Друзья!
Из Сети.
"...Основу поведения птиц составляют сложные комплексы наследственно закрепленных врожденных (безусловных) рефлексов, определяющие важнейшие элементы их жизни: встречу полов, гнездостроение, насиживание и выкармливание молодняка, приемы, добычи пищи, миграции и многое другое. В качестве безусловных раздражителей выступают отдельные элементы среды (место для гнезда и подходящий строительный материал при гнездостроении, укорочение дня и ухудшение кормовых возможностей при миграциях и т. п.) и другие особи своего вида (их позы, движения и крики, открытый клюв выпрашивающего корм птенца и т. д.). Но поведение каждой птицы существенно обогащается и совершенствуется путем приобретения индивидуального опыта (т. е. выработки условных рефлексов). Подражание поведению родителей или партнерам стаи облегчает выработку временных связей и увеличивает возможности целесообразного поведения при изменениях внешней обстановки - появлении новых кормов, новых источников опасности и т. п. Благодаря этому опыт одной особи становится опытом популяции. Все это увеличивает выживаемость.
У птиц установлено наличие "экстраполяционных рефлексов" -способности предугадывать ближайшее развитие событий (Л. В. Крушинский). Так, при приближении автомобиля многие птицы слетают с дороги на обочину и после этого не реагируют на проезжающую машину; таким образом, птица оценивает, где пройдет машина. Юркнувшую в куст добычу хищник нередко ожидает у противоположной стороны куста. Такое поведение может рассматриваться как проявление элементов рассудочной деятельности, не выраженной у пресмыкающихся. Экстраполяционные рефлексы лучше развиты у видов, питающихся подвижной добычей, - вороновых, хищников и др.
Птицам свойственны аффекты - состояние страха, злобы, радости, покоя, которым соответствует и определенное внешнее выражение: позы, положение оперения, издаваемые звуки. Несомненно наличие длительной памяти (попугай узнал свою хозяйку через 19 лет). Способны птицы и к ассоциациям. Например, вороны отличают охотника с ружьем от человека с палкой и т. д.".https://zooclub.ru/
...Други!
Из Писем Е.И.Рерих:
"Теперь о прочтенных и усвоенных Вами заблуждениях. Разве не читали Вы "Мир Огненный"? В 376 [параграфе] сказано: "Также покончим со смешанным пониманием групповой души. Дух созвучий особенно сильно выражен в животных, когда индивидуальность не осуществлена. Но душа созвучная неправильно названа групповой. Переводы и толкования делают мешанину. Даже Платон с половинчатыми душами был не только ближе к истине, но выразил ее красиво. Так не будем употреблять неверный термин групповой души и заменим его духовным созвучием..." Мне кажется, это так ясно. Если бы животные обладали групповой душой, то откуда все разнообразие в их характерах? На одном скотном дворе коровы живут в одинаковых условиях, однако все они весьма разнятся в своих характерных особенностях и привычках; возможно, что при сильном неожиданном воздействии, при опасности, они будут действовать согласно, но ведь даже люди малого сознания при всех паниках действуют не лучше стадных животных; будем ли мы утверждать, что они обладают групповой душой? Конечно, дух, или монада, пребывает всегда в своей первичной чистоте как в животном, так и в человеке, но лишь отложения, накопляющиеся от соприкасания с прочими энергиями, слагают индивидуальность или, если хотите, душу. Из этого, однако, уже ясно, что не может быть групповой души, каждая монада, собирая свои собственные накопления, или запасы, следует определенным эволюционным путем, ибо магнитное притяжение, лежащее в основании каждого жизненного фокуса, действует точно. <…> Многие в своих прошлых превращениях на Земле видят себя слоном, собакой, ланью, кошкой (реже тапиром и тигром), но мало кто из них задумался, могло ли это быть на самом деле? Перечисленные животные являются позднейшим развитием или вырождением допотопных видов. Но если какая-то часть современного человечества и была в животном состоянии при начальных кругах развития нашей планеты, то, конечно, животный тип этот во всех отношениях разнился от современных животных видов. Останки человека того животного вида, который явился звеном между животным и человеком, никогда не будут известны нашим ученым, ибо вид этот существовал в кругах, предшествовавших нашему, следовательно, найти его останки нет возможности. Также все встречаемые сейчас животные не будут людьми на этой планете. Потому, если мы с вами и не были эволюцией какого либо динозавра в этом круге или даже на этой планете, то, вероятно, монады наши оживляли когда-то подобных красавцев на иной планете".
Да,именно- во всем на Земле БЕССМЕРТНЫЕ ДУХОМОНАДЫ! Даже в камне! От него через растения и животных Эволюция ведет к человеку, затем к Богочеловеку! Нет Богов, не бывших когда-то людьми.Даже атом стремится стать богом, а уж птицы и животные...подавно! Только узколобые двуногие отрицают в себе Высшее, Божественное, Бессмертное! и убивают себе подобных, а также и братьев наших меньших, наделенных той же Психической энергией, что и все Сущее!
