О детях Великой войны сороковых огневых

 
              Мальчик, лет одиннадцати от роду, собирал малину на опушке леса. 
Недалече – дорога, а по ней тянулась бесконечная вражья сила: танки с крестами, грузовики, мотоциклы…
              Наконец туесок заполнен ягодами под самую крышку. Малый сел в
тени кустарника, отёр вспотевшее лицо рукавом рубашки и подумал:   
«Вот бы сейчас сюда Чапаева да Будённого… Они бы… Да нет, нет. Что 
они … на конях против такой грозы. Где-то сейчас мой отец бьётся, если 
жив, ждёт помощи… А я вот тут ягодки собираю, вижу, как враги по нашей
земле идут, чтобы убивать нас. Вон деревню соседнюю сожгли, дотла…»   
              Тут Ваня услышал, а вернее почувствовал, какой-то шорох в кустах.   
А затем мужской шёпот: « Не кричать. Свои. Сколько танков насчитал? А 
солдат?»          

 – Ваня я…Не считал, но всё видел…– неуверенно ответил мальчик..         

 – Учись не только видеть, но и считать, если хочешь помочь своим. Кто у
   тебя на фронте?      

 – Отец.      

 – И мы тоже отцы. Выходит, вместе должны стоять против врага. Задание 
   первое: никогда нас не видел, не знаешь. Даже своей маме не скажешь, что 
   помогаешь своим. Задание второе: собирай грибы, ягоды и считай, куда   
   что двигается. При встрече с фрицами в лесу – «любезно» угости их 
   ягодами, прикинувшись глухим…               

 – Не смогу «любезно». Не отдам фрицам. Старенькая бабушка и трёх лет сестрёнка
   ждут ягод. Всех, всё посчитаю – у меня по арифметике «пятёрка», – спешил с
   ответом мальчик, охотно соглашаясь со всем, кроме «любезно».   

– Твою «пятёрку» будем ждать здесь же. Решено? А ягодами всё-таки надо 
  поделиться, для победы, – уточнил незнакомец и исчез в густых зарослях.   

             В деревне малину готовили как лекарство от простуды: раскладывали
ягоды на капустные листья, подсушивали в печке, а затем, свернув лист в
рулончик, клали в сухое место. Зимой это было средством от хворей, да ещё
и лакомством для детей.
             На следующий день Ваня вновь пришёл в лес за «лекарством от
хворей». Туесок наполнил, но арифметика не пригодилась – по тракту не
прошла ни одна вражеская машина. Хорошо это или плохо, мальчик не знал,
но твёрдо решил, что завтра он, готовый к устному счёту, снова придёт сюда.      
             Проснулся Ваня, когда солнечное утро вовсю гуляло по округе. Он
наскоро выпил кружку чая и что есть мочи пустился к лесу.
             На листьях малины ещё, как бриллианты, сверкали последние капли
утренней росы, а крупные ароматные ягоды так и просились в угощение.
             Когда туесок почти на половину был заполнен малиной, Ваня вдруг
услышал дальний рокот машин. Шум моторов усиливался, приближался...
Ваня вздрогнул, мелькнула мысль – бежать в чащу, подальше от опушки. Но тут же вспомнил о согласии помогать отцам на фронте и приготовился к счёту. Танки, машины… колонна тянулась бесконечно.   
               Вдруг первый танк остановился. Из него вылезли двое и с дороги
направились в лес, прямо на Ваню. У одного из них на груди висел бинокль.
Ваня понял:  его «поймал» именно он, бинокль, и приготовился  «угостить»
врагов малиной. Тот, с биноклем, схватил малого за рубашку и, приподняв
над землёй, что-то громко спрашивал на своём языке, Затем плашмя бросил
под ноги другому. Второй, с автоматом, готовый дать очередь, впившись
глазами в опасные заросли, видать, ничего, кроме страха, не чувствовал и   
не глянул на землю.
             Ваня мало знал немецких слов, хотя мама была учителем этого языка.
Зато у него получилось убедительно показать на уши: он глухой. Немец с 
ухмылкой схватил туесок с малиной, и оба фрица заспешили на дорогу.
             Колонна вновь двинулась. А напуганный Ваня, дрожа всем телом,   
начал счёт: «Раз, два, три ... танков двадцать два, машин с солдатами девять, 
а ещё пушки, мотоциклы…». Не раз проговорив про себя полученные числа, подвёл итог: когда, куда, чего сколько,
            « Как надо мной поиздевался враг, вовек никому не скажу. Вырасту –
дам сдачи. Почему, когда вырасту..? Сейчас надо! Эх, знать бы, где те, кому
я похвалился своей арифметикой…» – смахнув слёзы, мыслил Ваня, присев
в малиннике. – Надо домой. Без ягод, без туеска, а мама спросит, где он…
Что скажу?» 
            Пересекая лесной лог, малый наткнулся на два «куста» здоровых    
боровиков: плотно посаженные бежевые шляпки  на пузатые белые ножки –
словно с картинки. Собрал. Снял с себя рубашку и сложил в неё грибы.   
            Вечером грибной аромат наполнил всю избу: бабушка на ужин варила
суп. К счастью, исчезновение туеска в тот вечер мама не обнаружила.   
            Утром Ваня проснулся почему-то с мыслью: зачем фрицам туесок… 
Тут же решил его поискать. Нашёл на обочине дороги: за ненадобностью
 фрицы выбросили. Обрадовался. Вернулся в лес и не спеша стал наполнять
посудину грибами.    
             Вдруг в чащобе послышался тихий хруст – качнулись ветви ели, и   
послышался тот же шёпот: « Как арифметика? Задачу решил?»   

