ПРОДОЛЖЕНИЕ.
===================
НОЧЬ,ПРОВЕДЕННАЯ ПО ЗИМНИМ,НОЧНЫМ
УФИМСКИМ УЛИЦАМ.
========================================
Это было тогда,когда наша старая,милая и уютная кассирша-татарка по национальности,- Мария Николаевна Хангильдина принесла,как обычно,в кассу,чайник и заварила душистый,горячий и ароматный чай,пила его в кассе и заедала шоколадной конфеткой -ВЕСНА и пела свою любимую песню: ЛУЧШЕ НЕТУ,ТОГО СВЕТУ.
Я часто с ней разговаривал. Вся касса была в зеркалах и я рассматривал себя,в зеркалах,в разных ракурсах,часто разглядывал себя в зеркалах и причёсывался.
Одет я был в бурые,в мелкую,чёрную клетку,шерстяные брюки,твидовый,светлый пиджак в коричневато-серую тонкую клетку и между ними, в
тонкую,зелёную полосу,которые были расположены,через клетки,а на улице - в тёмно-жёлтую(медовую),цигейковую шапку-ПИРОЖОК и в травянисто-зелёную,болониевую куртку.
Была уже зима,снег,на улице было уже очень холодно.
Откуда-то с Кавказа,привезли виноград и башкирин-продавец,старенький дядя Коля про
давал его,недалеко от нашей ФОТОГРАФИИ № 14.
Марья Николаевна Хангильдина купила у него два килограмма чёрного,мелкого,но очень сладкого и вкусного винограда.Когда я пришёл домой,с ФОТОГРАФИИ № 14,дома никого не было,а Нинка Сарайкина заставила взять ключ из комнаты,Хадичу и они поехали в гости к балерине Зухрушке на всю ночь. Это она так сделала с такой целью,чтобы я не мог попасть в комнату Хадичи на всю ночь,делала мне психологический стресс,в надежде,что брошу учёбу на фотографа и уеду в Салават.
Нинон Сарайкина жаждала,чтобы я поскорее уехал из Уфы,в Салават,чтобы дядя Фарит
побыстрее перешёл к ней.Но я и не думал бросать учёбу в ФОТОГРАФИИ № 14.
Выйдя в сторону старого Универмага,я долго бродил по улицам Уфы.
Темнело. Пошёл мягкий и пушистый снег,загорелись огни городских фонарей и огни в окнах домов. На проезжающих машинах ,горели фары.
Я ходил по улицам Уфы и в моих ушах,звенела фраза из известной песни:
- Но сердцу,ближе нам
Родимый дом!...
Несколько раз,я заглядывал на окна Хадичи,но там было темно и двух кукол - не было видно,которые при свете,обычно сидели на подоконнике. Значит,Хадича не пришла ещё. А может Хадича осталась на всю ночь,до утра,вместе с Нинон Сарайкиной.
Люди,на улицах Уфы уже спешили домой,машины уезжали в гаражи,а Хадичи и Нинон Сарайкиной - ещё не было. Улицы Уфы опустели. Горели магазинные рекламы и уличные фонари. Постепенно гасли окна домов. Шёл и тихо шуршал,белый,чистый и пушистый снег,словно мягкий и белый пух.
Слышно мне было только шуршание и скрипение снега,под подошвами моих,чёрных,со шнуровкой,ботинок,шум ветра,застрявшего между проводами электрических столбов,на
которых висели и звенели,круглые металлические " тарелки ". От ветра,эти " тарел
ки " глухо стукались друг о друга и издавали глухой,звон,слышен был отдалённый
лай собак и мяуканье кошек....
- Но сердцу,ближе нам,
Родимый дом!..
- Господи! Когда-же Хадича приедет? Уж не остались-ли они с Нинон Сарайкиной,у Зухрушки на всю ночь,до утра?
Ноги мои закоченели от холода. Я ходил по глухим,ночным,зимним улицам Уфы и задавал себе ,один и тот -же вопрос:
- Когда-же,наконец,приедет домой ,Хадича?
Никого. Только светло-серая кошка сонно взглянув на меня своими,зелёными глазами,быстро побежала впереди меня и скрылась за углом старого Универмага.