Вл.Назаров
**************
ОПЕРАЦИЯ «ДУПЕЛЬ»
Весна, подгоняемая теплом южного ветра, все дальше и дальше уходила на север, и мы спешили вслед за ней. Наш катер «Наука», ведомый Вячеславом Вокуевым, поднимался вверх по течению реки Хадыта. Река часто петляла, и капптан сам, заступив на вахту, вот уже который час кряду стоял за штурвалом, не доверяя его в такой ответственный момент даже своему первому помощнику. Полноводная река, казавшаяся до невероятности глубокой, могла принести любые сюрпризы. Но нам везло. Капитан спокойно, словно видя в мутной воде ловушки, обходил их. Попеременно катер двигался то по фарватеру, то неожиданно прижимался к берегу, теснясь бортом к затопленным кустам, откуда внезапно, с шумом, подобным выстрелу, поднимались утки.
Чтобы лучше видеть все, что творится вокруг, я, прихватив бинокль, выбрался на крышу капитанской рубки. Река серебрилась лентами многочисленных протоков, уходящих к горизонту. Стайки уток купались в весеннем воздухе. Форсили в белоснежном наряде лебеди. Все, кто умел летать, спешили дальше на север.
Совсем скоро катер причалит к берегу, высадит нас и уйдет обратно... Вот уже и видна старая заброшенная фактория, некогда служившая охотникам, оленеводам,
рыбакам. Теперь она должна послужить нам, став надежным укрытием от непогоды. У каждого из нас были свои дела в этом далеком краю, свои задачи. Я, к примеру, приехал в тундру, чтобы осуществить свою заветную мечту — встретиться с дупелями...
Готовясь к очередному выезду на фотоохоту, в полевом дневнике на первой странице я обязательно указываю цель предстоящей поездки. На сей раз я написал: «Операция «Дупель». Почему именно так?.. Но обо всем по порядку.
Дупель — это кулик. В определителе птиц СССР их описано два вида — лесной и горный. Мой герой значится лесным, и селится он, или, как говорят еще, гнездится, по всей европейской части нашей страны, а иногда его можно встретить и за Полярным кругом.
Готовясь к поездке, я постарался прочитать специальную литературу. И невольно задумался, когда же в последний раз встречал я дупелей вблизи Свердловска? Давно. Помню, случилось в пору листопада проходить кромкой болота, где моя собака Разыграй подняла из мокрой после обильных осенних дождей травы несколько птиц. Дупеля взлетели молча и, почти неслышно протянув низко над землей, опустились среди кочек.
Эта маленькая картинка, встречавшаяся позднее все реже и реже, запомнилась надолго. Но ведь не так давно на дупелей велась спортивная охота. За один выезд с хорошей легавой собакой на осенних пролетах, в местах остановок, так называемых высыпках, охотники брали до двадцати птиц...
Самый интересный период в жизни мелких птиц, включая и дупелей,— их весенние брачные игры. Но проходят они в ночные часы. У писателя И. С. Соколова-Микитова есть небольшой рассказ «Дупелиный ток», где читаем: «...на дупелиных токах охотились затемно, иногда с огнем. Посредине токовища с вечера ставили зажженный фонарь. Бойкие птицы всю ночь бегали во-круг огня, и попадающих в луч света охотники стреляли на выбор. После выстрела увлекшиеся любовной игрой птицы обычно не улетали, и охота на дупелиных токах продолжалась до рассвета...». Но ночь есть ночь. Фотографировать в это время суток, увы, невозможно.
Другое дело — тундра с ее круглосуточным полярным днем. Она-то и позвала в дорогу, обещая открыть взору многие тайны дупелиного токования. Вот почему мне пришлось отправиться в ямальскую тундру. И там, за тысячу километров от дома, мне необычайно повезло. Удача шла прямо в руки. В чем же она заключалась? Дупелиное токовище оказалось возле той самой полузаброшенной фактории, в каких-то тридцати шагах от крыльца моего жилища.
Ночью первого дня, когда мои временные соседи — ученые-биологи улеглись спать, я вышел на крыльцо. И мне открылась уходящая в прозрачную даль тундра. От земли поднимался ледяной холодок. Солнце круглым четким шаром висело над озером, окрасив своими лучами в рыжеватый цвет и моховую поляну, и кусты, и едва вылупившиеся из почки-домика листочки карликовых берез. И еще была в эти часы удивительная тишина, тишина особенная, наполненная разными звуками, которые не будоражат все вокруг, а успокаивают. Даже пронзительные крики уток-морянок, шедшие от ближних озер, не нарушали тишину, потому что была она здесь своя, та самая, которая должна быть в природе, вдали от человеческого жилья, от шумных городов. Вот разве что шум дупелиного токования выделялся по-своему среди других звуков.
