Хранители тайны Гл. 10 Возвращение
Закончился срок службы, и Николай со дня на день ждал приказа.
Ещё до подъёма его растолкал дневальный,
- Вставай, старшина зовёт.
В первую очередь зашли в оружейную комнату. Старшина проверил на месте ли записанная за Николаем винтовка и повёл его в каптёрку,
- Переодевайся, стыдно явиться к молодой жене в таком виде. Выбирай.
Когда Николай переоделся в новую форму и натянул новые пахнущие дёгтем сапоги, старшина оглядел его с ног до головы,
- Полный порядок. Иди в канцелярию, оформляйся, потом в столовую, тебя там покормят вне очереди.
У двери канцелярии пришлось ожидать несколько часов, но Николай не переживал, главное он скоро будет дома.
Начальник финансового отдела, майор, выдав денежное довольствие, сделал отметку в солдатской книжке о выбытии и выдал справку на бесплатный проезд до места жительства, с указанием маршрута и видов транспорта. В конце строки последним стояло слово «гужевой».
- И ещё… Политрук просил вручить, он сам в отъезде, - и майор протянул удостоверение и значок: «Отличник боевой и политической подготовки», - Повесь на грудь, солидней будет, - и крепко пожал Николаю руку, - Прощай, рядовой Николай Щербаков.
Николай ехал домой в общем вагоне поезда «Владивосток – Москва». Вагон был переполнен, и спать приходилось сидя,
На третьи сутки поездки к нему подошёл пожилой проводник,
- Бери свои вещи, солдат, пойдём, попробую тебя устроить, что мучиться-то. Пойдём.
Они прошли несколько вагонов и за рестораном оказались в вагоне с купе. Проводник поговорил со своим коллегой и обрисовал ситуацию.
- А, что мне за это будет?
- Что с него взять? только моя и его благодарность. Пожалей парня, столько ещё ночей мучиться до самой Москвы.
- Ладно, устрою. Пойдём, служивый. - проводник открыл ключом одно из купе, - Деньги-то имеются, за бельё заплатить?
- Есть немного.
Через минуту он принёс комплект белья,
- Матрас и подушка наверху. Стели, а я чайку принесу. К чаю что надо? У меня есть печенье, булочки, конфеты шоколадные.
- У меня сухой паёк.
- Как знаешь.
Уже через полчаса Николай, напившись горячего чая, крепко спал, наверняка видя хорошие сны.
Под стук колёс в одиночестве он отсыпался за всё время службы.
До Читы к нему в купе так некого и не вселили. Когда поезд приближался к Чите, проводник открыл дверь,
- Вставай и собери постель, смотай. Может, какой пассажир будет, а то и несколько, если не повезёт. Если хотя бы одно местечко останется свободным, будешь и дальше здесь ехать. В случае чего, у меня в купе устроишься, по очереди спать будем. Давай шевелись, подъезжаем.
Николай оделся, собрал постель и стал, глядя в окно, ждать остановки поезда.
Стоянка была долгой. Он вышел на перрон и стал прогуливаться вдоль поезда.
В привокзальном буфете Николай заплатил за стакан молока и котлету и стоял раздумывая. Буфетчица, видя это, отрезала и бесплатно добавила к его покупке кусочек варёной колбасы,
В купе вошли четверо военных, и Николаю пришлось перебраться в купе к проводнику.
В Москве, ожидая поезд на Смоленск, он прошёлся по окрестностям вокзала. Полюбовался аркой с конями наверху и голыми рыцарями, стоящими у колонн. Идя по улице, заглядывал во все магазины. Купил подарки: Нюре, духи Красная Москва, шарфик и зеркальце в малахитовой оправе; матери и сестрам по гребёнке с узорами; тёще красивую кружку; брату электрический фонарик.
На станции Игоревская кроме Николая с поезда никто не сошёл. У вокзала было пустынно, ни машин, ни подвод, лишь несколько человек прошли мимо, спеша по своим делам.
Прошло безрезультатно несколько часов. Николай нарезал мелкими кусочками колбасу и съел.
У вокзала остановилась упряжка. Лошадью управлял парень, совсем ещё мальчик. Заметив солдата и узнав, что он едет домой, парнишка предложил подвезти его, куда скажет.
Николай устроился на телеге между мешков,
- Дорого возьмёшь?
Парень покачал головой,
- Не. Подаришь пилотку?
- Подарил бы, но не могу пока на учёт в военкомате ни встану. Маршрут такой: сначала в Холм к военкомату, потом домой в Филиппово. Хотя, нет, только к военкомату, хочу пройтись пешком. Соскучился по родной земле.
