Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
567. Адьё, янки! 12 октября 1973 года.
Сводка погоды: Пятница 12 октября 1973 года. Пролив Каттегат. Данные ближайшей метеостанции «Анхольт» на датском острове Анхольт в проливе Каттегат, географические координаты: 56.717,11.517, первое наблюдение: 01.01.1973, последнее наблюдение: 31.12.2022. Максимальная температура воздуха +9.0°C, минимальная -5.0°C, средняя температура воздуха +5.3°C. Скорость ветра 4 м/с (12-19 км/ч) – это слабый ветер на 3 балла по шкале Бофорта. Наш Военно-Морской флаг развевается больше от хода корабля, нежели от ветра. В проливе Каттегат волны короткие, но хорошо выраженные. Гребни волн опрокидываются и образуют стекловидную пену. Изредка на волнах, вошедших в резонанс друг с другом, образуются маленькие барашки. Средняя высота волн 0,6 м, максимальная около 0,9 м. Эффективная температура воздуха в начале перехода проливом Каттегат в районе мыса Скаген ощущается как прохладно-холодная +1.4°C, это ощущение полноценной осени.
12 октября 1973 года в проливе Каттегат солнце по Гринвичу взошло в 04:40, а по местному времени в 09:40 утра, продолжительность дня составила 10 часов 40 минут. В местный полдень, в 15:00, мы должны были миновать датский остров Анхольт, распложенный в центре обширного пролива Каттегат, а к вечеру мы были бы уже гораздо южнее, на подходе к датскому проливу Большой Бельт. Слева от нас должен был располагаться большой датский остров Зеландия, а справа – тоже не маленький датский остров Фюн.
Чем дальше мы отдалялись от мыса Скаген, тем отчётливее проявлялась у меня мысль и желание громко воскликнуть: «Адьё, янки!» и послать ко всем чертям все эти американские ударные авианосцы, крейсера, британские вертолётоносцы, эсминцы, корветы, подводные лодки, самолёты и всякую другую натовскую нечисть.
Мы все настолько устали, в том числе и командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров, что ожидание приказа Главного штаба ДКБФ: «Оставить слежение за АУГ «Джон Ф. Кеннеди» и крейсером «Ньюпорт Ньюс» и следовать к мысу Скаген для подготовки к переходу в базу Балтийск» вызвал небывалый ажиотаж, энтузиазм и восторг во всем без исключения экипаже. Все не просто хотели, а жаждали возвращения домой!
Группа ОСНАЗ ГРУ ГШ ВС СССР на нашем корабле сообщила, что наш «подопечный ударный авианосец АУ «Джон Ф. Кеннеди» поздно вечером 09 ноября 1973 года укрылся от шторма урагана Фрэн в Шотландии», а американский ударный крейсер «Ньюпорт Ньюс» мы сами «проводили» практически до территориальных вод Швеции. При этом другие корабли США и НАТО, принимавшие участие в американо-натовском военно-морском учении «Быстрое движение» и сопровождавшие эти два действительно грозных корабля ВМС США, нас не интересовали, потому что мы теперь были «сами с усами».
Испытав атаки палубных штурмовиков на БПК «Свирепый», испытав на прочность наш корабль в жестоком шторме урагана Эллен, пройдя трудные условия БС (боевой службы) в Северной Атлантике, побывав даже у знаменитого острова Рока (Роколл), мы теперь никого не боялись, потому что знали, мы выдержим все и всех и ответим врагам со всей свирепой яростью, на которую мы теперь точно способны.
У всех в экипаже БПК «Свирепый» на устах было кем-то удачно брошенное слово: «Адьё, янки! Вы по щелям, а мы – домой!». «По щелям» - это имелось ввиду, что натовские корабли и даже американский ударный авианосец и крейсер спрятались от шторма урагана Фрэн по разным портам и базам Шотландии, Норвегии и Швеции. Американский крейсер настолько боялся, что опозорился попыткой скрытно уйти от нас в Осло (Швеция), погасив свои ходовые огни…
По всему чувствовалось, что попытка поднять напряжение в Северной Атлантике эскадрой из 17-19 американо-натовских кораблей в начале "войны Судного дня" на Ближнем Востоке провалилась. По всему чувствовалось, что наша одиночная БС (боевая служба) в Северной Атлантике подошла к завершению, что центр противостояния флотов и военно-морских сил США-НАТО и СССР перемещается в другой район Мирового океана, на другой ТВД - театр военных действий.
