ТАТЬЯНА ЧЕБАТУРКИНА - http://proza.ru/avtor/siget - ПЕРВОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Марина торопилась на день рождения тети. Областной город со дня своего основания постепенно строился на высоченном берегу Волги. Улицы упорно карабкались на горные подъемы.
Снег уже давно сошел, но наледь по вечерам на тротуарах поблескивала загадочно, обещая приличный морозец к утру.
«Настрою сердце свое на любовь!» - обещала в наушниках молодая певица, когда Марине до остановки маршрутки оставалось метров двадцать. И вдруг музыка оборвалась. И после резкого падения навзничь взорвалось в сознании ужасное чувство беспомощности и нестерпимой боли.
«Что сломала? Неужели ногу? Что-то с головой?» - слез не было, но от страха захотелось кричать. С трудом села: безлюдно, шапка свалилась, коробка с тортом валялась почти у проезжей части дороги, сумку не видно, фонарь далеко.
«Рука! Правая! Вот, где сгусток боли! Нельзя шевельнуть, от плеча вниз - беспомощная плоть! Желание – завыть! Начинает трясти – от холода, невозможной обиды, потерянности – все в кучу! Куда же все люди подевались? И машины, словно испуганные, мелькают все мимо. Ведь только семь часов мартовского вечера!»
Такси вывернулось минут через десять, – наверное, видок будущей пассажирки удивил бывалого водителя:
- Что случилось? Далеко везти?
- Ой, спасибо, что тормознули! В ближайшую больницу! Руку сломала! Ничего не могу делать – боль адская!
- Ясно! А на скорую звонила? Ладно! Тут недалеко в больнице мой одноклассник бывший работает. Скажу, что родственницу привез! Это как же ты умудрилась? А родители знают?
- Родители далеко. Работаю в школе, обитаю на съемной квартире. Тетка живет на другом конце города. Ой, возьмите, пожалуйста, себе пакет с тортом – удивительно, но коробка абсолютно целая!
Медсестра в приемном покое посмотрела с некоторым недоверием на растрепанную девушку без шапки, длинные волосы рассыпались поверх белой куртки ниже пояса, вроде трезвая. Вызвала дежурного врача из хирургии.
Никита Иванович вздохнул, когда на предложение снять куртку, незнакомка покачала отрицательно головой:
- Не могу сама!
Рука висела плетью, манжет был испачкан свежей кровью. Помог стянуть правый рукав. Положил куртку на кушетку. Позвонил ренгенологу - случай не рядовой.
Девушка в свитере и черных брюках была «бессовестно молода и красива», как любил говорить друг – офицер танковых войск. На бледном лице были очень выразительны карие глаза, полные готовых немедленно пролиться горючих слез.
«Это же надо так упасть, чтобы получить сразу двойной перелом, притом, открытый! Мужественная девушка! Но сердечко колотится, как бешеное! Ничего, под наркозом ничего не почувствует!» - Никита Иванович, поджидая анастезиолога, не мог отвести глаз от этой волнистой копны каштановых волос, под которой спряталась высокая грудь, стройные ноги в прозрачных колготках, когда по просьбе медсестры она сняла брюки и белые зимние кроссовки. Приказал строго:
- Наталья, бинтом что ли прихвати ей волосы! А лучше косу заплети!
Наталья фыркнула:
- Да я всю жизнь со стрижкой хожу! Не знаю, с какого конца косу плетут! Может быть, сами попробуете?
Обычные вопросы: возраст, вес – и, вздыхая через маску кислород, Марина, засыпая на высоком узком столе, еще слышала мудреные названия, какой-то новый анекдот, а потом провалилась в глубокий сон.
Закончив операцию, Никита Иванович присел на высокий стул у окна, и ему вдруг захотелось прикоснуться к этому водопаду необычных волос, ощутить их несомненную тяжесть в своей руке, уловить поближе запах неизвестных духов. Сердце заколотилось учащенно.
- Просыпайтесь! Попробуйте передвинуться на край стола! – сильные руки подхватили Марину, переложили на каталку. Услышала из пустоты голоса и смех двух мужчин:
- Повезло, что в этой пушинке не сто двадцать килограммов, как в предыдущей бабуле после аппендицита!
Марина проснулась глубокой ночью от жажды. Дверь палаты была открыта, неяркий свет попадал из коридора. Голова кружилась. На гипсовой повязке расплывалось алое пятно. Женщина у стены не спала:
- Ложись! Сейчас доктора позову!
Яркий свет ударил по глазам. Доктор без маски оказался очень молодым и симпатичным: заспанное лицо, всклоченный вихор русых волос. Когда наклонился низко над загипсованной рукой, вблизи – зеленые внимательные глаза, голос решительный и властный:
- Грелку со льдом, укол! И постоянный контроль! Пить хочешь? Можно несколько глотков! Сейчас принесу без газа! Спите, женщины!
Утром на обходе появился солидный заведующий отделением, выслушал доклады сопровождавших врачей, а Марина успела разглядеть, наконец-то, своего хирурга.
В ординаторской завотделением с присущим юмором пошутил:
- Повезло тебе крупно, Никита Иванович, такой аленький цветочек расцвел в палате! Вот увидишь, твои переломанные и прооперированные пенсионерки быстро на поправку пойдут! Сразу преобразятся! Губы начнут красить, платочки снимут! Молодость – она зажигает без лекарств! Жаль, что очень молоденькая, быстро поправится и через неделю забудет, как доктора звали!
