Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
568. Нет, ещё не всё… 12 октября 1973 года.
Сводка погоды: Пятница 12 октября 1973 года. Пролив Каттегат. Максимальная температура воздуха +9.0°C, минимальная -5.0°C, средняя температура воздуха +5.3°C. Скорость слабого ветра 4 м/с (12-19 км/ч) или всего 3 балла по шкале Бофорта. Волны короткие, хорошо выраженные. Волны покрыты полосами стекловидной пены. Высота волн не выше 0,6-0,9 м. Эффективная температура воздуха ощущается как прохладно-холодная +1.4°C, но на ярком солнце становится теплее.
Больше всех и громче всех орал от радости по поводу окончания БС (боевой службы) мой друг-годок старший радиометрист БИП РТС Славка Евдокимов (дата призыва 20.11.1970 г.), который осенью этого года (1973) должен был «сыграть» ДМБ (демобилизоваться и уйти с корабля домой, в Ленинград). Как радовались все «ноябрьские годки», которые тоже должны были играть ДМБ в ноябре 1973 года. Как завидовали им подгодки и молодые моряки БПК «Свирепый»!
11 октября 1973 года на якорной стоянке у датского мыса Скаген весь экипаж БПК «Свирепый» активно участвовал в Большой авральной приборке, в чистке и покраске корабля, в его подготовке ко встрече с командующим ДКБФ адмиралом В.В. Михайлиным, с командованием ВМБ Балтийск и нашего соединения – 128-й бригады ракетных кораблей 12-й дивизии надводных кораблей ДКБФ, которые должны были дать оценку прохождения нами БС (боевой службы) в Северной Атлантике.
Интуитивно и объективно все, весь экипаж БПК «Свирепый» от командира корабля капитана 3 ранга Е.П. Назарова до самого молодого матроса экипажа, понимали, что мы заслужили высокую оценку за нашу первую БС (боевую службу), потому что мы не только её отбыли, не только успешно провели три месяца в Северной Атлантике, не только дошли до Северного Полярного круга, не только пережили и выжили в жестокий шторм урагана Эллен, но, самое главное, успешно и активно противодействовали большой корабельно-ударной группировке (КУГ) американо-натовских кораблей во главе с американским ударным авианосцем АУ «Джон Ф. Кеннеди», американским ударным крейсером «Ньюпорт Ньюс» и 17-19 кораблями ВМС США-НАТО их ордера, участвовавших в натовских учениях «Быстрое движение». Самое главное, что мы это сделали вместе с нашими советскими АПЛ и самолётами дальней авиации практически одни, без участия других боевых надводных кораблей. При этом действовали мы на нашей первой БС во время арабо-израильской «войны Судного дня» на Ближнем Востоке, то есть практически в условиях реальных боевых подготовительных действий флотов «вероятных противников» в море-океане. Мы все ощущали гордость за нашу первую БС и имели на это право, мы это честно заработали и заслужили…
Эти слова я говорил моим друзьям-годкам, членам комитета комсомола комсомольской организации БПК «Свирепы», зрителям и участникам обсуждения нашей корабельной стенгазеты, замполиту капитану 3 ранга Д.В. Бородавкину и ни у кого я не встречал непонимания или возражения. Кстати, стенгазету мичман Анатолий Дворский, который сторожил её в столовой личного состава в течение нескольких часов, пока поток желающих её детально рассмотреть и «попользоваться» ею не иссяк, снял её, аккуратной скатал в «трубу» большого диаметра и отнёс в каюту замполита. Больше мы эту стенгазету не видели…
Все, кто видел эту корабельную стенгазету, не успев по нашей свиреповской традиции её «разорвать в клочки» и унести в свои шхеры и тайники, чтобы потом вставить и вклеить в свои ДМБовские фотоальбомы, при встрече начали приставать ко мне и требовать, чтобы я напечатал им те фотографии, которые я поместил на стенгазете. Это невозможно было сделать по причине отсутствия фотобумаги и фотореактивов, а также по причине строгого приказа замполита, поддержанного командиром корабля капитаном 3 ранга Е.П. Назаровым, никому больше не показывать и никому не печатать, не дарить и не передавать любые фотографии, показывающие события БС (боевой службы) и поведение экипажа корабля. Командир БПК «Свирепый» и замполит тоже готовились к своим отчётам о БС (боевой службе) перед соответствующим командованием.
Вот почему я практически «замкнулся» в ленкаюте, занимался своими делами, отдыхал после напряжённого аврала последних дней и выходил на завтрак, обед и ужин только после того, как основная масса моряков-свиреповцев покушает и отправится на свои боевые посты, на подвахту или на отдых в кубрики. Офицеры и мичманы экипажа корабля ко мне не приставали, потому что у них была своя «фотографическая жизнь», свои фотоаппараты, фотоувеличители, фотореактивы и т.д. Хотя я почти не видел, чтобы кто-то из них фотографировался или снимал что-то на нашей первой БС (боевой службе).
Вот почему я не сразу заметил, что БПК «Свирепый» не идёт на юг в сторону Балтийского моря, а пересек «столбовую дорогу» (фарватер) судов и кораблей в проливе Каттегат и снова «чапает» тихим экономическим ходом на север и северо-запад, в сторону Северного моря. Что творится, «мать-царица»?!
