1 мая. Наш праздник?

               
В начале месяца цветов и пахнущей, бархатной клумбы, многие буквально маются вопросом: как бы отлынить от работ на даче…Но это не то, о чем я хотела бы поговорить.
На самом деле многих интересует вопрос, что за праздник такой «1 мая» и почему в день посвящённый  труду, все отдыхают и веселятся (кого не загнали на дачу с шашлыками , конечно же)?
 Так вот, как НЕ известно, всем, кто плохо знаком с историей, 1 мая праздновали за долго,до того как появились первомайские демонстрации с флажками и бумажными цветочками, лозунгами «Мир, труд, май» и «Пролетарии всех стран соединяйтесь».
Тем, кто учился читать ещё по советским учебникам, памятны рассказы о романтических подпольных маёвках,  при царской власти, которые запрещала полиция, третье отделение и сторожа кладбищ, где они часто и проходили. Однако и они не были первыми способами празднования.
Первые праздники весны и возрождения природы, появились в далёкие языческие времена. Традиции несколько отличались не только в разных странах, но даже в разных областях и местностях. Оставалось единым главное—продолжение цикла жизнь-умирание-смерть-возрождение-жизнь и  чаще всего проявление культуры земледелия. Май  (не даром появилось слово «маяться» и этот месяц на Руси звали «угарным») –начало основных работ на земле, астрологическим символом был пахотный бык, так что перед тем как начать пахать словно, вол не грех было и повеселиться!
Не грех?! В европейских странах священники считали по-другому. Причём если сама римская власть хотя и смотрела на эти последствия язычества косо, предпочитала это делать сквозь пальцы, то местные епископы старались во всю. Особенно их раздражало «непристойное майское дерево». Дерево было в общем-то вполне обычно. Чаще всего сосна, установленная на удобном для гуляний месте, с ободранной корой и нетронутой зелёной кроной – вот от куда «растут» первомайские зелёные ветки в руках у демонстрантов! Но к его верхушке привязывали  яркие цветные ленты, которые танцующие парни и девушки держали в руках. По мере кружения хоровода ленты закручивались и толпа танцующих становилась всё теснее и если можно так выразится, сплоченнее . Священники негодовали: во- первых—какая непристойность!  Во- вторых—НЕ НАШ ЭТО ПРАЗДНИК!  НЕ ХРИСТИАНСКИЙ!
Были попытки охристианить праздник, окрестив его в прямом и переносном смысле слова, посвятив, на пример, памяти преподобного Иоанна, а заодно и ещё как минимум десятку святых, включая и святую Вальпургию. К памяти этой уважаемой дамы ещё предстоит вернуться. От этой инициативы церковных властей стало только… веселей. 
 И всяческие там проезды мифических лошадей по селениям, танцы в масках «зелёного» или «лесного человека» (тогда ещё зелёные человечки не мерещились никому в поднебесье, это были воплощения возрождающейся, неукротимой природы),  или в некоторых местностях и людей и лошадей обряженных соответствующим образом, а так же стремление задобрить подательницу жизни—воду, особенно в колодцах, которые в северных странах к этому дню старались почистить и почтить, а у нас в эти дни  найти место для новых колодцев, и другие майские увеселения никуда не делись!
В суровой Германии однажды твёрдо решили—«всё! Шабаш!» точнее, всё это шабаш. Собрание ведем. А значит ничего такого нельзя!!! Но тут даже дисциплинированные немцы печально развели руками. "Что же мы можем сделать?" Даже страх перед охотой на ведем не помог! А ведь она в немецких землях была такой, что  испанская инквизиция, и та кажется просто набором страшных  картинок.  «Как же мы можем запретить молодёжи и детям гулять-веселиться, и главное –шуметь в этот день? Ведь они таким образом именно ведем и прогоняют! А то не прогонят нечисть в день их сборищ, не изгонят окончательно зиму и её страшных слуг, в последний раз собирающихся именно в это время так сами знаете, что может быть!» 