Внезапно,из-за поворота улицы,снег осветили ярко-жёлтые ,яркие фары
и раздалось гудение мотора. Показалась тёмно-голубая ВОЛГА-такси,она припарковалась у самой арки. Оттуда,неожиданно вылезла моя сестра Хадича,поблагодарила шофёра и захлопнула громко дверку такси. Такси уехало. Хадича,громко цокая своими каблуками,уже входила в подъезд.
- Хадича!
Она удивилась: - А ты,разве,не дома?
- А ключи,ты оставила?
- Ой,забыла! Это всё из-за Нинки Сарайкиной. Торопила меня! Ты замёрз?
- А ты,как думаешь?
Мы зашли домой,попили горячий чай и легли спать. Мне ничего было неинтересно: где Нинон Сарайкина? Я её презирал и ненавидел. И мне совсем было все-равно :где Нинка Сарайкина ночует и что с ней? Она мне была не нужна.
Я ПРОСТУДИЛСЯ.
==============
Половина ночи,проведенная по зимним,ночным,уфимским улицам,не прошла для меня даром,и бесследно. Я простудился,заболел воспалением лёгких,у меня поднялась высокая температура,я стал чихать и очень трудно кашлять. Сестра Хадича и Нинон Сарайкина по вечерам,куда-то уходили в гости к подругам,а я оставался один,в темноте,наедине с своей очень тяжёлой болезнью. Я лежал в тёмной комнате и очень тяжело кашлял,до надсады.
Порою,мне казалось,что у меня,всё лопается в груди.
Было очень обидно,что такая умная сестра Хадича и...целиком была не на моей стороне,как должно было быть по-настоящему,а целиком на стороне - Нинон Сарайкиной,этой змеи подколодной,этой гадины! Нинон Сарайкина полностью покорила
сестру Хадичу своей воле и старалась сделать мою жизнь невыносимой и мучительной,чтобы я не выдержал и уехал в Салават,тогда,дядя Фарит перейдёт к Нинон Сарайкиной и будет жить у сестры Хадичи,вместе с Нинон Сарайкиной.
У Нинки Сарайкиной единственная была мечта- вытурить поскорее меня из Уфы,из комнаты моей сестры Хадичи.
Так прошла неделя и я стал,понемногу,поправляться и выздоравливать.
Я уже стал посещать ФОТОГРАФИЮ № 14
В выходные дни свои,я купил в магазине-КНИГИ,под Башсоюзом,две книги: РАССКАЗЫ ЛЕСКОВА и СЕЛЕКЦИЯ ДОМАШНЕЙ ПТИЦЫ.
ПРОГУЛКИ ПО УФЕ.
================
Мой шеф и начальник,- Коротков Геннадий Григорьевич относился ко-мне,словно родной отец,а Юрка (Юдл) Бронштейн-Щипалов - сын нашего Гэршэлэ Нохумовича Бронштейна - был словно родной,старший мой брат. В их обществе,мне было всегда,хорошо,свободно и надёжно.
Они просто беоегли меня,старались не ранить мою впечатлительную,очень нежную мою душу,очень понимая,как это горько,больно и страшно - потерять -горячо любимого папу.
ФОТОГРАФИЯ № 14,была самым первым заведением,где я немного обтесался.
Выросший у папы- Рагиба Румовича Садыкова и мамы- Блюмы Моисеевны
Зофман-Садыковой " под крылышком ", я был " дикарём ",очень доверчивым,очень искренним,верным,бескорыстным и очень надёжным.
Я совсем не разбирался ни в жизни,ни в людях,меня окружающих,мог принять врага за друга,ничего не умел делать,был очень которого не было никакого толку. Я был очень наивным и очень неопытным.
Коллектив ФОТОГРАФИИ № 14,понял мою ситуацию и относился ко-мне очень бережно,ласково,хотя и тут,тоже,не исключены были розыгрыши и приколы.
Если-бы я попал в какой-нибудь другой коллектив,то знаю наперёд: там меня поднимали-бы на смех,знали-бы как недоделка,как придурка,таковы были мои действия...от незнания жизни,как таковой.