Я срочно нацепил на себя все свои сумки от противогаза, в которой были разведчиский альбом для рисования, коробочки с фломастерами, простыми и цветными карандашами; чехол с тремя тоже разноцветными шариковыми ручками; блокнот для записей; сумку с настоящим противогазом; два корабельных фотоаппарата: зеркальный «Зенит-Е» и обычный «Зоркий-3М», а также мой неизменный старенький обшарпанный морской бинокль БМ 7x50 ВМФ СССР – ЗОМЗ 1945 года. Всё остальное своё разведчиское имущество: специальный (секретный) фотоаппарат с телеобъективом и портативный магнитофон «Репортёр» я оставил в ленкаюте, так как бежал на ходовой мостик не по приказу вахтенного офицера или командира корабля, а из-за любопытства.
В ходовой рубке я узнал от вахтенного офицера, что мы израсходовали на вчерашнюю авральную Большую приборку, на помывку личного состава и на тоже авральную «постирушку» личных аттестатов моряков экипажа БПК «Свирепый» и постелей, на приготовление пищи и другие хозяйственные дела много пресной воды. При этом оказалось что наше судно обеспечения – СМТ «Лена» – ушло на встречу с БПК «Образцовый», следующим на БС в Средиземное море и что нам надо дождаться корабля-сменщика, который сменит нас на боевой дежурной вахте у датского мыса Скаген, чтобы стеречь от проникновения боевых американо-натовских кораблей в Проливную зону и Балтийское море. Что ж, всё правильно, точно, ёмко и логично…
Вот почему, снявшись с якоря в точке якорной стоянки с координатами N 57°42.221; E 10°40.132;, БПК «Свирепый» пересёк фарватер пролива Каттегат, по которому в ту и другую сторону шли разные суда разных стран, вышел на границу вод проливов Каттегат и Скагеррак и пошёл в сторону Северного моря в точку встречи (рандеву) с БПК «Образцовый», СМТ «Лена» и кораблём-сменщиком, а кто это будет, мы не знали…
Ну, что же? Выход опять в открытое Северное море, вернее южную часть вод обширного пролива Скагеррак, мы, экипаж БПК «Свирепый», восприняли как «морскую прогулку», - неизбежную, необходимую, обязательную и не обременительную. Сколько уже было таких выходов в открытое Северное море?!
Мой друг, товарищ и уже почти ДМБовский годок Вячеслав Михайлович Евдокимов, старший радиометрист БИП РТС, период службы 20.11.1970 - 22.11.1973, был свободен, потому что боевую тревогу №1 не объявляли и экипаж БПК «Свирепый» нёс обычную ходовую вахту. Он пристал ко мне с просьбой примерить на себя моё «разведчиское барахло», как он обидно это назвал, надел на себя мой фотоаппарат «Зорький-3М» и бинокль БМ 7x50 ВМФ СССР – ЗОМЗ 1945 года; так он чувствовал себя настоящим военным «мореманом».
Низкого роста, коренастый, полненький, с приплюснутой береткой с общевойсковой красноармейской красной звёздочкой, Славка Евдокимов был как гриб-боровичок. Он смешно «хохмил» изображал из себя «визуального разведчика», усиленно смотрел в белесое туманное пространство вокруг нашего корабля, бегал по сигнальному мостику и всё старался что-то сфотографировать, «заснять», как он говорил.
Я боялся, что он и вправду начнёт фотографировать, хотя я его предупредил, что фотоплёнки у меня почти совсем не осталось и её нужно тратить только на какие-то важные моменты. Однако Славка, по своему обыкновению «химичил» и уговорил меня сфотографировать его «на память», что я и сделал.
На фотоиллюстрации Вячеслав Евдокимов стоит на правом крыле центрального поста сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4 БПК «Свирепый» и изображает из себя то ли визуального разведчика, то ли сигнальщика-наблюдателя. Перед ним справа шкаф-этажерка с ячейками, в которых лежат аккуратно по правилам свёрнутые сигнальные флаги (они же флаги расцвечивания). Передняя лицевая часть этого шкафа закрывается брезентовой шторкой на раме.
За спиной Славки Евдокимова на бортике галереи сигнального мостика установлены разные переключатели и выключатели: прожекторов, сигнальных огней, ревунов и наутофона – электромагнитного излучателя звуков высокого тона мембранного типа, который используется в условиях тумана и при иных причинах пониженной видимости для оповещения проходящих судов и кораблей. Неугомонный и шаловливый Славка Евдокимов всё норовил что-то включить или выключить, а также «бибикнуть» корабельным ревуном РВФ-220 или РВФ-24 (ему было без разницы). Мы совокупно с вахтенными сигнальщиками-наблюдателями БЧ-4 еле-еле уговорили Славку этого не делать…
Вот так мирно, спокойно и тихо мы, веселясь, шаля и балуясь, шли на БПК «Свирепый» по водам пролива Скагеррак навстречу к новым приключениям…
Фотоиллюстрация из альбома автора: 12 октября 1973 года. Пролив Скагеррак. БПК «Свирепый» идёт на встречу с СМТ «Лена», чтобы дозаправиться пресной водой. Мой друг, товарищ и уже почти ДМБовский годок Вячеслав Михайлович Евдокимов, старший радиометрист БИП РТС, изображает из себя «визуального разведчика», весело пародируя меня и вынуждая сфотографировать его «на память». Славка Евдокимов во всём моём облачении «визуального разведчика» высматривает желанную «землю». Через минуту будет объявлена «Боевая тревога!» и Славка ринется на свой боевой пост в ГКП у планшета БИП (боевого информационного поста) отображения целей надводной и воздушной обстановки.