Мы не знали всего, что происходило в эти дни (10-12 октября 1973 года) в мире, но даже Северное море и северное солнце изменило к нам отношение. Уже 10 октября 1973 года море стало успокаиваться и, хотя всё ещё штормило, но море и солнце уже баловали нас прекрасными видами освещённой солнцем бурной водной поверхности. Среди сплошных туч всё чаще появлялись радостные голубые просветы неба и яркие лучи ослепительного солнца. Миг и серо-свинцово-стальная вода под этими лучами превращалась в изумрудно-голубую прозрачнейшую воду с белой-белой пеной на гребнях и на склонах волн. Очень красиво!
Кстати, как только мы снялись с якоря на якорной стоянке у датского мыса Скаген и пошли по широкому проливу Каттегат в сторону Датских или Балтийских проливов, нами всё время перехода регулярно интересовались. Каждый день, практически, в одно и то же время прилетал натовский патрульный самолёт-разведчик «Нептун». Он настолько «приелся» нам, что моряки-свиреповцы уже не выходили на верхнюю палубу и не показывали этому самолёту и его объективам фотокамер неприличные жесты, измеряя длину своих выпрямленных рук по локоть или по плечо…
Только командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров, когда погода уже практически совсем «установилась» на типичное осеннее солнце и относительный покой моря, начал выходить на правое открытое крыло ходовой рубки и смотреть на море, на небо, на солнце, на окружающую обстановку. Все предыдущие напряжённые дни и ночи поиска и слежения за кораблями «вероятного противника» Евгений Петрович Назаров почти постоянно находился в ходовой рубке. Он постоянно сам контролировал процесс поиска противника, прохождение штормового волнения, смену и прокладку курса корабля, поддерживал связь со штабами ВМФ СССР и ДКБФ.
Он, также как и я, был больше замкнут, сердит и рассержен, и не предрасположен к дружескому «праздному» общению. Он всегда был напряжён, спокоен, собран, настроен, прежде всего, на дело, а только очень редко – на шутку или какое-нибудь иное расслабление. При этом все попытки кого-либо из офицеров корабля, в том числе замполита капитана 3 ранга Д.В. Бородавкина, как-то сблизится с ним, расшевелить и развеселить, наталкивались на его спокойно-властное деловое пренебрежение. Евгений Петрович был «заряжен» только на служебные отношения, только на БС (боевую службу), только на выполнение полученных из штабов приказов и только на эффективное использование и применение большого противолодочного корабля БПК «Свирепый».
Со стороны внешняя манера поведения командира корабля, капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова, – властно-настороженная, сверх серьёзная, неулыбчивая, напряжённо-собранная – воспринималась в экипаже как чрезмерно властная, деспотичная , нечеловеческая, механическая, бесчувственная и беспощадная, но это было совсем не так. Мне, например, было видно со стороны, что командира корабля что-то сильно тревожит и гложет.
