Её пальцы, тонкие изящные, с ногтями идеальной овальной формы, напоминающими блестящие оливки цвета пыльной розы, медленно двигались по ободку бокала. Они жили своей жизнью, независимой от хозяйки, которая в этот момент пребывала в каких-то мирах. Голова ее слегка склонилась набок, локоны почти закрыли глаза, губы слегка приоткрыты. Он молча любовался. Без вожделения, без задних… вообще без всяких мыслей, так, как любуются цветком. Наконец, она вынырнула из глубин своего сознания, а может и подсознания. Разве поймёшь, что намешано в голове у хорошеньких женщин? Подняла на него свои полупрозрачные глаза и улыбнулась краешками губ.
— Ну и что ты решила?
— Ничего. Ты ведь уже всё решил за меня. Разве не так?
— Но ты можешь сказать своё мнение.
— Зачем оно тебе? Когда ты менял своё решение?
— Ну ты самодура-то из меня не строй, я ж о тебе забочусь.
— Самаааа дура… — протяжно, на распев проговорила она — Я знаю, солнышко. Я ж о том же.
Он пожал плечами.
— Ну хорошо. Месяц тогда я обустраиваюсь с семьей на новом месте, решаю все вопросы. Потом сниму тебе квартирку и пришлю билет. С собой ничего не бери. Только самое необходимое на первое время. Там всё купим. Поняла? Месяц, ну край полтора нужно подождать.
— Хорошо. Как скажешь — она тряхнула головой, поднялась. Щелчок пульта. Музыка наполнила всю комнату. Она прикрыла глаза и позволила волнам блюза подхватить ее тело.
Глядя на плавные движения гибкого тела, обтянутого темно-синим коктейльным платьем, купленным им же (тысяча долларов, между прочим), он вдруг подумал «Интересно, она счастлива?». И сам удивился, какие же глупости в голову лезут. «Какая разница? Я для неё — лучший вариант. Замуж таких все равно не берут. Имеет всё, что хочет. Ну, почти всё. Да чтоб я так жил! Если б, конечно, был женщиной».
***
С самого утра всё шло наперекосяк. Самое необходимое на первое время никак не хотело вмещаться в огромный чемодан. Пришлось вытащить замшевые лодочки, сумку кроссбоди и половину косметики. И все равно замок никак не хотел закрываться. А тут ещё ноготь сломался. Хоть плачь. А в довершение сообщение пришло от возлюбленного: «Встретить не смогу. Форс-мажор. Нужно срочно уехать. Пару дней буду не доступен. Не звони. Я тебе забронировал номер. Отель «Олимпия». Возьми такси». И что значит это «не доступен»? Что это за тьму-таракань такая, что даже связи нет? Или он с женой куда-то отправился? Зачем вообще эти заморочки с отелем? Мог бы просто перебронироаать мой билет. Может, плюнуть и остаться? И что дальше? Ждать, когда за мной приедет? Ага. И выслушивать, что от меня одни проблемы. Ладно. Надо успокоиться и «быть послушной девочкой». Есть инструкции — выполняй, а иначе всегда какая-то фигня получается.
***
Да что ж такое?! Мало того, что пришлось переплачивать за багаж, так они его ещё и потеряли!!! Огромный синий блестящий чемодан. Как его можно было потерять?!
Усталая тетка за стойкой розыска багажа, к которой ее направили после того, как она полчаса растерянно смотрела на опустевшую ленту транспортера, равнодушно выслушала возмущения. Достала какие-то листочки и положила на стойку.
— Заполните акт. Когда найдётся, мы Вам позвоним.
— Бардак у вас! А сейчас мне что делать? У меня даже сменного белья нет!
Тетка пожала плечами и уткнулась в экран компьютера. И что толку жаловаться и возмущаться? Все равно что биться о железобетонный столб.
Она вышла в ночь. Порыв холодного ветра заставил поёжиться. Жакетик а-ля Шанель явно не для этой погоды. Надо было как все нормальные люди напялить толстовку с капюшоном.
Огромная парковка перед зданием аэропорта почти опустела. Все пассажиры уже разъехались. Видимо авиарейсов больше не предвидится до самого утра. Она достала телефон. Нет! Только не это! Он разрядился! Да что ж за день такой! Что происходит? Ее кто-то проклял? Она сунулась было назад, но двери уже закрыли.
Неожиданно рядом возник мужичок в кепке, надвинутой на самые глаза.
— Вас довезти?
— Да-да, конечно! Мне нужно в город. Отель «Олимпия».
— Тыща.
— Хорошо-хорошо. Я согласна.
Ещё бы. Она бы и десять отдала, лишь бы поскорее оказаться в тепле и безопасности, в кровати, зарыться с головой под одеяло, уснуть и забыть этот день, как страшный сон.
