на фото преподобный старец Серафим Саровский*
5.
Святитель Игнатий Брянчанинов замечает, что истинные чада должны по духу напоминать своего наставника, отца духовного. В этом смысле отцовство - порождение по духу. Или иначе передача духа от учителя ученику. Причем учеником старца в какой- то момент может оказаться любой человек, в котором только при одном взгляде на старца даже при мимолетном общении запечатлевается в душе весь его необыкновенный «осиянный» облик, дыхание его духа, т. е. то, что дает ощущение преподобничества, уподобления Учителю, Истине, водительству Духа. «...Христос ради послушания пришел в мир, и жизнь человека на земле есть послушание Богу. В послушании нужно разумение и достоинство, иначе может выйти большая поломка... Без послушания человека охватывает порыв и как бы жар, а потом бывает расслабление, охлаждение и окоченение, и человек не может двинуться дальше», — это поучение преподобного Нектария Оптинского. (13)
Что такое встреча со старцем? Это дыхание Жизни Вечной на твоем лице. Это такое посредничество старца, которое дает возможность приблизиться к Тому, Кто выше всякого разумения. Рядом со старцем попадаешь в атмосферу любви, покоя истины, когда все мелкое, житейское, мирское (то есть не бессмертное), что обычно так тяготит душу, покрывает ее бременем повседневной суеты, охладелости, забывчивости, иными словами, удаленности от Бога - все это ненужное и ничтожное отлетает как шелуха от благодатного ветра; весь сор, все тягостное или скорбное отступает перед одной главной и единственной истиной - что душа бессмертна, что жив Господь, и у Господа все живы, что «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мф.22,32). И те, кто пьет эту «воду живую», «у того из чрева потекут реки воды живой». Именно рядом со старцем и напитывается этой благодатной «водой» бедная, усталая, замученная и слабая от неосознанного маловерия душа. Она распрямляется и, освобожденная, радуется, ощущая сбывшимися все ее тайные упования и предчувствия. Она греется в лучах любви Божией, источником которой на земле и являются те, которые стяжали «мирный дух» и уже здесь вступили в иную область бытия, стали «небесными человеками», оставаясь «земными ангелами», вокруг которых «спасаются тысячи». Нет на свете ничего удивительнее и лучше старчества, нет и ничего важнее этого. **
«Блаженной памяти архиепископ Иоанн (Максимович) определил святость следующими словами: «Святость есть не просто праведность, за которую праведники удостаиваются наслаждения блаженством в Царствии Небесном, но такая высота праведности, что люди настолько наполняются благодатью Божией, что она от них течет и на тех, кто с ними общается. Велико их блаженство, происходящее от лицезрения славы Божией. Будучи преисполнены и любви к Богу, они отзывчивы на людские нужды и на их моления и являются ходатаями и предстателями за них пред Богом». (14)
Нельзя, наконец, не отметить и еще один, самый важный аспект запечатления или «вклада». В этой связи хочется сказать о той Встрече, о том запечатлении, к которому мы стремимся иногда осознанно, а иногда - нет. Вот как пишет об этом митрополит Антоний: «...в молитве мы ищем встречи с Богом. И часто мы этой встречи добиваемся с отчаянным напряжением и не добиваемся ее в конечном итоге, потому что не того ищем, чего надо бы искать. Всякая встреча - событие чрезвычайно ответственное, а встреча с Богом - особенно. Нельзя безответственно встретить даже человека; раз встретив человека, мы уже навсегда каким-то образом несем ответственность и за то, что дали, и за то, что получили. Даже мгновенная встреча, даже как будто случайная встреча накладывает на нас печать… И если это верно по отношению к человеческой личности, то тем более и верно, и значительно по отношению к Богу. Встреча с Богом — это всегда нечто вроде Страшного суда. Приходишь к Богу, становишься перед Ним лицом к лицу, и что? - уходишь или осужденным, или оправданным: среднего нет и не может быть ничего». (15) Само собой разумеется, что если эта Встреча состоялась, то человек уходит преображенным, запечатлевшим в себе дыхание Духа.
