Ч У Д О
Самоуверенные люди твердят, будто бы им открыта незыблемая истина: «Чудес на свете не бывает!» Я слушала таких людей много лет, а про себя думала: - Тебе, мил человек, видеть чудо ни разу не довелось. Душа твоя дубовой корой покрыта, не достучаться до тебя, да и думать ты не привык. От того всё самое интересное проходит мимо тебя. Только утончённым душам свыше дано прикоснуться, а может случайно подсмотреть жизнь природы земной. Кто же душу тебе откроет, если ты только сам себя уважаешь, а других… ни во что не ставишь. Людей не уважаешь, где уж тебе снизойти до того, чтоб листик, травинку за брата признать… А они живые, не знаю – думающие они или нет, но уж точно – чувствующие. Особенно, если их по-человечески пожалеешь, поможешь выжить в трудный час…
Особенно я жалела те цветы-самосейки, которые взошли в «неположенном месте», а жить-то им тоже хочется. Пересаживала их, порой у самого забора, если другого места не было, лишь бы только не пропали. А когда соседи удивлялись тому, что у забора такой красивый куст космеи цветёт, про себя думала: - Это он меня за спасение благодарит…
Годы в детстве силу прибавляют, а с возрастом эта сила в землю уходит. Вышел срок, как не старалась, а пришлось признать – не справляюсь уже с садовыми работами.
В последнее лето очень рясно вишни уродились. Соседей зазывала, чтоб они для себя нарвали ягод, как говорится «за спасибо».
Липа цвела, я её цвет прохожим раздавала. У сынов моих свои сады. Их уж точно садовыми подарками не удивишь. А соседи – другое дело, может, вспомнят, когда ни будь.
С того лета прошло всего-то 5-6 лет. И, когда мне бывшие соседи по саду, очень так осторожно стали рассказывать о том, что в моём, уже бывшем саду неладное творится, … слёзы на глаза наворачиваются. А дела там действительно невесёлые творились. Самое печальное, деревья первыми почувствовали, что поменялась хозяйка. После цветения, прямо посредине лета, стали сохнуть. Красавица рябина шестиствольная, букетище, прохожие засматривались на неё, враз листья сбросила и… Высокие вишни с длинными черешками, вдруг почернели и высохли. Сад стал дичать. 28 лет я была его хозяйкой, а такого горького чуда на моей памяти ещё не было…
Теперь мне дети привозят всякую зелень из своих огородов. Невестки щедро делятся урожаем. Особенно я радуюсь первой тепличной зелени.
В этом году, среди нежно-зелёного тепличного салата, я обнаружила самосевок – шафран. Тоненький такой, хиленький росточек. Рука не поднялась выбросить. Посадила в цветочный горшок. Почувствовало зелёное дитя заботу, в рост пошло. Боковые веточки к солнышку потянулись. Стоит тот горшок на балконе, на видавшем виды стуле, к спинке привязанный, на тот случай, как бы от тяжести листвы и лимонного цвета больших цветов на бок не повалился. Как ни как солнечная сторона дома. Бывало, по два раза за день цветок поливала. А тут что-то маленько приболела. Лежала, на балкон ни разу не выходила. Случайно глянула в окно и, так и охнула. Мой цветок бедненький листики опустил. Порог на балконе в моей квартире высокий. С большим трудом вышла на балкон и поливала, пока вода впитывалась в земельку. Где-то через час-полтора выглянула в окно на балкон. Вечерело. Балконные окна закрыты, это чтоб комары на свет не залетели. И что я вижу? На шафране все листики поднялись, весёлые, крупные, упругие. Вот только один-единственный лист слегка покачивается. Стою, задумалась. Сквозняка нет, покачивается всего один листик из всех. Словно ладошкой машет очень старый человек. Скажи кому, не поверит. Но, я-то видела! Приветствовал он меня или благодарил за заботу, как знать? Опять же, это же растение?! Как такое может быть? Мне и радостно, и … мурашки по коже бегают. Что греха таить, я даже детям своим об этом не решилась рассказать. Не поверят, ещё что-то плохое подумают… Только, я-то знаю, и у них, у растений тоже есть Душа, Богом даденная. Значит добро понимают и помнят…
*
В молодости, когда мои дети ещё малыми были, иной раз так вымотаюсь за день, что только подушки щекой коснусь, подумать ни о чём не успеваю – засыпаю. Теперь, лет мне больше и ночи длиннее. Начнёт светать, чтобы время скоротать, к окну подойду. А то бывает, и на балкон выйду. Хорошо так, тихо. Покоем Природа окутана, спит себе без подушек и перин. На деревьях и кустах во дворе ни один листик не качнётся, ветром задетый. Земля со своими детками отдыхает.
