Наш коллектив – слепок истории восторженно воспетого, но всегда очень бестолкового русского образования.
На кафедре восемь человек, профессоров, доцентов, ассистентов. Крупных ученых нет. За последние лет десять кафедра издала шесть учебных пособий (каждое примерно на 150-200 стр). По главе или даже разделу написал всякий желающий. Престижно. Никого не обидели.
Учить никто не умеет. Да и неизвестно, что это такое-внятно доносить информацию и навык, чтобы было сразу понятно или оставалось в памяти (поймется и расшифруется потом, когда потребуется).
Студент поверхностен и невнимателен. Ему нравятся преподаватели, которые вовсе не занимаются своим делом – безразличны к учебному процессу, коллегам, студенту, оценки лепят вкривь и вкось...
Двое, доцент и профессор, очень добросовестные. Ходят на все собрания кафедры, факультета, на лекции приносят наглядные пособия-допотопные плакаты по третьестепенным вопросам, показывают в коробке с прозрачной крышкой, как выглядят современные резисторы, конденсаторы, полевые транзисторы, наши и иностранные микросхемы.
Вытаскивают из карманов тиристоры размером с кулак. Элемент промышленной электроники, к которым чаще всего применимо сакральное понятие "скважность" – дырка на эпюре между импульсами (на управляющий электрод тиристора подаются разрозненные слабые импульсы, или меандр, или, если нестрогие требования к выходному сигналу, простая синусоида, а на выходе следуют в заданном порядке, с большей или меньшей скважностью мощные импульсы, которыми можно сваривать корабельные корпуса).
Я и наша "научная женщина" Лидия Алексеевна наглядные пособия на лекции не берем и образцы приборов не показываем. На лабораторных работах я иногда снимаю крышку с какого-нибудь шкафа и рассказываю, откуда поступает напряжение, как оно преобразуется и зачем нужна система "стэнд-бай" (stand-by). Лидия Алексеевна вести лабораторные отказывается, после своих лекций сразу убегает домой, даже если только 10 часов. У нее трое детей.
Игорь Германович, доцент, ждет когда освободится для него должность заведующего кафедрой. Это ожидание его главное занятие.
Двое устроены на кафедру по очень большому блату. По "очень большому" – потому что просто так, на основании здравого смысла, их держать на кафедре никак невозможно. Предмет не понимают абсолютно, приборов и лабораторных установок боятся. Оба важные, могли бы, наверно, успешно преподавать что-нибудь в дипломатической академии или в школе кризисных директоров и арбитражных управляющих.
Электроника – вообще-то, довольно логичный предмет. Если бы его не портила безобразная производственная традиция (в смысле эксплуатационном; своих приборов мы делаем мало, а элементной базы не производим вообще). На заводах светилами считаются не те, кто знает и умеет, а те, которые лет 15 тому участвовали в монтаже какой-либо часто ломающейся установки, а потом много раз ее "доводили", т. е. переделывали, модернизировали и бесконечное количество раз ремонтировали. Вообще, каждый номер цеховой станочной номенклатуры имеет две-три свои, индивидуальные, слабые точки, они периодически отказывают, это тайна, доступная только светилам-ветеранам. Новый инженер, придя в службу, лет за пять-семь, подглядывая из-за спин и подслушивая разговоры, понимает то, что при нормальном внутризаводском обучении мог усвоить за три месяца.
Заводская электроника зачаровывает экзотикой. На хорошем современном заводе можно встретись, что угодно. Допотопные, но удобные трубогибы и листогибы, с платами из крепкого эбонита, с резисторами с палец, приваренными дуговой сваркой. Удобные и понятные логические линейки "Сименса". Сверхпопулярные модули ПЧ (преобразователи частот) разных мощностей, которые для повышения стоимости монтажа линии, ставятся где надо и не надо. Например, на подъемнике двери в термокамере (ее удобней поднять простой лебедкой) или на выкатывателе платформы из туннеля дробеочистки (простой асинхронный двигатель, запитанный промышленным напряжением в 50-60 гц сделает это не хуже, чем дорогой сервопривод с обратной связью по току и напряжению, с корректором частоты напряжения до оптимальной, которая обычно оказывается почти той же что исходная).
Ассистент Цвик, бывший ремонтник на большом заводе, рассказывает на лабораторных работах о эффекте "неизгладимого впечатления": когда поломка важная и полно возбужденного начальства, первое, что делаешь, ищешь на логических контроллерах (хоть на том же ПЧ или линейке АСУПа) клеммы, где подключается вентиляция и разные воздуходувы, и минуя аппаратные запреты и разрешения, включаешь напрямую – все начинает гудеть, вращаться, мигать... Впечатление на присутствующих неизгладимое: пришел настоящий знаток и вскоре все будет исправлено.
- А потом?
- А потом будет потом. Все разойдутся, спокойно разберешься. А, может, и заработает само по себе...
Дядя Миша, лаборант, добавляет:
- Слушай, а не хмыкай! Вы эксплуатационники, - мелкота. Пока в люди выбьешься, сто сапог износишь. А тут – на-ка! Сидел дурак-дураком и - враз оказался на виду у нужных людей! Тут и главный инженер, и его замы, и главный технолог... Может кем-нибудь и станешь.
На лекции говорю: десятка полтора благозвучных понятий заучите наизусть – чтобы изумлять неофитов и плохо образованных начальников. Скважность, добротность, "токовая петля", "стэнд-бай", Сименс, Синумерик, сервопривод, джи-код, энтропия, Trace Mode...