Они,не зная моей ситуации,могли-бы меня засмеять,сделать из меня
шута и клоуна и из-за этого,я мог-бы сломаться и совсем упасть духом,уныть и замкнуться в себе и стать морально глубоко несчастным. Я был очень чистым,неискушённым,неопытным и мог довериться любому ,незнакомому человеку,считая,что они мне помогут.
В ФОТОГРАФИИ № 14,я немного научился,как вести себя в обществе и понемногу,стал вести себя,намного правильнее,чем раньше.
Но это была не моя вина: так меня воспитывали папа,мама и бабушка-Шифра Исааковна Гимельфарб,но и их надо было понимать.
Тогда было совсем другое время,ценились совершенно другие ценности,была совершенно другая жизненная мораль. Они мне привили: стеснительность,стыд,застенчивость,уважение к другому человеку,особенно к старым бабушкам и дедушкам,привили идею,что человек,человеку -друг,товарищ и брат и то,что я обязан помогать любому человеку,а он-мне.
В этом,чувствовалась национальная,патриархальная еврейская и татарская мораль,далеко уже чуждая в наш 21-век.
Ведь недаром,я привожу цитату,что сказал мне,на Украине,в Марганце,сын наших соседей - Толька Басов-бандит,вор,тюремщик и убийца:
- Убей ближнего,ибо ближний убьёт тебя!
Услышав такое,я -маленький школьник,молча уходил от него,не сказав ни слова,не желая вообще знаться и общаться с ним,уходил к своим курам и петуху и не реагировал на его тюремные изречения и учения.
Именно этот Толька Басов явился убийцей Володи Калуги - старшего сына,нашей соседки- учительницы,тёти Зины Курганши,об этом,я писал выше.
Это я просто привёл пример,как далеко расходятся с настоящей современной жизнью,заветы нашей любимой и уважаемой бабушки Шифры Исааковны Гимельфарб
Просто,по счастливому обстоятельству и по воле Всевышнего Бога,я попал в хорошую и дружескую компанию и отличную среду,где меня берегли,понимали ,уважали и любили.Я,- переживший очень тяжело смерть дорогого мне папы- Рагиба Румовича Садыкова,всё-таки духовно не сломался,но когда немного,морально окреп от случившегося,мне уже не было ничего не страшно.
Пой патрон Коротков прощал мне все причуды,грехи и грешки.
Как-то раз,он фотографировал детей из группы моей сестры Хадичи,из детсада № 131,где Хадича работала воспитательницей.
Дети,мою сестру Хадичу,называли - Пипитательницей.
Шеф Коротков готовил фото-табло.
Маленькие карточки детей,мы вырезали полукружием,надписывали над ними - имена и фамилии детей.
Потом,шеф-Коротков брал огромную раму,клал туда огромный лист белой бумаги,раскладывал фотки детей,воспитательниц,заведующей- Ларисы Михайловны Жерновковой,нянечек,закрывал их сверху очень плотно тонким,такого-же формата,стеклом,а потом,снова в таком-же виде перефотографировал фото-табло.
В это самое время,как только шеф Коротков укрепил фото-табло и ушёл в маленькую комнатку,чтобы зарядить кассету,я вбежал с улицы...и случайно,нечаянно толкнул табло. Очень дорогостоящее стекло,которое очень трудно достать,от моего толчка...внезапно грохнулось с оглушительным звоном и разбилось.
Вдребезги!
Лицо у шефа Короткова стало красным и до неузнаваемости,злым. Но он нашёл в себе силы сдержаться,хотя у него внутри всё кипело и горело от злости.
- Мансурка,ты понимаешь,что ты натворил? Разбил такое дорогое стекло!
Я и сам был не рад,что такое случилось.
У меня уже кончался срок учёбы,у шефа Короткова и я должен поехать в Салават,скоро,чтобы стажироваться,на стажировку.
Жалко мне будет опять возвращаться в Салават и я буду очень скучать по ФОТОГРАФИИ № 14,по нашему коллективу и по нашему шефу- Геннадию Григорьевичу Короткову!
Буду также скучать по своим,новым,уфимским друзьям-приятелям,по Уфе и по своей прекрасной свободе!
( Продолжение следует).