Пока ехали, Николай рассказывал парню о службе, об океане, о страшных чудищах, которые живут в нём. Парень слушал, раскрыв рот, и поэтому очень расстроился, что так быстро доехали, хотя в пути были три часа.
Когда Николай вышел из военкомата парень ожидал его сидя в телеге,
- Может всё-таки до дома?
- Нет, я пешком дойду.
Николай снял пилотку и протянул парню.
- Ладно, уж, не надо, а то, как же ты покажешься перед своими в форме, но без пилотки, не красиво.
- Хороший ты парень. Как звать-то тебя?
- Ванька Демченков я.
- Счастливо тебе добраться до дому, Ванька Демченков. Спасибо за помощь. Может, ещё свидимся, а пилотку сохраню для тебя, - и Николай бодро зашагал в сторону Днепра, наслаждаясь такими знакомыми и родными видами вокруг.
Каждый церковный праздник Нюра Щербакова отмечала особо. И в этот день, в день Преображения Господня, она оделась в выходное платье. В горнице было чисто прибрано, на столе стоял самовар и лежали баранки, на блюде возвышалась стопка блинов. Сервировку стола дополняла глиняная чашка с мёдом и стаканы в подстаканниках, оставшиеся от прежней жизни мужа, совсем не принятые в деревенском обиходе.
Залаяла собака. Скрипнула дверь, и в сенях послышались чьи-то шаги. Дверь медленно открылась. На пороге появился Николай, возмужавший, загорелый, в новой военной форме. Он смотрелся в глазах Нюры очень даже положительно, - «А, он симпатичный и такой представительный, просто счастье такого мужа иметь».
- Благополучия этому дому. Можно войти? Принимайте гостя.
Нюра вскочила и подбежав к Николаю обняла его и поцеловала.
Николай обнял её одной рукой, держа в другой вещмешок.
- Как же я по тебе соскучился, ты не представляешь.
- Думаешь, я не соскучилась?
Когда поцелуи закончились, Николай развязал вещмешок.
- Тут для всех подарки. К своим не заходил, хотелось поскорее тебя увидеть, а их завтра проведаю, - и Николай с любовью посмотрел на Нюру, - Это тебе: духи, зеркальце, шёлковый шарфик и вот это, - и он вынул из мешка огромную рогатую раковину.
- Что за чудо! Красотища-то какая, - Нюра держала раковину перед собой и любовалась перламутровыми разводами на ней, - Откуда это у тебя?
- Море в шторм выбросило на берег. Ты приложи её к уху – услышишь, как оно шумит.
- Ой, правда шумит.
- Знаешь, Нюр, я тебя обязательно отвезу к морю, ты тоже должна его увидеть.
- С тобой, Коль, хоть куда. - Нюра взяла его за руку и потянула за собой.
Уже близился вечер, когда они сели за праздничный стол. Нюра налила из самовара немного остывшего настоянного на травах чая. По дому распространился приятный аромат от липового цвета и мяты.
Николай медленно пил чай с баранкой, обдумывая с чего начать новую для него жизнь.
И зажили Николай и Нюра счастливо и, как говориться, в любви и ладу. Николай окончил курсы водителей и трудился в МТС, а Нюра вступила в колхоз и работала в полевой бригаде.
Николай целыми днями мотался на своей полуторке от стана к стану, загруженной бочками с горючим и ящиками с запасными частями для сельскохозяйственной техники.
Через два года Нюра забеременела и в феврале следующего 1939 года родила сына. Его назвали Алексеем. Как полагается, устроили смотрины. Пришла вся родня. Надарили подарков, не дорогих, но нужных в хозяйстве. Одежду, которую можно было перешить для детей, материю на пелёнки и посуду.
Гости расхваливали младенца, как могли. Потом, расправившись с угощением, разъехались по домам.
Мальчик на удивление оказался похожим на бабушку.
Николай и Нюра жили дружно. Возникающие изредка конфликты были не долгими, и уже на следующий день Нюра успокаивала Николая, когда лаской, а когда и твёрдым словцом. В общем, молодые скорее тешили свои чувства, чем действительно серьёзно ссорились.
Всё было бы хорошо у жителей деревни Филиппово и у Николая с Нюрой, если бы не страшная беда, обрушившаяся на их родную землю.