Осматривая поляну в бинокль, я поначалу не мог разглядеть птиц, но, присмотревшись внимательно, увидел вскоре одного дупеля, затем второго, третьего...
Где установить скрадок — этот вопрос был для меня первоочередным. Долго решать не приходилось. Спать я не хотел и потому сразу включился в работу. Наиболее
подходящим местом мне показалась поляна возле карликовых березок, на которых еще не успели проклюнуться листочки.
Спустя час впервые в жизни, с расстояния в несколько метров, наблюдал я за дупелиными играми. Я пытался разобраться в их ночных разговорах, определить токовые участки и точки, потому как у каждой птицы их было несколько. Точки эти — определенные места, где петушок исполнял свои весенние танцы и песни, показывая свою красоту и даже, если хотите, мастерство игры перед избранницей-самочкой. Дупелиное токование совсем не похоже на массовое шумное игрище, какие приходилось наблюдать мне у тетеревов, когда все вокруг кипит и трепещет, гудит, когда то и дело идут схватки, потасовки, летят перья. Здесь, на поляне, что лежала передо мной, проходили ни с чем не сравнимые брачные ритуалы.
Взбежав на естественную возвышенность, которая служила птицам своеобразной эстрадой, петушок замирал, вытягивался столбиком, привстав на цыпочки, и вдруг разом оживал, набрав полную грудку прохладного весеннего воздуха, мигом раздувался пестрым мячиком и, трепеща всем своим существом, издавал трель, начало которой было громкое, а конец затухающий. Песня была так похожа на нежное щебетание. Впрочем... пересказывать ее — не имеет смысла...
Чтобы сделать снимки токующих дупелей, понаблюдать за их играми, подсмотреть их тайны, несколько дней подряд, каждый раз за полночь, когда ямальское солнце клонило свой яркий диск к горизонту, выходил я из дверей фактории. В тридцати шагах от крыльца стоял мой скрадок. Я поудобнее устраивался в нем, и начиналась дуэль. Дупель появлялся передо мной — щелчок затвора фотоаппарата, и птицы уже нет. Встреча длилась одно мгновение. Петушок оттоковал, спрыгнул с кочки, убежал к другой «эстраде». Через минуту-другую я вновь буду видеть дупеля сквозь стекла приближающей оптики: ки: длинный клюв, черный глаз, скромное на вид серенькое оперение, которое в момент токования расцветает, словно впитывая в себя краски весны. И слышен необычный тройной звук — тоненькая серебристая трель, поспешное щелканье и сухое постукивание. Эти звуки составляли дупелиную песню, которая издали слышалась слитной мелодией.
Сфотографировать играющих птиц всегда непросто. Они очень настороженно относятся к любому вторжению на свою территорию. Дупели, конечно, ничем не отличались ото всех моих прежних пернатых знакомцев. Прежде чем привыкнуть ко мне, они присматривались к невесть откуда появившемуся сооружению — скрадку, какое-то время вели себя с опаской, готовые мгновенно улететь, убежать, спрятаться, скрыться. И тревожил их не столько мой скрадок, сколько стеклянный глаз длиннофокусного объектива, постоянно выглядывавший из окошка.
Наступившая ночь каждый раз приносила в тундру множество голосов — кричали на озере утки-морянки, протяжно «каркали» гагары, перекликались кулики-мо-родунки, страстно звала утка селезня. А на моей поляне начинался — вот уже который раз в эту весну — спектакль. Вокруг меня были артисты, настоящие, неподдельные, каждый из которых старался как мог.
Каждую ночь выходил я на встречу с дупелями. И не раз ловил я себя на мысли: надо же, выбрали себе птицы место для весенних игрищ не где-нибудь, а на поляпе рядом с факторией.
Постойте! Может, я, думая так, ошибаюсь с выводами? Кто же вперед занял эту территорию — птицы или человек? Скорее всего последним пришел человек и, не спросясь, потеснил птиц. Но дупеля, видя каждую весну возле своего токовища не совсем подходящих соседей, держались гордо и не собирались покидать обжитую ими за многие годы поляну. Упорно, из весны в весну, лишь только проглядывали редкие проталины, они, преодолев по воздуху не одну тысячу километров, отыскивали безошибочно среди огромного пространства тундры свою исконную территорию, ту самую, которую когда-то давным-давно открыли они для себя, и не желали никакой другой.
Вот так много раз приходилось мне наблюдать, как вторгался человек в природу не спросясь. Да и у кого спрашивать: у птиц, зверей, деревьев, речушек? Они будут молчать, терпеливо переносить вторжение, а затем просто-напросто исчезнут, и, может быть, навсегда.
Олег Капорейко
Из книги "Территория жизни"
****************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
1 мая 2023 года.