ребенка может шум возникнуть.
- Ты, Светочка, днем заходи, как мальчонку уложишь, - предложила Раиса Яковлевна. – Немного разберусь с делами.
- Хорошо, хорошо, конечно, приду, - голос Светочки хоть и звенел, как колокольчик, но не раздражал Раису Яковлевну.
Она повернула ключ в замке и вошла в квартиру.