Глава 26
Символические системы
Великий Мудрец сидел в пещере на горе Черного Ветра, и пил обжигающе горячий пуэр с маслом из молока горных яков.
Пещера уже давно не была чисто природным образованием. Внутри нее стояло несколько крепких каменных строений, защищённых от ветра, снега, и дождей. Переднее здание перекрывало вход почти глухой поперечной стеной с узкими окошками, и небольшой аркой сверху. Вход был справа от центра, а посередине из пещеры выходила кирпичная труба, отводящая воду подземного потока.
За центральной стеной был внутренний двор с запасом топлива, инвентарём, тачками и коромыслами для переноски грузов. Здесь поток воды выходил на поверхность, был маленький желоб с водопадом для забора воды, ниже купель и гладкий камень с волнистым профилем для выбивания одежд вальком. Во мраке, едва рассеиваемым светом через маленькие оконца и арку центральной стены, мерцали отдельные огоньки лампадок перед дверями дальних построек.
Одна из таких построек была приспособлена под кухню, другая служила залом для приема гостей, молельней, и чайной комнатой. Поток воздуха затягивал дым вглубь пещеры, поэтому огонь разводили внутри, а не снаружи.
Великий Мудрец сидел скрестив ноги на толстой подстилке из шерсти яка, и всматривался в фигуру хозяина пещеры.
Помещение освещалось множеством лампад цветного стекла, висящих на тонких цепочках по углам комнаты, и их мерцающие огоньки создавали непередаваемую игру теней.
Хозяин пещеры носил прозвище Черный Медведь – оказалось, что это и был тот самый Дастур Бахрам, с которым у них вышел религиозный диспут за право постоя в монастыре.
– Хотелось бы испросить поучений, относительно Вашего внешнего имени, – произнёс Сунь Укун, – меня тогда ввёл в заблуждение алый цвет Ваших одежд.
Дастур Бахрам тоже держал в руках большую кружку горячего пуэра с маслом, радостно щурясь, прихлебывал маленькими глотками. Церемонию обеспечивали двое слуг, один взбивал масло, другой следил за наличием кипятка: в дальнем углу потрескивала углями маленькая жаровня с железным чайником.
Дастур Бахрам неплохо говорил на северном диалекте китайского:
– Медведь – это из-за силы. В молодости я был профессиональным борцом пехлеваном, услаждал взоры ханов, боролся за престиж многих владык.
Чёрный – это из-за того, что у меня волосы по всему телу очень густые, не более того.
Алый – это цвет огня, разумеется, раз уж я стал священником древней веры персов, тут всё просто.
В самой глубокой древности борьба была действием священным, и лучший из богатырей приносился в жертву богам. Так что мой переход в служение огню не так уж и случаен.
Но ведь тебя неспроста интересует символика, мой друг?
– Данный Мудрец пока не сделал ничего, чтобы считаться другом почтенного, – с некоторым высокомерием произнёс Сунь Укун.
– Ты не бросился на меня со своим знаменитым шестом, уже это дорогого стоит, – рассмеялся Дастур Бахрам.
– Да, уж, не хотелось бы скрещивать его с Вашим знаменитым копьём – улыбнулся в ответ Сунь Укун.
– В этом перерождении я не использую копьё, – улыбнулся Дастур Бахрам, – есть парные палицы, но сейчас мало практикую.
– Почтенный помнит прошлые, – Сунь Укун сделал паузу, – прохождения?
– На твоём маршруте будет множество демонов, дорогой друг, – улыбнулся Дастур Бахрам, – ты не одинок во Вселенной.
– Эта реальность начинает мне нравиться, – Сунь Укун сделал большой глоток чая, и передал кружку слуге. Тот поспешно начал взбивать новую порцию.
– В этой реальности все события очень жёстко детерминированы, она неподатливая и упругая, – произнес Дастур Бахрам.
– В таком случае, – Сунь Укун принял новую порцию чая, – что великий демон делает на этом убогом перевале?
Дастур Бахрам расхохотался:
– Убогий перевал? Рассмешил! Ой, не могу!
Он положил чашку на низенький каменный столик для игры в го, чтобы не расплескать:
– Этот перевал и в самом деле достаточно убогий. По сравнению с его вкладом в цивилизацию это мира, разумеется.
Сунь Укун вопросительно посмотрел на него.
– Через этот перевал в Китай проник буддизм, это раз. Через этот перевал из Китая пришёл шёлк, это два. Через этот перевал пролегает Шёлковый Путь, это три. А сейчас через этот перевал начинается исход персов, который поспособствует славе и рассвету династии Тан.
Сунь Укун ещё раз вопросительно посмотрел на собеседника.
Тот помрачнел лицом:
– Персидская империя агонизирует. Византийцы нанесут ей смертельный удар, а арабы уничтожат окончательно. И тогда начнутся гонения. Христианская церковь Востока ещё продержится несколько десятилетий. А вот последователям зороастризма придётся туго. Вот этот монастырь и расцвёл. Мы готовы проводить через перевал тысячу человек за лето. А потом можем и утроить количество. Империя Тан получит огромное количество образованных людей, мастеров, торговцев.