Специально для такого случая  и прибегли к покровительству  св. Вальпургии, которая была так же и защитницей от нечистой силы. К слову, это действительно была интересная личность.  Для начала она была первой в истории писательницей, пишущей на европейском языке, а не по-латыни. Но это был скорее культурный досуг— основной её работой была служба аббатисы женского монастыря в Англии. Причём очень успешная. Так, что её католическая церковь отправила, поднимать отстающий монастырь в Германию. Пока она туда следовала морем, начался шторм. Легенда гласит, что среди воющих и пляшущих жадных волн по всему фарватеру корабля святой была тишь да гладь, да Божия благодать. Как бы то ни было, её авторитет шёл впереди неё, и удалось привести дела монастыря в порядок.  Так, что аббатиса с чистой совестью могла упокоиться в его стенах. Пока спустя пару сотен лет какой-то епископ, сделавший этот монастырь своей резиденцией не решил, что «маловато, разгуляться мне негде!», и не затеял новоделы и незаконные  перепланировки. Надо думать он был очень удивлён в одну тёмную ночку узрев в своей опочивальне женщину. В монашеском одеянии и с грозным взглядом. «Что вы тут…» наверное начал было епископ. Но услышал «Здесь вопросы задаю я! Ты слышал ли, неуч, о аббатисе Вальпургии? Или в истории сего аббатства для тебя много букв? Не осилил? Так вот, ты не только повредил кладбище  смиренных и трудолюбивых сестёр этой обители, к стати, задел и мою могилу, так ещё и творишь не весть что! Короче говоря—оставь в покое кладбище и вообще прекрати хулиганить!»  По одной легенде епископу хватило и одного ночного посещения. А по другой святой пришлось повторить ему ещё два раза наверно медленно, и применить более устрашающие и убедительные способы воздействия. Как бы то не было, но перепланировщик поседел.  А потом подумал и восстановил надгробия, а заодно и культ св. Вальпургии.
После этого в народном сознании св. Вальпургия накрепко оказалась связанной с таинственными и чуть пугающими  прекрасными традициями этого праздника, о коих романтическим шёпотом вспоминали влюблённые парочки, гуляя в душистых, сиреневых сумерках среди нежной листвы.
А в это же время у зеркальных, туго налитых половодьем рек или в берлоге тёмного, пахучего, тёплого трактира уже обсуждали более материальные  вопросы.
Приближался св. Георгий, св. Егорий, или св. Юрий. Восьмое мая. Именно в этот день все наемные работники меняли место своего труда, переходили к новым нанимателям. Как вы уже поняли, первомайские гуляния были местом встреч всей молодёжи округи. Тут были и ученики художников, и начинающие ткачихи, и подмастерья часовщиков, токарей, белошвейки, а то и помощники аптекарей-лекарей. Батраки крестьян тоже не проходили мимо. Хотя в нашей стране это чаще и был праздник горожан.
Вот тут-то и велись разговоры о том, где тебя хорошо научат ремеслу, какой мастер  уже воспитал лучших людей цеха брадобреев или красильщиков. Что за учитель местный художник—учит ли он или просто стряпает себе копиистов «И будешь ты, дружок, словно станок гравировальный. Или доска для печатанья. Дубовая. Прям как я сейчас!». «Ткёт она сама хорошо, если не испугаешься, так и тебя научит. Баба-то она незлая и не глупая. Так, только крикливая.» « Хозяин мастерской примерный, но болеет часто. Так, что много работы самому придётся делать. Оно конечно –самостоятельность, но и ответственность. А ещё набожен—ужасть!» тут же обсуждали своих хозяев и батраки. «Платит мало, но зато кормят!!!» « У нас кормят хорошо, солома для спанья—справная одно плохо—жёнка у него красавица. Ему везде её шашни мерещатся. Так что буду уходить." «Дай-ка енто место старику Кривому предложим.» «Енто который теперя хромой, что ли?» «Ему!» «Лады.» «Трактирщик ничего там, весёлый, но криклив. Зато всё спиртное сам хорошо знает. Иной раз переполнен знанием.  Говорят только дочка—ведьма.» «По характеру?» «По роду деятельности» «А, ну и ладно».