Из всего вышеизложенного мне кажется неизбежным вывод о том, что «человек... потому именно и существует в качестве личности, что он изображает собою Безусловную Сущность, и наоборот - он потому только и отображает в себе Безусловную Сущность, что он существует в качестве личности. Следовательно, его личность является не зеркалом по отношению к Богу, а самым изображением Бога, и образ Божий в человеке не возникает под формою какого-нибудь явления сознания, а представляется самою человеческою личностью во всем объеме ее природного содержания, так что это содержание непосредственно открывает нам истинную природу Бога, каким Он существует в себе самом. Мы не знаем и не можем знать, какою жизнью Бог живет и имеет ли Он какое-нибудь отношение к нашему миру, но мы достоверно знаем в познании себя самих, что Бог в себе самом есть живая самосущная Личность. Он не просто лишь кажется нам Личностью по субъективным свойствам нашего сознания и мышления, но таким Он реально открывается в н а с и таким Он действительно существует независимо от нас, потому что Его бытие безусловно. Он существует как безусловная Личность, и потому имеет в своей природе все действительные свойства личного бытия: и фактическое богатство всеведущего ума, и реальное могущество действительной свободы, и вечное достоинство единственной цели, так что Он не просто лишь представляется нами как мыслящий или волящий или чувствующий, но Он и действительно мыслит и волит и чувствует, потому что Он существует как Личность. Наша собственная личность живет только в условиях ограниченного существования, и всякая наша деятельность в своем содержании необходимо определяется содержанием различных условий жизни и потому неизбежно распадается на отдельные акты, и необходимо слагается в форму последовательного процесса жизни. Но Бог существует как Безусловная Личность, и мы не можем перенести на Него условные формы нашей ограниченной деятельности...» (16) Далее остается, мне кажется, только добавить, «что идея Бога из сознания человеком себя самого, как реального образа такой совершенной Личности, бытие которой совпадает с безусловным содержанием ее самопознания. ...Утверждение объективного значения этой идеи опирается не на какие-нибудь темные желания или мечтательные соображения человека, а непосредственно возникает из очевидной невозможности для него мыслить себя самого в природном содержании своей личности, не прибегая для этого мышления к мышлению бытия Божия. Все дело именно заключается в том, что природное содержание человеческой личности оказывается идеальным по отношению к ее же собственному действительному существованию, и, следовательно, - человеческая личность действительно является живым образом такого бытия, которое на самом деле не принадлежит человеку, но которое несомненно есть, потому что оно предметно выражается природою человеческой личности. Простое сознание человеком этого именно непреложного факта и есть прямое утверждение истины бытия Божия». (17)
Именно это последнее определение, которое нисколько не противоречит идее «вкладов», а сочетается с ней неким глубинным смыслом и подтверждает ее универсальный характер. Новизна научной мысли здесь онтологична по сути, что, на мой взгляд, и позволяет говорить о некоем научном прорыве, особенно если мы будем иметь в виду тот факт, что создавалась она в эпоху «голого материализма», когда всякая попытка говорить о вещах «неуловимых», идеальных, встречала отпор. А в рамках этой идеи можно было, например, говорить о том, что «душевность есть переживаемое одним человеком б ы т и е д р у г о г о в нем». «Появляется возможность выявить меру личностности человека, силу его представленности в других... Вы замечали, в ситуации, когда человек любит, он особенно остро ощущает себя личностью. Мое «Я» резко увеличивается, становится бесконечно большим, потому что оно поселяется в другом человеке. И там, в новом доме, затевает грандиозные перестановки. Оно творит другого человека, перестраивает. А этот другой поселяется во мне. Любовь - великое переселение. И влюбленные - всегда личности...» (18) Подобное можно сказать и в том случае, когда в нас поселяется Любовь Божия. Когда мы осознаем, что любим Бога, то это одновременно означает, что Он любит нас и к тому же гораздо больше, чем мы Его, и нам никогда Его в этом «не догнать», мы можем лишь бесконечно стремиться к Абсолюту. Души «расширяются» именно любовью к Богу, которая равна Богопознанию. Это неизбежный Путь всех, кто Его вкусил. Каждый Его познает в ту «меру», (говоря Евангельским словом), которая ему отпущена. Эта мера начинается «здесь и теперь», но продолжается и «после» (смерти), в ином мире и «движение» неостановимо. Только имея Его присутствие в себе (что и есть Любовь Божия), мы способны опознать в самих себе свою любовь к Нему, («…яко без Мене не можете творити ничесоже»), когда подобное стремится к подобному, и это – благодатный д а р. И еще – это соединение двух воль, (Создателя и создания), направленных навстречу друг другу, а в месте их «пересечения» проявляется промысл Божий о человеке, стремящемся к Богу, (видимо, в этой точке и осуществляется «вклад вкладов»), когда наши желания не противоречат воле Божией о нас. Происходит это в момент молитвенной обращенности к Богу. «В сердце, которое является местом, где осуществляется общение Бога и человека, открывается, действует и молится Дух Божий. Поэтому отверзение сердца навстречу молитве исцеляет личность человека».