В салоне автомобиля было темно и тепло. Она сама не заметила, как задремала под мягкое покачивание. Проснулась неожиданно, посмотрела в окно. Темные силуэты деревьев. Никаких признаков жилья. Сколько они уже едут? Где пригороды? Дачи, огороды, автобусные остановки — где это всё? Страх скользкой змеёй обвил сердце.
— Куда Вы меня везёте?
Молчание. Вместо ответа в зеркале она увидела устремлённые на неё глаза водителя. Липкая маслянистая чернота плескалась в них. Рот растянут в улыбке, больше похожей на оскал. Вспышка ужаса парализовала мозг, предоставив действовать инстинктам. И они не подвели. Всё произошло в одно мгновение.
Автомобиль стал притормаживать перед подъемом. Она дёрнула ручку двери и …вылетела из машины на обочину. Кубарем скатилась куда-то вниз в заросли травы и затихла. Боли она не ощущала. Не ощущала ничего, кроме ужаса. Загнанный зверёк, на которого открыта охота.
Машина проехала немного дальше и остановилась. Водитель вышел, постоял у обочины, внимательно вглядываясь в темноту, и медленно пошёл в ее сторону. Она не могла пошевелиться, просто смотрела, как он приближается… Внезапно небо прочертил свет фар. Встречная машина поднялась на пригорок и стала стремительно приближаться. Ее преследователь бросил последний взгляд туда, где она затаилась. Потом быстро вернулся к машине и уехал.
Она лежала на земле, глядя на звёзды. Вся ее кукольная жизнь вдруг показалась каким-то сном. Смешно, ещё утром сломанный ноготь был настоящей трагедией. Всё, что она имеет — куча шмотья, дорогостоящего барахла… Зачем это всё? Вот смотрит сейчас Господь оттуда, из звездной беспредельности, и какая разница, что надето на тело? Душа-то голая. Бесполезная, выброшенная, как ненужная вещь, на обочину.
•••
Холод от земли начал пробирать. Нужно подняться. Странно, вроде ничего не сломано. Саднит плечо и колено, но это ерунда. Куда идти? Только не на шоссе! Тут она заметила тропинку, которая сбегала с обочины и уходила через поле куда-то в сторону от дороги. В свете луны ее было хорошо видно. Тропинка петляла, огибая пригорки, ныряя в ложбинки, и, наконец, вывела к маленькой деревушке. Ни одного огонька, ни одного звука. Вымерли все что ли?
Крайний домик вместо забора был окружён кустами и клумбами. Головки «золотых шаров» слегка покачивались на ветру. Взойдя на невысокое крыльцо, она постучала. Послышались какие-то звуки, зажегся свет. Дверь распахнулась. В ярко освещённом проеме двери стояла ... бабушка Тася. Сухонькая, слегка сгорбленная фигура, зачёсанные назад седые волосы, заколотые полукруглым гребнем, всегда улыбающиеся глаза с морщинками, разбегающимися из уголков. Волна тепла разлилась по телу. Она уже было шагнула навстречу, чтобы обнять… Вдруг иглой в голове кольнуло: «Баба Тася же умерла!!! А как же так? Я тоже умерла? Или .... портал в параллельную реальность? Я провалилась в дыру во времени?»
— Ты откуда, девонька?
Голос вернул ее в реальность. Боже мой. Это другая старушка, просто очень похожая на ее бабулечку.
— Я… — голос почему-то слушался с трудом — я из машины выпрыгнула... там маньяк... я не знаю, где я. Помогите...
Ноги вдруг подкосились, она прислонилась к косяку, чувствуя, что вот-вот «отключится». Старушка подхватила ее и помогла перебраться через порог.
***
Тепло. Щека почти горячая. Это солнышко. Его свет проникает сквозь закрытые веки... Как хорошо! И пахнет так вкусно! Свежеиспечёнными шанежками. Баба Тася... Ой... Она открыла глаза. Вчерашнее всплывало какими-то фрагментами. Черные дьявольские глаза в зеркале…. Бескрайнее звездное небо над головой…. Тропинка, уводящая неведомо куда… Знакомый силуэт на желтом фоне в раме дверного проёма. Нет, это не Тася. Валя, кажется. Точно, баба Валя — она так представилась.
— Проснулась, красавица! Ну, вставай, я уже завтрак приготовила.
Белёные стены, черно-белые фотографии в рамочках на стене. Видно, что очень старые. На окнах белые в синий цветочек занавески. На столе, застеленном скатертью, гора шанежек, плошки со сметаной, мёдом, творогом.
— Как тебя зовут-то? Ты вчера всё твердила «Барби, Барби». Так куклу заграничную зовут, я знаю. Не такая я уж темная, телевизор смотрю. Неужели человека так могут звать?
— Варвара я. Только мне никогда это имя не нравилось, вот и звали все Барби.