Так проходил вечер за разговорами, определявшими судьбу как минимум на ближайший год. Так проявлялась солидарность и взаимопомощь трудящихся. Нанимателям это конечно не нравилось, однако  они отлично понимали, что совсем испортив себе репутацию,  они будут вынуждены иметь только дело только с пришлыми из совсем дальних краёв. Что всегда было невыгодно и неудобно.
Короче говоря это напоминало собрания клуба «Ганимед» в книге Вудхауса «Дживс и Вустер». А так же проверку вакансий и работодателей в наше время. Ну, и чуть-чуть поиск работы в интернете. 
В нашей стране празднование 1 мая начал по видимому… Петр Первый.  Предвижу бурю негодования как ярых монархистов, поборников святой московской старины, а так же и ревностных сторонников противоположного лагеря. Но кому если не ему? Во- первых он «Первый». Во-вторых,  он способствовал приглашению в Россию мастеровых из других стран. Чаще всего из Европы. Им ставилось обязательное условие обучать наших людей. А для того, что б они здесь хорошо прижились (кто живёт хорошо, тот, к слову и денег из своего жалования больше здесь же тратит), славно сработались, и обучили  уже русских мастеров, для них первого мая устраивалось угощение. Не редко в Летнем саду. Постепенно и наши люди подтянулись к празднованию. В то время как в московской немецкой слободе это было  для русских только забавным иноземным застольем, в петербургский период праздник окончательно перешёл в народ. 
Словом скоро везде в первый день мая велись разговоры о службе, о дружбе, о работе. И эти разговоры не редко приобретали определённое звучание. Которое не очень нравилось, тем, кто  и был предметом обсуждения. Особенно актуально это стало в 19 веке. Можно сколько угодно романтизировать викторианскую эпоху, но тогдашние условия труда, особенно для женщин и детей, (которым, разумеется, платили меньше чем мужчинам, но чуть-чуть больше чем лошадям пони, вместо которых их использовали в шахтах) были таковы, что я воздержусь от описаний—а то чувствительные натуры больше никогда не смогут смотреть сериалы о том времени.
Конечно же наш серебряный век был прекрасен, но это  также было временем разгула самого разбойничьего капитализма, какой только возможен. Так на заводе Путилова, вполне приличного человека, был список за что работника могут уволить сразу же. И он был длиннее чем поминальная записка у старушки. Среди страшных провинностей был, на пример, пункт «Попросил повышения жалования».
Франция не отставала. Даже наоборот  опережала соседей по количеству всяческих ограничений простого люда, на занятие, на пример мелким частным предпринимательством, что вынуждало их пополнять ряды наёмных рабочих. О судьбе беднейшего городского населения в Испании и Португалии лучше меня повествует жанр «фадо».  Ему я точно не конкуренция! 
Состоятельные слои общества предпочитали делать вид, что всё  в порядке и даже очень хорошо. А когда первомайские разговоры стали уж слишком громкими, то постарались их попросту прекратить. Но они велись уже в любое время года.
Однако в тех благоразумных странах, где всё-таки решили их услышать, обсудить,  необходимые перемены произошли без каких-либо политических катаклизмов. Ко всеобщему благополучию. Ведь что бы там не говорили от  слишком резких перемен и их последствий страдают все без разбора, отбирая у людей возможность как раз мирно трудиться на благо и себя, и страны.
Так, что 1 мая это праздник всех, кто любит свой труд, рад помочь спокойно и хорошо трудиться другим  в приемлемых для человека условиях. И всех, кто хочет блага для своей страны.
Так, что отвечаем на вопрос в начале «1 мая. Наш праздник?» «НАШ!».