Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
550. Царь-волна-гора. 08 октября 1973 года.
После того, как ураганный шквал прошёл, Северное море опять осветилось солнцем и стало прекрасным в своём штормовом буйстве. Вид штормового моря опять стал казаться безопасным и я, окрылённый успехом, сменил плёнку в фотоаппарате (последний кадр с приветом от урагана Фрэн был уже с царапинами, что видно на фотоиллюстрации) и вновь захотел подняться на крышу ГКП, чтобы сфотографировать громадные гороподобные волны сверху. Как известно, Бог любит троицу, а преступника всегда тянет на место преступления…
Дело в том, что, да, такого потрясающего «девятого вала» уже не было, но сильный шторм от урагана Фрэн опять «взгромоздился» огромными водяными горами – волнами 12-ти метровой высоты. Где-то далеко ритм урагана Фрэн настолько упорядочился, что теперь нам навстречу один за другим неспешно двигались настоящие водяные горы. На эти водяные холмы, гряды и горы наш БПК «Свирепый» тяжело взбирался, переваливался через гребень и стремительно падал вниз. Корабль с ускорением скользил по их склонам к основанию очередной волны-горы, чтобы вонзиться в неё и снова, с натугой и дрожью всем корпусом, взбираться на её вершину.
Погода несколько улучшилась с точки зрения видимости. От испытываемого восторга от ужасно красивого вида сильного шторма, я преодолел свой страх и решил вновь подняться на то место, с которого недавно, в сентябре, фотографировал волны жестокого шторма урагана Эллин (Эллен).
Теперь поверх бушлата я повязал самодельный верёвочный страховочный пояс из конца того тонкого троса, которым крепил в тамбуре мешки с мукой, рисом и сахаром перед штормом. Этим концом троса я привязал себя к штормовым поручням, приваренным к надстройке ГКП на всём пути от вертикального трапа на сигнальный мостик до ферм обслуживания РЛС носовой ЗРК «Оса» на крыше ГКП (главного командного пункта). Наверху крыши ГКП было очень холодно и мокро, но я снова орал и вопил от возбуждения и восторга, потому что вокруг всё хорошо было видно, я был надёжно привязан и я очень хотел перебороть свой утробный страх.
В этот раз меня поразило величие водяных гор Северного моря, или Северной Атлантики, северной части Атлантического океана. Эти волны-валы были не просто большими, а грандиозными. Позже, когда я печатал те фотографии, которые представлены на фотоиллюстрации, я пожалел, что не смог передать их объём, величину, фактурность, наполненность, грандиозность их размеров. Особенно меня поразила та волна-гора, которая на левом снимке. Она вставала медленно перед кораблём и закрыла своей вершиной горизонт впереди нас. Это была «царь-волна-гора»…
Особенно было восторженно страшно и жутко, когда перед этой «царь-волной-горой» БПК «Свирепый» склонился с очередного гребня волны-вала и только-только начал скользить вниз навстречу этой «царь-волне». Казалось, что корабль, как санки-салазки, катится с горы, всё ускоряясь и ускоряясь, что мы опять врежемся уже не в гребень, а в основание этой царь-волны-горы и она неминуемо накроет нас своим гребнем, потому что в этот миг она была выше наших мачт (так мне казалось).
Моя верёвочная страховка теперь показалась мне «бечёвистой», «шпагатной» и «шнурковой». Утробным(животным) страхом я подумал-ощутил-почувствовал, что она неизбежно оборвётся и что меня уже ничего не спасёт, потому что вырвет «с корнем» потоком воды, брызг и пены из лючка фермы обслуживания РЛС ЗРК «Оса», в который я опять влез снизу вверх, и выкинет далеко в море за кормой корабля…
Нам повезло. Вершина этой царь-волны-горы была правее нашего курса движения (на снимке это отчётливо видно). Вероятно командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров, а может быть, вахтенный офицер или сам рулевой за штурвалом, например, командир отделения рулевых старшина 2 статьи Анатолий Михайлович Телешев (дата призыва 10.05.1971), направили корабль так, чтобы он под курсовым углом взошёл по склону этой водяной горы. В результате эта водяная гора прошла мимо (справа). Я успел сфотографировать её сбоку. Вот она, царь-волна-гора, на правом снимке фотоиллюстрации.