Но не всё так благостно. Глаза к небу подниму и – вот оно чудо! Небольшие облака, тёмные ещё. Солнечный лучик ещё их не коснулся, а уже куда-то спешат. Видимо небушко-то наше, как пирог – слоёное. Над нашим покоем есть и непокой. Как в большом городе по ночам городские службы улицы подметают и моют, так и небесные службы тучки в определённые места перемещают.
*
Таких случаев на моей памяти было два. Первый раз мне довелось увидеть такое, я потом мимо детской качели несколько месяцев боялась пройти, и, вот, пару дней назад…
Я уже в том возрасте, когда простой поход в магазин за хлебом, перерастает в проблему. То погода не по мне, то неважно себя чувствую. Остаётся любоваться природой и смотреть на будничную жизнь в нашем большом дворе с высоты третьего этажа, с балкона или, опершись на подоконник. Поэтому, всякий раз, когда я начинаю что-то делать по дому, прежде всего, хоть на минутку, подойду к окну.
Может показаться странным, но зрение на старости лет у меня выправилось. Я даже свободно могу вдеть нитку в иголку. Очки пылятся у меня без дела. Объяснения у меня по этому поводу нет, да и нет у меня охоты доискиваться до первопричины. Слава Богу! – вот и весь мой сказ.
Так, вот, по привычке подхожу к кухонному окну, смотрю. Во дворе у нас две детских качельки. Одна, в той стороне двора, где детишки играют совсем ещё маленькие. Там низенькие горки, песочница с грибочком солнышком. Там деток на качельке качают мамы или бабушки. А напротив моего окна качеля, на которой качаются подростки. Случается и вовсе дуркуют. Так раскачиваются, что на них страшно смотреть. Случись чего – беды не миновать. Но такое бывает под вечер, когда подростки возвращаются во двор и хохочут во всю силушку
А это было чуть больше девяти утра. В это время всякое движение во дворе замирает. Люди на работу разъехались, те, кто постарше, с утра пораньше, подались в свои сады-огороды, собачники давно уже выгуляли своих любимцев. Дети – в садиках или в летних лагерях, а те, что остались дома, отсыпаются или в плену у Интернета. Погода прекрасная, солнечная, но ещё до полуденной жары далеко.
Что меня привлекло, так это скрип несмазанной качели. Поэтому сразу посмотрела в ту сторону. Скамеечка качели качалась умеренно, как бы на ней сидела девочка лет семи. Так себе, ради удовольствия. Но в том-то и дело, что на качельке никого не было. Двор из моего окна хорошо просматривается и, если бы кто и соскочил с качельки, то далеко ему уйти бы не успел. Да и качелька бы постепенно успокоилась и остановилась. А эта качается, как будто кто-то невидимый её раскачивает. Ветерок еле-еле покачивает листики на молоденьком ясене. Качелька для малышей стоит неподвижно, а эта… И чем больше я смотрела на качающуюся качелю, тем больше мне становилось не по себе. Как-то холодно мне стало и до такой степени неуютно, что волосы на голове зашевелились. Чувствую, что-то неладное творится в нашем дворе. Я невольно сделала шаг назад от окна в глубину кухни, так, чтоб эту качелю не видно было. Постояла немного, успокоилась и, опять выглянула. Качеля качается всё так же, спокойно поскрипывая.
Вдруг в наш двор свернула легковая машина. Я перевела взгляд на эту машину. Потом опять на качелю. Качеле, будто кто сказал: «Замри!» Если бы кто из ней соскочил, она бы ещё какое-то время бестолково качалась, постепенно затухая. А тут, враз – стоп на месте.
Только свисток чайника вывел меня с оцепенения. До сих пор тому, что я видела, объяснении не нашла. Увидеть такое второй раз… я бы уж точно не хотела.