— Варвара — мягким говорком, пробуя слово на вкус, повторила баба Валя — Имя-то какое красивое! Как голубки воркуют. Вар-вар. Почему не нравится-то, Варюша?
— А и вправду, на воркование похоже! Удивительно!
***
— А когда Вас увидела, я подумала, что передо мной моя умершая бабушка Таисия. Чуть с ума не сошла — закончила Варя свой рассказ о вчерашнем безумном дне.
— А я никак в толк не могла взять, как такая лощёная красавица в нашей глухомани оказалась! А оно-то вон как…
Они сидели на крылечке, глядя вдаль на раскинувшиеся до горизонта холмистые поля с перелесками. Высоко в небе парили два орла. Давно Варя не чувствовала такого умиротворения. Наверно, только в детстве, когда дни казались бесконечными, а жизнь вечной. И не нужен был повод для радости.
— Ой — всплеснула руками баба Валя — Тебе ж позвонить надо. Тебя уж потеряли поди родные, с ума сходят. Сейчас-сейчас, у меня телефон есть. Связь, правда плохая, но …
— Да никто с ума не сходит. Никто не ищет. Да и не помню я номеров-то на память.
— Как это никто не ищет? Родных нет что ли? И мужа нет? Одинешенька?
— Ну почему же? Мама жива, только я с ней пять лет не разговариваю. Если она меня считает дурой никчемной, о чем с ней говорить? И мужчина у меня есть, только он сейчас с женой куда-то укатил, сказал не звонить ему несколько дней. Содержанка я. Так это, кажется, называется. И что? Теперь Вы со мной не захотите разговаривать? — она с вызовом посмотрела на старушку.
— Упаси меня Бог судить тебя. Кто я такая, чтобы судить? Думаешь, я безгрешная? Всякое бывало, любовь тоже глаза застилала. А на мамку зла не держи. Больно тебе от мамкиных слов — ну что ж, пусть так. Не пришло, значит, время сердцем ее слушать. Переживает она за дочу свою. Непростая это судьба — женатого любить. Но если сладко тебе с ним….
В этот момент сдавленный звук вырвался из груди Вари, слёзы ручьями потекли из глаз. Баба Валя протянула к ней руки, прижала ее склоненную голову к своей груди и, гладя по волосам, ласково запричитала:
— Бедная девочка! Имя чужое, кукольное, муж чужой, и души родной нет рядом. Ничего, ничего. Всё у тебя ещё будет в жизни. Своё. Ты ж молодая, красивая, смелая…
— Это я смелая? — Варя подняла заплаканное лицо и с удивлением посмотрела на старушку.
— А кто из машины на ходу выпрыгивал? Я что ли? Тебя в каскадёры без конкурса возьмут!
Они обе рассмеялись.
Валя и Варя, две женщины, разделённые поколениями, географией, социальными слоями, образом жизни, по прихоти судьбы оказались в одной точке времени-пространства. И не спрашивай «почему». Спрашивай «зачем».
•••
Ключ повернулся в замке. Валера влетел в коридор и не раздеваясь с порога стал орать:
— Барби, что за фокусы??? Почему я должен тебя разыскивать? Какого фига ты сидишь здесь и не отвечаешь на звонки?
— И тебе здравствуй. Барби здесь больше не живет. А меня Варварой зовут. И телефон у меня новый.
— Тебя и впрямь как будто подменили. Раньше ты так не разговаривала. И что всё это значит?
— Ищи другую Барби. Вот, что это значит. Квартира эта моя, на мое имя записана. Я ее заслужила. А всё остальное, что ты мне дарил, можешь забрать, для новой куклы мож сгодится.
— Дерзкая, да? Да скоро сама на коленях приползешь. Дура ты! Ты ж ничего не умеешь, университет бросила, курсы эти гребанные тоже не закончила. Куда тебя возьмут? В киоск продавщицей пойдёшь? Или думаешь, найдёшь нового папика? Или уже нашла? Я ж разыщу его, такую тебе характеристику выдам, что ….
Он осекся на полуслове, увидев её улыбающееся лицо.
— Ты что лыбишься-то?
— Спасибо, Валера. Как я столько лет жила в этом? Я как будто проснулась. Спасибо, что отправил меня одну в эту тьму-таракань, где черти и ангелы водятся.
— Ты это… Головой, может, повредилась? Тебе бы психиатру показаться.
— Меня, конечно, хорошо так тряхануло. Но в дурку мне рано. Я только из кукольного домика выбралась. Только жить начала. И не беспокойся за меня. Я сильная. И смелая, как выяснилось. Не пропаду.
Валера с сомнением посмотрел на бывшую любовницу, пробормотал себе под нос:
— Шизанулась баба. Жаль, такая красивая. И покладистая была. Да. Была.
Развернулся и пошёл к выходу.
— Ключи оставь в прихожей. Они тебе больше не понадобятся.