Макар разработал свою собственную тактику для поиска будущей избранницы. Как-то однажды, в очередное похмельное утро, которое не сулило ему ни горячего завтрака, приготовленного заботливыми руками, ни свежей и поглаженной рубашки, ему в голову постучалась мысль о женитьбе. И в это утро Макар решил, что не прогонит её, как бывало ранее. На плите скворчала сковорода, ехидно наблюдая двумя желтыми зрачками за попытками Макара втянуть небольшой пивной животик перед таким же небольшим зеркалом. Макар был вполне доволен тем, что день начинался с покорных яиц, которые легли в сковороду, оставляя ей возможность лицезреть, как уступчивое зеркало на этот раз показало хозяину лишь то, что он хотел увидеть в его отражении. Макар добавил в сковороду разрезанную сосиску, она свернулась от жара и стала походить на приоткрытый рот. Получилось смешно: сковорода глядела на мужчину широко распахнутыми глазами и удивленно приоткрытым ртом. Макар снял сковороду с плиты, выложил ее содержимое на большую плоскую тарелку, украсил веточками зелени и улыбнулся. Тарелка смотрела на него каким-то знакомым лицом, удивленным, глуповатым и восхищенным.
Макар уплетал яичницу и перебирал в памяти лица женщин, которые по воле случая или нарочно оставили свои портреты в картинной галерее его жизни. Вот подмигнуло карим озорным глазом лицо братовой жены. Нет, губы невестки были узкими и постоянно кривились в ироничной улыбке, а у желтоглазого лица губы были розово-пухлыми, манящими и призывными. Макар вспомнил лицо своей бывшей девушки Ритки, рыжеволосой красавицы с чересчур пухлыми силиконовыми, или чем там их накачивают, губами девицы. Глаза у нее ее были зелеными и холодными, даже когда она улыбалась. Нет, лицо Ритки никогда не выражало восхищения при взгляде на Макара. Глупости у Ритки хватало сполна, а вот удивлялась и восхищалась она обычно только материальным проявлениям обеспеченности бойфрендов подруг. Но почве чего они, собственно, и расстались. Не любил Макар вкладываться в подружек, если это не приносило ему самому удовольствий и веселья. А Ритка становилась с каждой встречей всё требовательней и глупей, от чего веселья и удовольствий от таких встреч становилось всё меньше. Соседка Антонина, баба нахальная и любопытная, отзывалась о Ритке не иначе, как о «каралевишне», подчеркивая презрение к искусственной красоте подружки Макара неправильным выговором этого слова. Когда Антонина пришла к выводу, что из Ритки не получится покладистой жены и заботливой матери , и убедилась в том, что Макар такую и не ищет, она в сердцах посоветовала завести ему резиновую женщину, обосновав это тем, что денег на куклу тратить не надо, детей заводить тоже, а удовольствий будет «сколь хошь, хоть скачи на ней, хоть подкидывай, ха-ха-ха». Вспомнил! Макар вспомнил это лицо, от которого на сковороде уже ничего не осталось. Из сковороды на него, оказывается, смотрело лицо его возможного будущего. Чур, чур, чур! Вот, именно в этот момент, к Макару и пришла та самая мысль о необходимости женитьбы, с которой он решил не расставаться! Быстро закинув сковороду с остатками мотивирующего к переменам лица в кухонную раковину, Макар еще раз глянул в зеркало. Зеркало убедительно продемонстрировало ему вполне себе привлекательного немного за сорок высокого мужчину, у которого сегодня или в крайнем случае завтра состоится встреча с его будущей женой.