— Брат Геронтий, а ты когда жил в монастыре, какое исполнял послушание?
— Разное было. И дрова колол, и коров доил, и в колокола звонил, и в хоре пел. Разное было. Даже летопись монастырскую вёл. А что?
— А постился сильно? Или совсем не постился? Вот читал я, что послушание выше поста и молитвы. Значит, поработал во славу Божию и можно не молиться и не поститься?
— Вон ты о чём, друг мой. Никак в монастырь собрался? Тут только чай поможет. Вопрос это серьёзный и спешить тут нельзя.
Мы с братом Геронтием трудились в его мастерской над парой новых кивотов для икон. В воздухе стояли запахи древесной стружки и скипидара. Время от времени раздавался треск разрезаемого стекла. Брат Геронтий вытер свои натруженные руки о фартук, достал из старинного шкафа термос с чаем и две чашки, и уже через несколько мгновений по моему нутру растеклось приятное тепло ароматного напитка.
— Послушание, мой друг, штука тонкая. Послушание — это не работа. Это настоящий подвиг! Да-да, ты не ослышался. Работа — вот она: стекло разрезать, доску остругать и всё прочее. А послушание — целая наука! Даже больше, чем наука. И больше, чем подвиг! Послушание — отречение себя и своего «хочу» и полное доверие своему старцу-духовнику.
— И в чём же оно состоит? — переспросил я удивлённо.
— А вот захотел ты, скажем в жаркий денёк в реке окунуться. Вот казалось бы ничего странного нет в этом желании. Но раз уж ты живёшь в монастыре, значит на то благословение нужно. Идёшь к старцу, а он говорит тебе: «Терпи и смиряйся!» И ты вместо реки идёшь читать акафист Пресвятой Богородице. В теньке, конечно.
— Но это же так несправедливо, брат Геронтий!
— В монастырь, друже, идут не за справедливостью. В монастырь идут бороться со своими страстями. А твой духовник — он в этом нелёгком деле и твой любящий отец, и твой наставник, отвечающий перед самим Богом за твою неопытную душу. Но ты не думай, что тебя на реку не отпустят. После акафиста конечно уж. Ведь и монахи люди, и они хотят отдыха от своих трудов. Ведь каждый старец должен прежде испытать своё чадо, воспитать в нём и терпение и смирение, научить переносить трудности.
— Но причём, всё-таки, молитва и пост к послушанию? Молитва она ведь само общение с Богом.
— Нетерпеливый ты, однако. Но вопрос твой правильный. И об этом тебе расскажу. А пока вот возьми веник и совок, подмети тут немного: стружки чересчур уж на пол нападало. И, пока будешь мести, читай про себя молитву, не переставая: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». А я пока инструмент разложу по полкам. Хорош на сегодня трудиться.
Через пять минут в мастерской стоял идеальный порядок. Мы с братом Геронтием перебрались к нему в кухню и всегда гостеприимный монах расставил на столе нехитрое угощение: булочки с маком, мёд, орехи, курагу, сушки и пару яблок.
— Пока зубы целые, надо сладенького да твёрденького поесть, — улыбнулся добродушно черноризец.
— Заговариваешь ты мне эти самые зубы, брат Геронтий. Рассказывай давай, чем таким послушание выше поста и молитвы. Не уйду от тебя, пока всё не узнаю. И сладости твои тоже все съем.
— Ешь, ешь на здоровье! Для хорошего человека не жалко ничего, — брат Геронтий широко улыбнулся и продолжил говорить. — Бывают, знаешь ли, молодые да ревностные послушники, у которых душа стремится ввысь, сердце горит и им хочется всё больших подвигов: то чётки перебирают до состояния лохмотьев, то постятся сверх человеческих сил, то поклоны бьют по тысяче в сутки. И оттого впадают в духовную прелесть. Кажется им, что достигли они даров разных от Бога, что молитвы их значимы, что равны они подвижникам древним и святым, что имеют мудрость и других учить и обличать. Кажется им, что они знают кого прославить во святых необходимо, знают кого осудить, знают как править богослужение «по-правильному», предсказывают скончание времён. Но всё это прелесть, друг мой.
— Прелесть? Но ведь прелесть это же что-то хорошее, брат Геронтий? Ведь говорят же, умиляясь: «ты моя прелесть!»
— Эх, всё перевернули наоборот, все слова перепутали, — горестно вздохнул инок. — Знаешь, что такое лесть? Лесть — это красивый обман. А прелесть — ещё больший обман, ещё краше чем лесть. И для неопытного подвижника этот обман крайне пагубен. И этот обман от самого отца лжи — от сатаны. Вот потому-то и важно послушание. Потому-то духовник и должен назначать своему чаду рецепты духовного здоровья: сколько молиться и как поститься без излишних перегибов. И в этом смысле послушание выше поста и молитвы; оно — путь в Царство Христово!
Новый Оскол, 2 марта 2023 г.