Евгений Петрович Назаров чаще всего был молчалив и хмур. Когда он выходил на открытое правое крыло ходовой рубки, то сигнальщики не смели подойти к нему ближе по своему сигнальному мостику и встать с ним рядом. Вахтенный офицер и старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов попробовали было выйти из ходовой рубки и стать рядом с командиром корабля, но Назаров их просто «прогонял» обратно на ходовой мостик своим напряжённым «рыком по матушке»…
Мне очень хотелось сфотографировать командира корабля капитана 3 ранга Е.П. Назарова во время разных событий на БС, но он каждый раз сердито хмурился на меня и всем своим видом показывал, что этого делать нельзя. Почему? Не знаю. Несомненно, командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров чувствовал, как я мучаюсь и стараюсь сделать лучшее фото с ним, но ничем не выдавал и не выказывал своё отношение к этому. Я сначала смущался, робел, а потом начал сердиться. Когда я в очередной раз не смог сфотографировать командира корабля, потому что он сердито отвернулся от меня и тем самым «загубил» кадр дефицитной фотоплёнки, я рассердился всерьёз…
Когда я пытался сфотографировать командира корабля в день его рождения 8 августа 1973 года во время ожидания в туманном океане нашей советской АПЛ вблизи от острова Роколл, я вдруг решился. Независимо от моей воли, машинально или лучше сказать инстинктивно, я быстро подошёл ближе к командиру корабля, вполголоса окликнул его и строго «потребовал» от него, чтобы он не портил мне кадр и плёнку, а когда я скажу, чтобы повернулся ко мне лицом
После этих слов, не обращая внимания на недоумённо-удивлённое выражение лица Евгения Петровича, я вернулся на своё место, упёрся локтями в планширь бортика сигнального мостика и приготовился снимать. Евгений Петрович Назаров, не меняя позы, в которой стоял и о чём-то напряжённо размышлял, по моему оклику обернулся ко мне и я тогда сделал удачное фото, которое ему очень понравилось. Только он недоумевал, откуда на фото с ним в небе низко над морем появился патрульный натовский самолёт-бомбардировщик «Нептун»…
Кстати, после этого командир корабля хотел было что-то мне сказать-высказать, но я деловито сделал вид, что занялся фотоаппаратом и «боком-боком и с подскоком» покинул сигнальный мостик. Уходя, я краем глаза увидел, как Евгений Петрович Назаров вдруг усмехнулся, потом потянулся всем телом, разминая мышцы, расправил плечи, задрал голову вверх, глубоко вздохнул и бодро вошёл через открытую дверь обратно в ходовую рубку.
Вот и теперь, 12 октября 1973 года командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров опять выходил на правое крыло ходовой рубки и осматривал море и небо, только теперь он не горбился и не кутался в свою кожаную куртку-канадку, а стоял, выпрямившись, гордо, с достойным начальственным и довольным видом.
БПК «Свирепый» размеренным экономическим ходом в 13 узлов (24,076 км/час) не спеша возвращался в Балтийское море, на нашу родную ВМБ Балтийск, на Родину, домой. Глядя на командира корабля и на его порозовевшее от холодного осеннего морского воздуха лицо, я сам ощутил морозно-ознобную радость возвращения победителями домой, у меня открылось «второе дыхание» на выполнение своих обязанностей. Возможно, то же самое ощущал и Евгений Петрович Назаров, капитан 3 ранга и командир БПК «Свирепый». Мне даже показалось, что Евгений Петрович что-то там бормочет себе под нос, вроде даже как бы поёт какую-то песню или куплет.
Интересно, что он там напевал? Может быть, что-то вроде этого…
Adieu, Goodbye, Auf Wiedersehen (До свидания, до свидания, до свидания),
Den letzten Weg must du alleine gehen (Ты должен пройти последний путь в одиночку),
Ein letztes Lied, ein letzter Kuss (Одна последняя песня, последний поцелуй),
Kein Wunder wird geschehen (Чуда не произойдет).
Adieu, Goodbye, Auf Wiedersehen (До свидания, до свидания, до свидания).
Die Zeit mit dir war sch;n (Я хорошо провёл время с тобой)…
(Куплет из последнего альбома «Zeit» и последней 11-й песни в этом альбоме немецкой метал-группы «Rammstein» (2022) – «Adieu» (До свидания); на французском «Adieu», английском «Goodbye» и немецком «Auf Wiedersehen» языках).
Да, мы с энтузиазмом и радостью говорили друг другу; «Адьё, янки!», но БС (боевая служба) БПК «Свирепый» ещё не закончилась…
Фотоиллюстрация из альбома автора: 27.09.1973. Северное море. БПК «Свирепый». Точно так же радовались и ликовали моряки-свиреповцы 10 октября 1973 года, когда прозвучал сигнал «Боевая тревога» и по КГС старпом объявил команду: «Корабль экстренно к бою и походу приготовить!» и добавил: «Идём на базу!». Мы шли на базу в Балтийское море и сердце каждого из нас ликовало гордостью, смелостью и радостью: «Адьё, янки! Вы по щелям, а мы – домой!».