«Не забудет! – мелькнуло обидчиво. – Не позволю!»
Зашел в палату решительно:
- Марина, еще одну маленькую операцию под местным наркозом придется потерпеть! Пойдемте!
В коридоре спросил напрямик:
- Родственникам сообщили, где вы находитесь? С лекарствами у нас проблем нет, но в брюках ходить по отделению запрещено. Пусть привезут вам халат, тапочки, прочие вещи личной гигиены!
- Никого у меня, кроме престарелой тети, в городе нет. Разрешите мне в тихий час на такси на квартиру съездить за вещами! У меня даже расчески нет! И заколку потеряла! Ровно через час вернусь!
Никита Иванович промолчал, но когда медсестра вышла, сказал:
- В обед меня заведующий отправляет домой отоспаться – завтра серьезная многочасовая операция. Я свожу домой и обратно. Риска меньше. Согласна?
Несмотря на укол, было больно, но Марина смотрела упорно на потолок, опасаясь вдруг встретиться с глазами хирурга. А сердце опять колотилось, словно печатало на невидимой клавиатуре свои пока неясные слова признательности и любви. Или сердцу подвластно читать и внешние сигналы чужого сердца? Ведь это пока тайна за десятью замками, вообще-то, из области фантастики.
На пятый этаж, где жила Марина в современной студии, Никита Иванович не поднялся. Он сидел в своем Ауди в полной растерянности – от себя такой прыти точно не ожидал. Двадцать восемь лет за плечами, коренной горожанин, выросший в джунглях высоток в престижном районе города. Хладнокровный, уверенный в себе, немножко, правда, холерик, но возраст уже диктовал усвоенные правила внутреннего согласия с самим собой.
Женщины привносили в его жизнь удовольствие от обладания прекрасным телом, но повторение начинало вскоре напрягать. Современные молоденькие девушки были поверхностны и навязчивы. Замужние дамы строили из себя львиц в сексе, но цинизм некоторых был невыносим.
Марина вышла из подъезда через пятнадцать минут. Лицо было бледным, расстроенным:
- Что-то мне паршиво! Почти полная беспомощность! Сколько вы меня в больнице продержите? Неделю? Отвернусь к стенке и буду спать все время! Чтобы проснуться сразу нормальным человеком! Извините меня за нытье! На том дурацком проспекте, где упала, моя жизнерадостность с горки под уклон укатилась! Даже не смогла заколкой волосы собрать одной рукой! Мне женщины в палате сегодня утром сказали, что нужно волосы немедленно обрезать!
- Злыдни! Еще чего! В больнице нельзя даже ногти стричь! Примета плохая! Расскажите о себе – нужно же доктору знать, как пациентку из депрессии выводить! С мужчинами легче – бутылки пива иногда достаточно! А какие конфеты любимые?
Когда Никита Иванович помог Марине донести спортивную сумку до лифта, то, отъезжая, стал себя ругать такими малодоступными словами за ту ересь, что он нес всю дорогу. Марина улыбалась, но ведь ничего умного не сказал. Просто болтал. Будто рядом была младшая сестренка. Или бабушка, готовая слушать его круглосуточно.
После выписки Марины из больницы Никита Иванович выдержал ровно неделю. Ее телефон и адрес были в истории болезни.
Он тысячу раз пожалел, что не терапевт. Имел бы возможность при утренних осмотрах видеть, как она расстегивает свой халатик, взглядом обнимать ее худенькие плечи, перекидывать толстую косу на просвечивающую через тонкую ткань сорочки обворожительную грудь. Эти картины стали навязчивыми. Покалеченную руку он сможет увидеть только через месяц, когда придет время снять гипс. А пока – белая защитная культя на бинте через шею.
Позвонил в дверь. Марина возникла на пороге, расцвела в улыбке:
- Очень рада! А вы умеете чистить картошку? Оказывается, проблема сварить борщ! Из картошки вырезаю кубик – нож втыкаешь и бьешь по нему молотком.! Занимательная головоломка! Умудриться надо одной левой рукой! Лук, морковь, капуста! На полтора часа работы! Заходите!
Говорили обо всем. Но ни слова о чувствах. Время цветочно -конфетного периода придет позже, когда оба поймут невозможность существования друг без друга. И прикосновения уже будут жечь, требуя объятий и поцелуев.
- Марина, готова ли ты уехать со мной на Дальний Восток в качестве жены хирурга? – в конце мая знаменитые Липки в центре Саратова благоухали множеством бутонов розовых кустов.
- Знаешь, Никита, у нас в городе есть очень известное военное училище. Раньше в нем готовили пограничников. И много лет назад моя бабушка, познакомившись с выпускником этого училища, на четвертый день знакомства, согласилась стать его женой. Они прожили шестьдесят лет вместе. Конечно, я согласна.
Что там услышало сердце Никиты Ивановича, когда собирал он осколки в раздробленной руке Марины, возможно, стоны и боль, а, может быть, соединились позже виртуальные, отдельные аккорды двух сердец в стройную мелодию любви, кто знает? Остается, только догадываться!
На Конкурс "Нет худа без добра" http://proza.ru/2023/01/25/1328 Международного Фонда Великий Странник Молодым