Белая пена покрывала её вершину и вершины-склоны других водяных валов-гор, как снег и лёд покрывают вершины настоящих гор. Эти волны-горы двигались под свежим ветром медленно, величаво, грозно, неотвратимо. Они по-своему были очень красивыми, впечатляющими и… равнодушными. Они шли рядами, как ходят в атаку боевые слоны где-то в доисторической Африке. Они уже не слушались буйного порывистого штормового ветра, который носился, вертелся, «вихревался» вокруг них, понукал их, торопил, подстёгивал. Эти волны-валы или водяные холмы и горы были сами по себе и не обращали внимания на буйный ветер и на наш маленький корабль, который старался не попасть фронт в фронт (лоб в лоб) очередной волне-горе и норовил пробраться между ними в ложбинах…
Шторм в Северном море от субтропического урагана Фрэн гремел, ревел, стонал, плакал, взывал к кому-то тысячами разных голосов – детскими, ребяческими, женскими, мужскими, старческими, тонкими и басовитыми, мелодичными и страдающими. Шторм вокруг «голосил» и завывал хором человеческих голосов, а злой и коварный шквалистый ветер с упоением разносил эти голоса, «швырялся» этими голосами, дирижировал ими, то усиливая их до крика, то ослабляя до невнятного гомона.
Мне вновь, как тогда во время жестокого шторма урагана Эллен, казалось, что это звучат и голосят души погибших моряков. Мне казалось, что это голоса людей, мужчин, женщин, стариков и детей, что они стонут и плачут, жалуются на свою судьбу и на то, что злые ветры взбудоражили Океан, в котором они нашли «вечный покой». Теперь я уже не кричал от восторга и не старался перекричать вой бури, как я это делал в сентябре во время жестокого шторма урагана Эллин (Эллен). Теперь я со слезами и лицом мокрым от солёных брызг просто подвывал этим голосам, этому шторму, которого я уже не боялся.
Теперь я сочувствовал и сопереживал ему… им. Главное, - я чувствовал, что преодолел свой страх перед Океаном, что уже не пугаюсь вида волн и не дрожу от воя ураганного ветра. Поэтому я решил спуститься на то место, на котором я лежал на спине с ногами за бортом и дрыгал ими, как сумасшедший, пытаясь высвободиться из-под перекладин лееров фальшборта под торпедным аппаратом ЧТА-53-1135. Меня тянуло туда так, как тянет преступника на место преступления…
Фотоиллюстрация из фотоальбома автора: 08 октября 1973. Северное море. Далёкий субтропический ураган Фрэн спровоцировал в Северном море крепкий шторм. На левом снимке водяная «царь-гора», медленно и неотвратимо надвигающаяся на БПК «Свирепый». Эта «царь-волна-гора» была мощнее предыдущего «девятого вала». Её гребень перекрыл мне горизонт, хотя мы в этот миг только что перевалили гребень предыдущего водяного вала. Толща воды «царь-волны» была прозрачной, поэтому я хорошо видел её внутренность и на просвет тёмную мрачную серо-зелёную глубину, светлую зеленовато-голубую прозрачность вершины волны и пенно-белый гребень на вершине этой «царь-волны-горы». Ветер срывал эту пену, как бы «причёсывал» царь-волну-гору, а она равнодушно и неотвратимо медленно двигалась нам навстречу, возрастая всё выше и выше. Я успел сфотографировать её в анфас и приготовился, вцепился в поручни фермы обслуживания РЛС ЗРК «Оса», чтобы удержаться от удара форштевня корабля в основание этой водяной горы, но корабли прошёл по левому склону царь-волны-горы, в ложбине между такими же огромными водяными холмами-горами, и я успел сфотографировать эту поистине огромную царь-волну-гору в профиль, когда она проходила мимо на траверзе (перпендикулярно курсу нашего корабля). Вот она – царь-волна-гора - в анфас, то есть лицом к лицу, и в профиль, то есть точно сбоку. Как вы видите, вершина этой царь-волны-горы перекрывает горизонт, а высота над уровнем моря, на которой я в этот момент находился, примерно, 12 метров от ватерлинии. Обратите внимание на расстояния между рядами-валами этих громадных волн-холмов…