Все рано или поздно задаются вопросом, зачем они жили, хотя каждому в школе весьма доступно объяснили, но практика жизни как-то не вполне согласуется с этим объяснением, когда оно прикладывается именно к подавляющему большинству, так как возникает дилемма: или мы плохо учились в школе, или… Особенно этот вопрос стимулируется (если даже его отгонять), когда неумолимый бег времени подводит каждого счастливца к моменту получения на блюдечке с голубой каемочкой (жаль, что не с золотой), по крайней мере в полуцивилизованных странах, письменное доказательство не напрасно прожитой жизни (по замыслу фей из пенсионного отдела) и одновременно милостыню (с точки зрения большинства обитающих на 1\6 части суши, где так вольно дышал человек) тому самому счастливцу, вступающему в общество нищих, доказавших свою дальнейшую непригодность для государства ( с точки зрения молодых чиновников), которое, забыв свою мощь, так очевидную по административным зданиям и мебели в кабинетах чиновников, пыжится изо всех сил, чтобы выплатить эту малость ( или милость, что не меняет суммы, ничтожность которой не заметна на фоне больших общих цифр Пенсионного фонда и, особенно, его дворцов).
Но среди этих образованных нищих, которые в начале этого пути (так романтично называвшегося социализм – тот, что молодость мира, и потому о будущем не надо думать, а только мечтать) в нищенское царство и не подозревали, чтобы в такой степени…Разумеется, речь не идет о тех, которые владели талончиком на счастье и сумели его отоварить, либо оказались рядом с кормушкой, если говорить грубо и с элементом зависти, что нас около неё не было, а тех, которые это счастье могли бы заработать, если бы не тот благородный и необъятный вихрь доброты не сделал их настолько неспособными превратить её в зрелые плоды труда, что даже и незрелые – они не смогли присвоить, боясь нарушить равное право своих соотечественников на общественный пирог. Теперь эти добрые мечтатели и поглотители этой громогласной и всюду писанной (и также быстро забываемой чиновниками) везде доброй правды так ею пропитались, что к концу жизни потеряли к ней интерес, так как вся эта гигантская правда, едва умещавшаяся на страницах одноименной газеты, как-то вдруг прошла мимо них и сконцентрировалась в карманах тех немногих счастливых людей, большая часть которых к этой самой правде испытывала величайший скепсис.
Получив доказательство этих истин в виде свидетельства на нищенство (это понимают и упоминавшиеся феи, но они думают, что аналогичный момент для них очень-очень далеко, либо они входят в клан счастливых людей, и потому их это не может волновать), эти романтики всесилия добра и неизбежной победы над злом вдруг ощутили, что что-то не так в том, так обожаемом королевстве, которое называется собственной душой, а также и в большом королевстве добра, которому они отдали почти все свои силы, кроме оставенных в тайниках социалистической души. А душа напомнила, что в целом им Бог даровал неплохую судьбу (если сравнивать с ...ну, не будем говорить о…), так как, став официальными нищими ( это доказывает размер пенсии ниже, простите за прозу, прожиточного минимума, ведь закон жизни об обмене веществ в живой материи ещё никто не отменял), они ещё могут дышать,
ходить, если не стали инвалидами, видеть мир (пусть в очках) и даже показывать ему иногда кукиш (пусть в кармане), распрямляя спину после неравной борьбы с сорняками в саду или огороде и даже начиная какую-либо деятельность, разительно несовместимую с возрастом. В одном случае из ста она может состоять в опровержении того, чему поклонялись (пусть и насильно), и как результат такого опровержения добивались относительного успеха на капиталистическом поприще (то есть находящемся в явном противоречии с преподносимым ранее царством добра, которое должно одним махом победить зло, точнее, давно официаьно победило, но надо работать, работать и работать, не думая о плодах победы, но восхваляя её ради будущих побед, когда уж точно наступит рай, ведь у всех почти он уже наступил, даже у тех, кого наши пенсионеры победили, когда они были воплощением зла). Все эти мысли (точнее, их маленький зачаток в виде недоумения, которое потом проросло в эти строки) возникли у меня по поводу смехотворно маленького наблюдения, когда я обратил внимание, как один такой романтик, готовый сразу от знаменитой темы погоды перейти с любым встречным на политический диспут с весьма активной позицией, но не желающий разогнуть свою весьма сутуловатую спину, ходит, не борясь с недостатком своей конституции, возможно, и для того чтобы входить в метро, не показывая обсуждавшееся выше свидетельство. И это убеждённый сторонник справедливости и порядка! А где же справедливость по отношению к труду контролёра, который тоже имеет право на активную позицию, по крайней мере в части добросовестного отношения к труду? Явное несогласие с таким проявлением романтиков активной позиции, по сути унижающей контролёра и разбалтывающей и без того хлипкую основу порядка в постоянно-переходный период (который наши прадеды справедливо называли смутой) и привело к появлению таких не совсем добрых строчек. И всё это потому, что слишком многие романтики дали доказательство того, что их неспособность или нежелание завернуть частично благодатный вихрь социального добра, не нарушая идеалы социальной справедливости, в собственную личную заводь (в частности, чтобы не зависеть от немощи государства) привело на эту скорее чёткую, чем зыбкую грань нищеты. Хотя я и сам принадлежу к обществу таких рыцарей добра, всё-таки призываю всегда с гордостью предъявлять свидетельство потенциальных добряков, хотя бы поддерживая таким незаметным жестом порядок. И ещё о порядке. Жаль, что на 1\6 части суши слишком долго существовала такая точка зрения на порядок, с которой все соглашались на словах ( а попробуй не согласиться, жрецы того самого социального добра быстро…), а на деле так часто пренебрегали духом этого порядка (что забыли о порядке вообще), что в каких-то случаях было необходимо для выживания и косвенно стабилизировало этот удивительный гибрид полного бумажного порядка с фактическим частичным беспорядком, подорвав уважения к законам вообще. Думая, что такие «мелочи» совершенно безболезненны, и накапливая их до критической суммы, превышающей мощь ослабевшего порядка, его жрецы с беспечностью не умеющих плавать, а в действительности уверенных, что на них спасательных кругов хватит, перевернули лодку добра в море зла, чем и доказали аксиому: «Люди, берегите порядок, а не его жрецов. Более, чем на порядок, вам надеяться не на что. А жрецы во время «служения» порядку готовят себя к беспорядку и вас спасать не будут».