Июнь 1941 года выдался жарким и солнечным, и уже в конце месяца шла ударная заготовка сена. Покосы находились рядом с деревней, на заливных лугах и по обе стороны большака, ведущего в райцентр. Клевера уродились на славу, поэтому урожай кормов предполагался быть большим, хватит и на сено и на силос.
Бабы ворошили валки, разбрасывая ещё не совсем просохшее сено, чтобы не загнило после ночной росы. Спасаясь от мошкары, которой в этом году было много, как никогда, работали, закутавшись в платки, виднелись только глаза.
В самый зной председатель разрешил прекращать работы и делать перерыв на несколько часов.
К полдню жара усилилась. На небе ни облачка, только нещадно палящее солнце. Кроме мошкары всё сильнее стали донимать оводы и слепни. Они впивались в щиколотки, несмотря на длинные юбки, кусали за плечи через намокшие от пота ситцевые кофты. Когда не осталось сил терпеть, бабы решили «наплевать» на лишние трудодни и воспользоваться советом председателя. Они стали медленно продвигаться в сторону деревни, продолжая работать граблями.
Со стороны Холм-Жирковского показался всадник. Когда он приблизился, определили в нём военного.
- Где найти председателя? У меня важный пакет от военкома.
- Председатель поехал на лесозаготовки это в Мошках. Что случилось? Ты какой-то испуганный, иль нас испугался в платки закутанных, - и Нюра раскрыла лицо, - Кого-то из наших в армию призывают?
- Случилось, женщины дорогие. Война. Германцы перешли границу и уже бомбят наши города. Последние дни только слухи ходили, о каких-то стычках на границе, что вроде бы местами идут боевые действия, что это провокации, но теперь точно знаем, сообщение Правительства было. Война. Готовьтесь к расставанию со своими мужиками, - посыльный потряс перед бабами пакетом, легонько стегнул коня и рысью направился к мосту через Днепр.
- Да, что ж теперь будет, бабоньки? Ведь заберут мужиков наших. Ой, беда, беда, что деется-то, - запричитала Хорькова Наталья.
К ней присоединились другие.
- Ишшо ничаво не извесна, а вы уж разнюнились, - остановила их Денисова Настя.
Постепенно бабы разошлись, кто в одну сторону, кто в другую, спеша к своим домам, чтобы сообщить ближним страшную весть.
Посыльный на его счастье, застал председателя в правлении. Он вместе со счетоводом сидел у чёрной тарелки репродуктора, как раз слушая, заявление Советского Правительства о вероломном, без предупреждения, нападении Германии.
- Вам пакет.
- Да, я понял, война. Вот слушаем.
Раздался телефонный звонок. Председатель колхоза подошёл к аппарату, висевшему на стене, покрутил ручку и приложил трубку к уху,
- Да, это я. Да, он здесь. Да я знаю. Нет, не читал. Понял: Завтра всех военнообязанных направить в военкомат. Всех, кроме руководителей, правленцев и членов сельского совета.
Председатель раскрыл пакет, в нём оказался приказ военкома и внушительная стопка повесток.
- Слушай, солдат, ты конный, а у меня все кони в работе. Не сочти за труд, сгоняй в Пантелево. В школе найди директора, отдай ему, пусть разошлёт через учеников по адресам. У них сегодня выпускной день, наверняка его застанешь.
- Сделаю. Не будет директора, сам ребят и девчат сорганизую.
- Хороший парень - обратился председатель к счетоводу и ещё раз посмотрел через открытое окно на удаляющегося посыльного.
- Да, видать, хороший. Что дальше-то будет, Андрей Порфирьевич, одолеем Гитлера-то, как думаешь?
- Как поётся в песне, «…Броня крепка и танки наши быстры…», думаю долго война не продлиться. Вздуем, как следует, этой фашистской нечисти. Ты слышал заявление Правительства. Теперь в тройне надо трудиться, пуще прежнего. Завтра соберём собрание, перед проводами мобилизованных, надо народ успокоить и соответственно нацелить.
На следующий день после собрания всем колхозом провожали на войну мужчин. Это совсем не походило на проводы молодых призывников на срочную службу. Лица мужчин были сосредоточены, разговоров и шуток слышно не было.
Многие женщины были в слезах. Шли, уцепившись за локоть мужа, брата или сына.
Ни звуков гармони, ни частушек.
Андрей Королёв делился с шедшими рядом воспоминаниями о своём участии в недавней войне с Финляндией. Рассказывал о жутких эпизодах массовой гибели совсем молодых бойцов, о коварстве и жестокости врага.
Конечно, все и так понимали, насколько опасно быть там, на войне, но ни кто не представлял того, что их ждало.