(24) Характеризуется это «совпадение» (или «пересечение») таким «мирным» состоянием души, при котором человек уже ни о чем больше не беспокоится, так как находится и ощущает себя в руках Бога Живого, и это рождает в нем уже не страх, (ибо «совершенная любовь изгоняет страх»), а наоборот уверенность в том, что все обретает законченный смысл и нет страха смерти, так как есть ощущение причастности Жизни вечной, говоря словами апостола : «мне бо еже жити Христос и еже умрети приобретение есть» (Фил. гл.1, 21). «Идея «богоподобия», полного, не частичного, лежит в основе христианской антропологии. Надмирный Бог, и человек – надмирен. Образ и подобие Абсолюта, он носит в себе сознание, трансцендирующее все, что видит в пределах земного существования. Бога он живет как Отца и как Персону, и себя осознает как личность - ипостась. Теперь мы знаем, что Абсолютное Бытие может быть только Персональным, ибо Бог наш – есть Бог Живой, Сущностный, а не отвлеченная философская идея. И человек - персона, в своей персональности видит отражение - «образ» Абсолютности Божией, еще не вполне актуализированной, но все же глубоко осознанной. Между Богом и человеком есть и должна быть соизмеримость при всей несоизмеримости... Христианский персонализм свое наиболее совершенное выражение имеет в молитвенном движении всеобъемлющей любви. В акте сей христоподобной любви христианин отдает себя без остатка другим возлюбленным: прежде всего Богу, а затем, силою Духа Святого, всему прочему. В этой кенотической любви от трансцендирует самого себя: любовь живет в «другом», а не в себялюбии; возлюбленные составляют его жизнь. Но, живя в другом, персона- любовь не перестает быть сама собою. Через этот выход из своих эгоистических пределов любовь приходит к обладанию всем, к единению всего в самой себе». (18а) Если же мы перенесем этот вопрос «на почву старчества», то получим такое подтверждение, например, у И. М. Концевича (в книге «Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси»): « Старчество в своих высших степенях, как например, преподобный Серафим Саровский, получает полноту свободы в своих проявлениях и действиях, неограниченных никакими рамками, так как уже не он живет, но в нем живет Христос (Гал.2,20), и все его действия в Духе Святе, а потому всегда в гармонии с Церковью и ее установлениями... Благодатное старчество - это особое благодатное дарование, харизма, непосредственное водительство Духом Святым, особый вид святости».(18б) С этим положением как нельзя лучше перекликаются поучения самого преподобного Серафима Саровского чудотворца, высказанные им в беседе с Н.А. Мотовиловым. «Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святаго Божьяго… Стяжание все равно что приобретение… воля Божия всеспасительная – в том только и состоит, чтобы делать добро единственно лишь для стяжания Духа Святаго как сокровища вечного, неоскудеваемого и ничем вполне и достойно оцениться не могущего.» (18в) Эти положения согласуются с тем, что уже было отмечено выше. Духом Божиим уподобляется человек Христу. Однако хотелось бы еще немого уточнить и помедлить здесь, так как очень интересно и полно говорит о том же преподобный Серафим Саровский, поясняя это на примере Евангельской притчи о девах разумных и неразумных, юродивых. «Оно-то, это стяжание Духа Святаго, собственно и называется тем елеем, которого недостовало у юродивых дев. За то-то они и названы юродивыми, что забыли о необходимом плоде добродетели, о благодати Духа Святаго, без Которого и спасения никому нет и быть не может, ибо: «Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеет же Тройческим единством священнотайне». Сам Дух Святый вселяется в души наши, и это-то самое вселение в души наши Его, Вседержителя, и сопребывание с духом нашим Его Тройческого Единства и даруется нам лишь через всемерное с нашей стороны стяжание Духа Святаго, которое и предуготовляет в душе и плоти нашей престол Божьему всетворческому с духом нашим сопребыванию, по непреложному слову Божьему: «вселюся в них и похожду, и буду им в Бога, и тии будут в людие Мои». Вот это-то и есть тот елей в светильниках у мудрых дев, который мог светло и продолжительно гореть… девы мудрые и юродивые – души христианские; елей – не дела, но получаемая через них вовнутрь естества нашего благодать Всесвятаго Духа Божия, претворяющая оное от сего в сие, то есть от тления в нетление, от смерти душевной в жизнь духовную, от тьмы в свет, от вертепа существа нашего, где страсти привязаны как скоты и звери – в храм Божества, в пресветлый чертог вечного радования о Христе Иисусе Господе нашем, Творце и Избавителе и Вечном Женихе душ наших». (18в)
примечание:*Серафим Саровский — иеромонах Саровского монастыря, основатель и покровитель Дивеевской женской обители. Прославлен Русской православной церковью в 1903 году в лике преподобных по инициативе императора Николая II. Великий подвижник Русской церкви и один из наиболее почитаемых старцев монахов в её истории. (Википедия)
(13) Подвижники благочестия ХХ века. В главе «Старец Нектарий», с.335 **Преподобный старец Амвросий Балабановский. Н. Грачева с.143-144, Москва, изд. Паломник, 2000 и (2006)
(14) Преподобные старцы Оптиной пустыни, с.3, изд. Благовест, Москва – Рига, 1995
(15) Митрополит Сурожский Антоний. Школа молитвы, с.298. Фонд «Христианская жизнь», Клин, 2002.
(16) - (17) Виктор Несмелов «Наука о человеке», с.252-253, изд. Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, Санкт-Петербург, 2000
(18) В.А. Петровский. Личность в психологии, с.500 (то же, см. пр. 1а)
(19) там же, с. 503
(18а) Архимандрит Софроний. Рождение в Царство Непоколебимое, с.96, 94 изд. Паломник, Москва, 2000
(18б) И.М. Концевич Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси, изд. Отдел Московского Патриархата, 1993
(18в) Беседа старца Серафима с Н.А. Мотовиловым о цели христианской жизни, с.с. 8-9-10, с.22, с.11, с.14-15 (извлечение из книги С. Нилуса «Великое в малом», Сергиев Посад, 1911) Библиотечно-Издательский центр Покров, Москва, 1991
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...