Само собой, что никому не интересны детальные пророчества М.Нострадамуса в событиях в Украине, изложенные в чернокнижном выложенном мною "Послании Нострадамуса нашему времени". Даже если они и исполняются, даже если они и в десять раз детальней, чем все прогнозы политологов, все равно не стоит с ними знакомиться. Так вы заранее будете знать, чем все закончится и вам будет не интересно смотреть в ваши компьютеры с попкорном и колой в руках.
Вот к примеру просто один из десятков таких катренов.
5 центурия, 60 катрен.
"С бритой головой будет сделан очень плохой выбор,
Слишком отягощенный, он не пройдет за ворота:
Он будет говорить с такой большой яростью и гневом,
Что огню и крови он предаст весь пол (в смысле мужской)".
Поэтому мы лучше оставим французского Мишеля обратимся к нашему пророку Михаилу Булгакову и его пророчествам в романе "Мастер и Маргарита". Нет, я не собираюсь расшифровывать странности в сцене Маргариты, не знающей жив или мертв ее любовник, общающейся с огненным Азазелло прямо напротив Вечного огня. Обращать внимание на описанный там парад победы и очень странно надутые щеки какой то барышни. И в особенности странное "Ба!" Азазелло в самом конце. Нет, это мы делать не будем.
Я также ничего не буду в сотый раз рассказывать о засевшем в нехорошей квартире в Москве (если кто еще не знает, это в Кремле) немце Воланде.
Сейчас нас интересует именно бывший пират с флагом с лысым черепом и по совместительству хозяин адской кухни (так обрисовывает ее автор) Грибоедова и судьба этого самого ресторана. Прошу заметить, что пират очень почтителен, внимателен в разному уличному сброду и с удовольствием впускает в свой ресторан и Коровьева и Бегемота.
Если кому-то лень читать далее цитируемый отрывок, вот краткое описание. Пират приглашает в ресторан двух оборванцев, несмотря на наличие у них постоянно взрывающегося примуса. Исходя из повествования, становится понятно, что они знакомы. Понимая, чем все закончится, он сразу отправляется вниз, чтобы одеться, забрать самое ценное и потихоньку уходить.
В это время какой-то мерзкий журналист Боба Канделупский вдувает в уши госпоже Петраковой какие-то странные слухи. Та в гневе предупреждает, что всех, кто разносит подобные слухи будут жестко разъяснять. Это понятно, так как не может быть такого, чтобы котов не брали пули. Все это было бы очень мило, если бы этот кот вместе с Коровьевым не сидели рядом с самой госпожой Петраковой. Кончается все очень печально. Так как в ресторан вбегает отряд полиции, повторно пытается расстрелять кота и затем весь ресторан сгорает.
Что касается самого пирата и хозяина адской кухни, то он спокойно выходит из ресторана так, как будто заранее знал все, что там будет происходить.
****
Из главы 28 романа М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита" "Последние похождения Коровьева и Бегемота"
"Лишь убедившись в том, что все сделано по чести, лишь тогда, когда в руках официантов прилетела закрытая сковорода, в которой что-то ворчало, Арчибальд Арчибальдович позволил себе покинуть двух загадочных посетителей, да и то предварительно шепнув им:
— Извините! На минутку! Лично пригляжу за филейчиками.
Он отлетел от столика и скрылся во внутреннем ходе ресторана. Если бы какой-нибудь наблюдатель мог проследить дальнейшие действия Арчибальда Арчибальдовича, они, несомненно, показались бы ему несколько загадочными.
Шеф отправился вовсе не на кухню наблюдать за филейчиками, а в кладовую ресторана. Он открыл ее своим ключом, закрылся в ней, вынул из ларя со льдом осторожно, чтобы не запачкать манжет, два увесистых балыка, запаковал их в газетную бумагу, аккуратно перевязал веревочкой и отложил в сторону. Затем в соседней комнате проверил, на месте ли его летнее пальто на шелковой подкладке и шляпа, и лишь после этого проследовал в кухню, где повар старательно разделывал обещанные гостям пиратом филейчики.
Нужно сказать, что странного и загадочного во всех действиях Арчибальда Арчибальдовича вовсе не было и странными такие действия мог бы счесть лишь наблюдатель поверхностный. Поступки Арчибальда Арчибальдовича совершенно логически вытекали из всего предыдущего. Знание последних событий, а главным образом — феноменальное чутье Арчибальда Арчибальдовича подсказывали шефу Грибоедовского ресторана, что обед его двух посетителей будет хотя и обилен и роскошен, но крайне непродолжителен. И чутье, никогда не обманываюшее бывшего флибустьера, не подвело его и на сей раз.
В то время как Коровьев и Бегемот чокались второй рюмкой прекрасной холодной московской двойной очистки водки, появился на веранде потный и взволнованный хроникер Боба Кандалупский, известный в Москве своим поразительным всеведением, и сейчас же подсел к Петраковым. Положив свой разбухший портфель на столик, Боба немедленно всунул свои губы в ухо Петракову и зашептал в него какие-то очень соблазнительные вещи. Мадам Петракова, изнывая от любопытства, и свое ухо подставила к пухлым масленым губам Бобы, а тот, изредка воровски оглядываясь, все шептал и шептал, и можно было расслышать отдельные слова, вроде таких:
— Клянусь вам честью! На Садовой, на Садовой, — Боба еще больше снизил голос, — не берут пули. Пули... пули... бензин, пожар... пули...
— Вот этих бы врунов, которые распространяют гадкие слухи, — в негодовании несколько громче, чем хотел бы Боба, загудела контральтовым голосом мадам Петракова, — вот их бы следовало разъяснить! Ну, ничего, так и будет, их приведут в порядок! Какие вредные враки!
— Какие же враки, Антонида Порфирьевна! — воскликнул огорченный неверием супруги писателя Боба и опять засвистел: — Говорю вам, пули не берут... А теперь пожар... Они по воздуху... по воздуху, — Боба шипел, не подозревая того, что те, о ком он рассказывает, сидят рядом с ним, наслаждаясь его свистом. Впрочем, это наслаждение скоро прекратилось. Из внутреннего хода ресторана на веранду стремительно вышли трое мужчин с туго перетянутыми ремнями талиями, в крагах и с револьверами в руках. Передний крикнул звонко и страшно:
— Ни с места! — и тотчас все трое открыли стрельбу на веранде, целясь в голову Коровьеву и Бегемоту. Оба обстреливаемые сейчас же растаяли в воздухе, а из примуса ударил столб огня прямо в тент. Как бы зияющая пасть с черными краями появилась в тенте и стала расползаться во все стороны. Огонь, проскочив сквозь нее, поднялся до самой крыши Грибоедовского дома. Лежащие на окне второго этажа папки с бумагами в комнате редакции вдруг вспыхнули, а за ними схватило штору, и тут огонь, гудя, как будто кто-то его раздувал, столбами пошел внутрь теткиного дома.
Через несколько секунд по асфальтовым дорожкам, ведущим к чугунной решетке бульвара, откуда в среду вечером пришел не понятый никем первый вестник несчастья Иванушка, теперь бежали недообедавшие писатели, официанты, Софья Павловна, Боба, Петракова, Петраков.
Заблаговременно вышедший через боковой ход, никуда не убегая и никуда не спеша, как капитан, который обязан покинуть горящий бриг последним, стоял спокойный Арчибальд Арчибальдович в летнем пальто на шелковой подкладке, с двумя балыковыми бревнами под мышкой.