Это обычное дело в данном мире, упадок и расцвет идут рука об руку. Гонения предопределяют расцвет. Исход от Рима дал импульс к перемещению пахарей в зону лесов, исход от арабов даст импульс к рассвету великой Тан.
Сунь Укун снова вопросительно посмотрел на Чёрного Медведя.
Тот кивнул:
– Тебе нужны гарантии, понимаю. Если в Кашгаре будет гарнизон императора, я гарантирую, что никто не перейдёт этот перевал с оружием в руках.
Наш алый цвет совпадает с цветом ряс ваших буддистов, так что на уровне символов и смыслов противоречия не будет. Вы предпочитаете курильницы и закрытый огонь, мы – лампады, но это всё стихия огня.
Полагаю, что со временем общины огнепоклонников растворятся в буддизме, а манихеи – в даосизме.
– Почтенного не пугает ассимиляция? – уточнил Сунь Укун.
– Хм, это сложный вопрос. Я не уверен, что мой уровень позволяет мне судить о таких вещах, но мне кажется, что религия передаёт только внешнюю обрядовую сторону некоей энергетической системы. А её сущность скрыта именно в простых вещах и символах. Например, четыре благородных истины в буддизме. А у нас и того проще: Добро и Зло, огонь как символ света и знания, и сила, заключённая в истине.
– «Сила в правде, Брат!» – вырвалось у Великого Мудреца.
– Именно, – кивнул головой Дастур Бахрам.
– И тебя удовлетворит, что люди будут зажигать лампадку в правом углу, судить по Правде дела свои, и стремиться к просвещению, то есть, к знаниям? И они будут делать это неосознанно, и даже не задумываться о том, что есть истина, и где её корни? Тебе не жаль твоего учения?
Дастур Бахрам улыбнулся:
– Мне жаль людей, прежде всего. Истина дана не для того, чтобы люди её защищали. Истина сама защитит тех, кто ей следует.
Они выпили уже не менее десятка чашек чая, и Великий Мудрец попросил проводить его в покои очищения для перемены одежд. Слуги провели его в комнатку с каменным седлом, в котором журчала вода, отведенная от основного русла потока, и чай, прошедший через тело мудреца, продолжил свой путь в одном из горных ручьев.
– Разумное устройство! – похвалил Сунь Укун, – где-то я уже видел подобное.
После него хозяин также переменил одежды, и они вернулись к беседе, совместив её с прогулкой перед входом в пещеру.
Солнце клонилось к западу, освещая косыми лучами огромную и плоскую Алайскую долину. С юга стояли ровной стеной горы Памира, с севера белел снегами Алайский хребет. Горы были с острыми пиками, подобными зубьям пилы, их снеговые вершины блестели в лучах заходящего солнца.
Долина имела три дня пути с востока на запад, и день пути с севера на юг. При этом её рельеф был абсолютно плоским, контрастируя с вертикальными стенами окружающих хребтов. Высокие травы колыхались внизу, подобно морским волнам.
Где-то вдалеке виднелись группы юрт и стада овец. Далеко на востоке в начинающихся сумерках тонула Турфанская впадина, пустыня Такла-макан, и пересекающий пустыню с севера на юг хребет Огненных гор.
Внезапно внимание Великого Мудреца привлекла серия вспышек, он невольно показал рукой на восток, привлекая внимание спутника.
– Огненные горы пробудились! – воскликнул Чёрный медведь, – это знак!
– Плохой? – уточнил Сунь Укун.
– Нет. Вулканическая активность в этом районе невысока. Сильных извержений никогда не было. Скорее, это знак для императора Тан. Его посольство благополучно миновало пустыню и вулкан, ему стоит открыть в своей столице Храм Огня.
– Полагаю, к этому не будет препятствий. Особенно, если Танский монах напишет соответствующее письмо, – кивнул Сунь Укун, – но что получит император?
– Наши братья организуют маршрут караванов до города Итиль, – ответил Дастур Бахрам. Алайская долина, Ферганская долина, Семиречье и путь до реки Итиль полны нашими последователями. Далее, в предгорьях Кавказа и на полуострове Таврида остались последователи митраизма и зороастризма, они контактируют с купцами из Византийской империи. Из Азии вы перейдёте в Европу.
– А что обозначают эти слова, «Европа» и «Азия»? – поинтересовался Сунь Укун.
– Европа – это «страна людей с большими глазами», – ответил Дастур Бахрам, – когда была приручена лошадь, поток людей пошел из великих равнин, что к северу от этих гор, на запад и юг. Азия – означает «заселённая позже», «вторая». Это не значит, что Азия хуже, просто люди позже пришли на те земли.
А там, – он махнул рукой на северо-запад, – люди изобрели колесо, и их повозки повторно завоевали почти весь обитаемый мир. Арии пошли с этой равнины на юг, а вам предстоит пересечь её с востока на запад.
Вам предстоит пройти по земле, где была приручена лошадь, где сложились Веды, давшие начало индуизму и Авесте, а ведь и буддизм возник на основе индуизма. Вы пройдёте по центру земли, по местам, где зародились все основные цивилизации и сакральные учения этого мира.
– Замечательно! – воскликнул Великий Мудрец.