Правильнее было бы сказать, ложечкина мигрень. Поскольку это была не большая и даже - не десертная, а именно маленькая ложечка. Которая делает сладкими кофе и чай для большинства людей планеты. А через них, может, и саму жизнь - необыкновенно приятной.
Понятно теперь, как важно наличие такой, казалось бы, мелкой, вещицы для любой семьи?
Кто как, а сама Ложечка это прекрасно осознавала. Чувствовала свою ответственность, понимала необходимость. Слегка гордилась изяществом, поэтому часто (будто бы ненароком) поглядывала на своё отражение в самоваре. Он в ответ раздражённо фыркал: не любил, когда его использовали в таком качестве. Ему казалось, что этим принижается его ответственная роль в процессе чаепития семейства.
Впрочем, это ей удавалось только до того, как Комаровы (такую фамилию носили все - дедушка с бабушкой, мама с папой, а также их единственный внук и сын) садились за стол.
Не подумайте, что немаленькое семейство пользовалось одной Ложечкой. Нет, у неё было ещё пять товарок «по несчастью» (как она считала). По идее, могла бы и отдыхать от своих обязанностей, поскольку приглашение гостей Комаровы не практиковали, и одна из ложек имела право остаться в подарочной упаковке, сохранившейся со времени свадьбы старших членов негромкой фамилии.
Но в том-то и дело! Ложечке нравилось смотреться в самовар, испытывать «несправедливые удары судьбы» (так она воспринимала свои обязанности по размешиванию сахара в фарфоровых чашках), а потом «страдать от мигрени». Это выражение она услышала от младшей хозяйки, когда та, удалившись, как всегда, на балкон, часа полтора выплёскивала свои претензии к жизни на молчаливую подругу Лизоньку. Похоже, что та не прерывала «слёз страдалицы», зная, что от неё требуется только молчаливое сочувствие. К сожалению, в субботу и воскресенье, такие миниспектакли не состоялись, поскольку муж и сын жалобщицы не уходили на работу и в школу, а для «вдохновения» ей требовалась опустевшая жилплощадь.
Собственно, в этом плане Ложечке повезло больше. Её сестрицы (а они - все шесть были поразительно похожи), сами нисколько не страдая от своих профессиональных обязанностей (утверждали, что «каждый должен заниматься своим делом»), вынуждены были по вечерам выслушивать её недовольство по поводу всех Комаровых.
Дедушка не устраивал её тем, что, хотя и пил чай с конфетами, Ложечку «хватал за талию» и её фигурной «ножкой» выбивал ритм знакомых ему мелодий по скатерти. Мелодий было много - он раньше играл в духовом оркестре. И хотя бабушка (другие не рисковали) всегда ласково просила его не делать этого, а он неизменно соглашался («Извини, дорогая...»), но свои «репетиции» ни разу не отменил. Представляете, физические и моральные страдания нашей героини. Хотя, если честно, Ложечка слегка гордилась в такие моменты: можно было представить себя танцовщицей (и даже - какого-нибудь известного) театра. Но «на публике» она всё равно возмущалась. «Болела нога.»
Бабушка любила «поиграть» сахаром в чашке с чаем. Сначала бросала три кусочка, а потом по одному их вылавливала (естественно, с помощью Ложечки!), поднимала наверх и снова опускала на дно. Кто такое вытерпит? Все пять соседок Ложечки не возмущались по такому поводу. Но она в этот день непременно жаловалась на «недостаток кислорода из-за утоплений». Всё-таки «эрудиции» ей было не занимать! И красивые фразы про свою нелёгкую судьбу она любила. То, что у других были аналогичные обстоятельства, ей в голову как-то не приходило. Она упрямо относила себя к категории самых обделённых на планете творений.
Комаров-папа просто изводил Ложечку! Начиная рассказывать о каких-то неполадках в реализации его очередного проекта, он накладывал в большую (специально для него купленную бабушкой) кружку «гору» песку и размешивал его в течение всего времени своей речи. Догадайтесь сами, как «разыгрывалась» после этого «мигрень» нашей страдалицы. Сестрицы-ложки лишь тихо позвякивали под её рассказ. И иногда ей казалось, что они посмеиваются над её «каторжным» существованием.
Жена инженера (любимица Ложечки), наоборот, уделяла ей недостаточно внимания. Положив в свою крохотную чашечку кофе одну порцию дорогого песочку (он в отдельной вазочке от «обыкновенного» хранился), она картинно, стараясь не задеть о края фарфоровой посудинки, размешивала его и тут же (!) бросалась скатить Ложечку под струёй воды. После чего небрежно бросала её на разостланное на подсобном столике полотенце и лишь после этого начинала пить кофе. Бабушка-свекровь так же, как и дедушке, мягко выговаривала ей («Зачем, Зиночка? Я бы вместе со всей посудой помыла...») Но та только дёргала плечиками. У Ложечки сложилось впечатление, что бабушку все слышали, но не слушались. «И правильно! Я бы тоже...» Что «тоже» она никогда не могла домыслить. Но, брошенная самой первой на полотенце, в отрыве от «коллектива» людей и прочей посуды она, конечно, страдала. Читатель догадывается, что выслушивали на ночь глядя её сестрицы. Но они, бесчувственные (не у каждой чайной ложки такая «тонкая душевная организация»), лишь подозрительно позвякивали.