– Ещё вчера. Ответ запомнил. Нашёл двадцать два пузатых боровика, девять 
  груздей, много лисичек. Сварить бы их скорей, пока черви не завелись… –   
  поспешил с ответом Ваня, указав на лощину, примерно, километрах в двух
  от леса.

 – Ты не просто Ваня, а ты – Ваня-малина. Спасибо тебе за устное решение
   задачи. Продолжай, но береги себя,– предупредил голос из чащи, затем 
   послышался тихий треск хвороста под ногами уходящего.    

              Глубокой ночью Ваня проснулся: мама с бабушкой стояли у окна,   
 о чём-то тревожно перешёптываясь. Он прислушался: глухие отдалённые взрывы один за другим сотрясали округу. Деревня не спала: немцы утром будут искать партизан. Так и случилось: с рассветом враги примчались на пяти мотоциклах, обежали дворы и, видимо, не найдя подозрений, исчезли. 
             «Назвался груздем – полезай в кузов», – вспомнилась Ване утром
поговорка, и, взяв под грибы корзинку, он заспешил в лес...«решать задачи».   
             Выбрав высокую лапистую пихту на опушке леса, малый ловко
забрался почти на самую её вершину и увидел картину: в стороне от дороги,
в лощине за густой берёзовой рощей, ещё дымились разбитые танки, машины, пушки; возле них обгоревшие фрицы…   
            Нет, Ваня не испугался увиденного – его сердечко возликовало:   
наши сожгли. Слезая с дерева, он вовсю пел (про себя):
                Взвейтесь кострами, синие ночи! 
                Мы пионеры –  дети рабочих.
                Близится эра светлых годов.
                Клич пионера «Всегда будь готов!»       

            Едва коснувшись ногами земли, он уловил тихую немецкую речь. 
«Совсем рядом…тикать. Куда?» – мелькнула мысль в голове мальчонки.
И он буквально скатился в глубокий овраг, поросший густым папоротником. 
Затих, усмиряя дрожь в теле. А над его головой, над оврагом, вражий язык… 
В тот же момент он почувствовал, как два живых комочка жмутся к нему –
двое уже зрячих кутят-волчат искали тепла матери. «Она, волчица-мать,
вот-вот явится в своё логово. И тогда… Надо же – упасть в волчье логово!
Выползать: вроде немцев уже не слышно», – решил Ваня.    
            Чуть наклонив высокий папоротник, он вздрогнул: на его пути под
раскидистым  папоротником лежало огромное серое существо – волчица. Решение было мгновенным: оползти животное. Крепко зажмурившись, он сделал первое движение, второе, а на третьем почувствовал, как волчица лизнула ему руку… Он открыл
глаза – волчица-мать скользнула в нору к своим детёнышам.   
             А Ваня полз и полз  сквозь заросли можжевельника, малинника – 
вплоть до ржаного поля. Высокая рожь, надеялся он, будет ему сокрытием.
Сел, чтобы отдышаться и уяснить, что с ним произошло. Но увязать события   
одно с другим никак не получалось: как он не попался на глаза фрицам, кто
ему «уготовил» волчью нору, за что волчица выпустила «гостя», лизнув ему
руку… возможно, из благодарности за спасение её малышей…   
           Мысли его вдруг прервал грохот машин: лощину, откуда он только что
унёс ноги, уже заполонял враг.
            Домой Ванюшка вернулся без грибов, ягод – без корзинки. Грязную 
порванную рубашку сына мама как бы и не заметила. Ближе к вечеру тихо, на ушко, шепнула: «Стемнеет – уходим в лес, к своим, если успеем…»    
            В полночь последние жители деревни покидали свои дома, в одиночку 
пробираясь к болоту сквозь заросли ивняка вдоль речки. «Гиблый угол» – так слыло болото: не один десяток людей поглотило оно, и всё потому, что люди, не ведая троп, пытались его перейти. Как пробраться через трясину в лес, знали в округе лишь единицы. 
            Такой «единицей» оказалась бабушка Ванюшки. Она, как буквы, 
«читала» каждую кочку, способную удержать – не удержать груз идущих.
Перед рассветом все вышли на твёрдую партизанскую тропу, что вела через 
полуголод, болезни и потери к торжеству неоспоримых побед.   
            Ване почему-то взгрустнулось, и он стал пристально всматриваться
в предутренний туман. Вдруг из густого тумана выскочила с волчонком
в зубах волчица, через минуту вынырнула из тумана с другим…
           Совсем молодой партизан, встречавший деревенских, был уже готов 
в волков стрелять. Ванюшка сказал, как приказал: «Стой! Это мои друзья…»      
И правда, потом партизаны не раз наблюдали, как мальчонка на полянке
играл с волчатами, а мать-волчица из-под кустов сторожила их забавы.   

                02.05.2023 г.
(По рассказам партизанки Белорусских лесов. Будучи совсем юной, собирала
 сведения о врагах в 1941 – 1943 г.г.)