Он должен был вылетать утренним рейсом, но вечерняя встреча отменилась, и Сикорин прилетел вечерним. Домой добрался уже за полночь. Устал как пес. Весь день ворочал ящики, проверяя упаковку. Думал только о том, чтобы влезть под душ и рухнуть под бок теплой Юльке.
На лифте висела знакомая табличка. Сикорин плюнул в нее со злости и пошагал по ступенькам, засыпая на ходу. На последнем пролете он похлопал себя по карманам и вспомнил, что запрятал ключ глубоко в чемодан, чтобы не потерять. Открывать и искать не было никаких сил. Юлькино недовольство тем, что не только не позвонил о раннем прилете, но еще и трезвонит в дверь в два ночи было гарантировано. Тем не менее полуживой Сикорин нажал на кнопку.
Дверь открыл сосед снизу. Этот факт не разбудил Сикорина, а вот то, что Миша был в трусах и майке подействовало отрезвляюще. Глаза у Дмитрия Сикорина, представлявшие из себя щелки между нависшими веками, в мгновения ока приняли яйцеобразную форму.
- Че из командировки вернулся? – спросил сосед Миша удивительно спокойным тоном.
Кажется, Сикорин кивнул, хотя, возможно, икнул или что-то еще.
- Че ключ потерял? – продолжал задавать вопросы заглянувший в его квартиру, видимо на огонек, сосед. – Ладно проходи, я все равно не сплю. Только давай на кухню, а то она ругаться будет, сам понимаешь.
Сикорин не понимал почему его жена, застигнутая с любовником, будет еще и ругаться, но все остальное понимал. На глаза, теперь впавшие, как будто надели очки с мутными стеклами. “Как пошло и глупо”, - думал он, - “как в самом пошлейшем анекдоте. Что делать? Стрелять? Нечем. Драться? Нет ни сил, ни желания”. Он чувствовал словно сам оказался в нокауте, уже там на пороге, когда увидел мужика в трусах в своей квартире.
Его апатию поддерживал сосед, который вел себя так, как будто так и нужно было себя вести с Сикориным, словно все соседи себя именно так и вели. А вдруг? Дмитрию неожиданно вспомнилось, что после предыдущей командировки Юлия говорила, что заболела, хотя никаких признаков болезни не было видно. Сикорин тихо застонал.
- По чайку? – спросил сосед, включая чайник.
“Вот же сволочь!”, - думал Сикорин, удивляясь тому, что уже сидит на кухне и кажется пьет чай с любовником своей жены.
- Как съездил? – нехотя расспрашивал сосед, видимо оттягивая неизбежное выяснение отношений.
- Нормально, - прохрипел Сикорин, обжигаясь кипятком.
- А я уже две ночи не сплю, прикинь!
Сикорин отсутствовал три ночи. Значит первую был кто-то другой. Кто? Сашка-фольксваген? У него же трое детей. А может сосед напротив, профессор Вениамин Вилорович? У него и жена постоянно в санаториях. Подумаешь за семьдесят, зато профессор. Ей похоже вообще все равно!
- А вообще хорошо, что ты приехал! На хоккей послезавтра сходим.
Сикорин проглотил ложку сахара, которую собирался высыпать в чай. “Предлагает дружить домами, гад! Ты, я и твоя жена”.
- Слушай, я пошел умываться и отваливаю, - сообщил сосед. - У меня сегодня смена в четыре начинается. Ты, если не хочешь свою будить, оставайся, а утром пойдешь.
Следующие четверть часа Дмитрий сидел с открытым, как у глиняной жабы, ртом, потому что не мог понять одну вещь. Куда он, по мнению этой сволочи, должен идти утром? Его что уже из квартиры выписали?
Дверь хлопнула, раздался утробный гул тишины. Сикорин чувствовал себя в невесомости. Что делать он не знал, но автоматически вплыл в спальню, снял одежонку и лег в кровать, еще хранящую тепло его заместителя по интимной части.
Юлька тихо сопела, ничего не подозревая. На обманутого Сикорина, вдруг, накатило странное жгучее чувство, смесь ярости и желания. Он грубо схватил горячий зад, своей еще недавно жены, и придвинулся с более чем очевидным намерением. Юлия так же грубо его оттолкнула, прошипев что-то вроде “сдурел” или “спи давай”. Первой мыслью, после столь решительного отпора, было ее немедленно убить топором в шести местах. Но затем он сообразил, что жена отказала не ему, а этому гаду и слегка успокоился. Да и за топором пришлось бы лезть на антресоли.
Поплакав немного в подушку, Дима заснул. Проснулся он засветло от крика.
- Это чего за фигня? – посреди спальни стояла Анька, жена Мишки-развратника и орала не на мужа, а на его жертву. – Где Михаил, я тебя спрашиваю? Ты как тут оказался?
Сикорин догадался, что она знает о похождениях своего мужа и о том, что его, Сикорина, не должно быть дома еще до полудня. Факт сговора за его спиной, помог ему проснуться и разъяриться.
- Где Михаил, спрашиваешь? Был здесь только что! И не только сегодня, как я понял. Он давно сюда шныряет от тебя, дура!
- Я еще и дура? – упавшим голосом удивилась Анна. – Я еще и дура! – продолжила она по нарастающей. – А ты как тут оказался, идиот? Вы что шведскую семью тут устроили?!
- Устроил твой Миша шведскую семью! – орал в ответ Сикорин. – Только тебя, дуру, забыл пригласить.
Аня выглядела больше удивленной, чем свирепой. Недозаправленная офисная белая рубашка свисала над поясом недозастегнутой черной юбки.
- Ты чего, Дима, больной? – она испуганно осмотрелась по сторонам.
Дима тоже осмотрелся и заметил, что мебель из Икеа стояла как-то не так, как в его спальне. И на вешалке, тоже икейной, выглядывавшей из дверного проема, висит чужая шуба и санки, которых у него не было. Предположить, что скотина-Михаил спускается к его жене по бетонной лестнице на санках было можно, но лишь с малой долей вероятности.
Сикорин осторожно встал и, прикрываясь одеялом, побрел на кухню, предварительно прихватив лежащие на полу штаны. Пока он их натягивал, заметил, что хотя икеевский гарнитур такой же по цвету, но чайник точно не его и календарь с полуголой женщиной висит заместо его любимого с березками.
На лестничной клетке Сикорин обернулся и увидел номер 32 над испуганной Аней. Извинившись, он пошел наверх к своей квартире номер 36. Заспанная Юля оглядела его с головы и спросила: “А чемодан где?”.
- А я его у Мишки соседа оставил, - сознался Сикорин.
- А чего ты делал у соседа в такой час? – сощурила один глаз жена. – Это не на тебя Анька только что орала, как резанная.
- Ну как бы… Я как бы потом объясню. Очень в душ хочу и спать.
- В душ и спать, - повторила Юля многозначительно. – Ну давай мойся, потом разберемся.
Стоя под теплыми струями родного душа, Дмитрий понимал, что разбираться придется долго. Возможно, он потеряет друзей-соседей, может даже получит по морде, но это такие мелочи по сравнению с тем, что в его квартире никто, кроме любимой Юльки, не ночует. Во всяком случае сегодня.