«Мальчишка» (Ложечка слышала, как «Зиночка» за глаза употребляла это слово, а, обращаясь к ребёнку, говорила всегда безликое «ты») просто издевался над ней. Он по очереди просил бабушку налить ему три(!) чашки чаю. Одну пил с сахаром, вторую с вареньем, а третью с конфетой, но размешивая её как сахар. Мать возмущалась, но в одиночестве ничего не могла поделать. «Ребёнок! Ему сладкое нужно» - говорил отец. «Я в его годы...» - вторил дедушка. И даже бабушка оправдывала эти странности: «Лишь бы аппетит у него от этого не пропадал. А он ведь и тарелку борща съел, и котлеты. Ничего, образумится...» Им-то что?! А у Ложечки — работа в три смены! О спокойной ночи и мечтать не приходилось.
Как она хотела отдохнуть! Оторваться от этой рутины погружений в сладкие напитки. «Посмотреть мир», «показать себя», «высоко взлететь». Сколько перспектив рисовало её ложечное воображение.
И однажды «счастье» улыбнулось ей. Молодая хозяйка именно её взяла для очередной беседы (скорее, всё-таки - монолога) на балкон. «Понимает, что чем-то мы похожи» - рассуждала Ложечка, уверенная в том, что выбор той не был случайным. И как приятно, что не было под рукой раковины для мытья посуды. Женщина медленно размешивала песок в кофе в такт своим жалобам Лизоньке. И вдруг (никогда такого не бывало!) замолчала минуты на три (видать, подруга заговорила!). А потом взвизгнула так, как Ложечка никогда и не слышала: «Ах вот как! Подруга ещё называется! Идите вы все!...»
Кто и куда «пошёл», она так и не поняла, но почувствовала, что летит. Явно не к звёздам. Вниз. Вместе с фарфоровой чашечкой и остатками кофе. Приземлилась, правда, мягко - на газон. Но небо, как мечталось, не увидела: какая-то коряга закрыла его. Тем не менее, надежда перемен появилась. По тротуару кто-то шёл, и она услышала приятный (в чём-то...) для себя диалог:
- Мамочка, какая красивая ложечка! Я возьму?
- Что ты, дорогая! Грязь на улице подбирать.
- Ну, мамуля, я салфеточкой протру! Можно? Пожалуйста...
- Ой, ну в песочницу - ладно. А в дом - ни в коем случае.
И Ложечка очутилась в детских ручках маленькой белокурой девочки в красивом платьице розового цвета и с большими белыми бантами на голове. «Ах, какая жизнь начинается! А в никакой дом я и не хочу - насиделась взаперти. «Песочница» - вот что-то новое, романтичное» - думала она и задохнулась от мыслей о ближайшей перспективе. В подтверждение её ожиданий малышка начала протирать её беленьким платочком с прекрасным ароматом. «Конечно, только такого я и достойна» - фантазировала она дальше.
И вдруг погрузилась головой во что-то холодное, жёсткое и тёмное с таким ужасным запахом, по сравнению с которым меркли все «ужасы» её прежнего существования. И (как бы подтверждая кошмар происходящего) раздался возмущённый женский крик: «Светочка, здесь же киски ночью сидели - неужели не видишь?! Брось всё. Пойдём в другую песочницу.»
Они быстро ушли. А Ложечка осталась. И (наконец-то!) осознала, что никогда больше не будет «страдать» на столе у Комаровых. Теперь она всё поняла и мечтала только об одном: вернуться к «надоевшим» хозяевам и, как советовали сёстры, «заниматься своим делом», не обращая внимания на усталость и «мигрень». Но ничего не обещало перемен в её грустном существовании. К тому же стемнело, что, конечно, усугубляло её отчаяние. Но дальше было страшнее.
Приближалось какое-то неприятное мяуканье, а потом её всю (с головой и изящной ножкой) сначала обрызгали мерзкой жидкостью, а потом забросали песком. Не сахарным.
В кромешной тьме и неуюте ей пришла в голову недобрая мысль о молодой хозяйке: «Предала меня! Я-то думала, мы - подруги. Ничего! И тебя с балкона выкинут, раз ты на такое способна.»
В своём отчаянии она оказалась почти пророчицей. Комаров средний не выкинул жену с балкона - инженер всё-таки! Он развёлся с нею. А женился на Лизоньке. Той самой, которая умела молчать. Наверное, это достаточно привлекательное качество в женщине. Иначе почему «мальчишка» уже через год весело кричал на балконе: «Бабушка! Мама Лиза с работы идёт. Ставь самовар.» И не «мальчишка» он вовсе, а Славик (сын дочери бабушки с дедушкой, которая умерла при родах, а младший брат усопшей усыновил его), но новая мама звала его ласково «сынок». И, став таковым, получал в школе только хорошие и отличные оценки, а чая просил одну чашку, которую выпивал с вареньем. Дедушка почему-то больше не музыцировал за столом. Бабушка не «играла» с сахаром, а папа вполне спокойно относился к производственным проблемам. Посуду после трапезы мыла новая молодая хозяйка. Чайных ложечек всем хватало. А лишней не было. Да оно, как оказалось, и ни к чему. Одни проблемы от излишеств-то.
Окиньте бдительным оком своё хозяйство. Вглядитесь в тех, кто окружает вас. Может, есть нуждающиеся в срочном «лечении от мигрени»? Помочь надо. Пока не поздно. Песочниц-то много...
4-5.05. 2023.