- Все профессии делятся на ревнивые и неревнивые. Наталья Сергеевна была представителем самой ревнивой профессии в мире, она была врачом. Хотя, я зря говорю "была", она и сейчас иногда помогает людям.
Мы с Аленой сидели на лавочке около ее магазина, пили крепкий кофе и грелись в лучах теплого апрельского солнца. Мы уже перешли на "ты" (она была на пять лет младше меня, можно сказать, ровесница) и помирились, решив притвориться, что не было взаимных колкостей и неприязненных взглядов. Так действительно было проще.
- Ревнивая профессия? Что ты хочешь сказать?
- Что врачевание не терпит конкурентов. Муж, дети - вот к кому профессия лекаря яростно ревнует, и если врач полностью отдает себя своему делу, ему приходится смириться с одиночеством. Поэтому хороших врачей так мало, мало кому хочется жертвовать своей личной жизнью. Либо ты всего себя посвящаешь людям и постоянной учебе, либо у тебя есть семья, но времени на работу у тебя становится меньше, и, как следствие, ты, как специалист, теряешь очки.
Я сначала даже не поняла о каких очках говорит Алена, тут же вспомнила, что мне мои надо менять, я стала видеть хуже, и только потом до меня дошло, о каких очках речь. Нет, я не тугодум и не дурочка, просто мысли, слова Алены были очень неожиданны. Я сама никогда не думала о профессиях, как о ревнивцах. А врачей всегда побаивалась, ведь они доподлинно знают, что у меня внутри и могут совершить чудо - сделать так, чтобы требуха (так называла все свои внутренности бабушка, меня смешило это слово, и я полюбила его использовать), да и не только она, все тело, не болели.
- Наталья Сергеевна - врач от Бога, это знают все ее пациентки. Она акушерка, как сама не раз говорила - самый главный специалист во всей человеческой жизни. Как она ребенка примет в этот мир, так он и заживет.
Я фыркнула. Слишком самонадеянное суждение. Алена поджала губы.
- Мне продолжать или ты уже все для себя решила? Снова? - ехидно спросила Алена, а я подумала, что наше общение таким и будет в будущем: от мирных сплетен и душевных разговоров к колкостям и издевкам, а потом обратно.
- Продолжать, - смирно ответила я, стараясь не смеяться. Уж очень Алена торжественно рассказывала про профессию Натальи Сергеевны. Я знала, что хорошая акушерка может многое, особенно, если у нее "легкая" рука, но чтобы утверждать, что она самая главная - это уж слишком. Впрочем, я решила держать свои выводы при себе, чтобы лишний раз не злить Алену и узнать всю правду о моей "несчастной" старушке.
- Дети, которым помогла родиться Наталья Сергеевна - особенные, - важно объявила Алена. Я прикусила губу, чтобы не спросить о количестве пальцев, глаз и ушей. Алена увидела мои гримасы и вздохнула.
- Странная ты. Фома неверующая какая-то, а еще писатель!
"Писатель" в ее устах прозвучало как оскорбление, и я уже хотела всерьез обидеться, но Алена не дала мне времени на обдумывание едкого ответа и быстро продолжила:
- Понимаешь, почему-то считается, что помочь в рождении нужно только телу ребенка, а вот про душу забывают. Все, кроме Натальи Сергеевны. Наверняка есть еще в мире такие же мудрые люди, как она, но я таких не знаю. Наталья Сергеевна часто сетует, что достойной ученицы у нее так и не появилось. А для человека, желающего передать преемнику свои профессиональные тайны - это огромная трагедия. Понимаешь?
Я категорически не понимала и так и сказала Алене.
- Что значит, душе помочь? Она же с телом неразрывно связана? Младенец рождается и душа вместе с ним! Всем известно, без души человек не жилец, помрет в одно мгновение.
- Трудно с тобой, ты меня не слушаешь, а придумываешь мои слова, - вздохнула Алена, - наверное, ты хороший писатель, у тебя воображение уж больно резвое.
Я снова хотела сказать колкость, и в этот раз Алена не дала мне и рта раскрыть. Позже, я была ей благодарна за это.
- Понимаешь (это я тебе сейчас рассказываю, как Наталья Сергеевна мне все объясняла), человеческая душа - существо очень древнее, кочует из тела в тело и учится. Сейчас модно об этом говорить, а раньше никто или почти никто так не думал. Так вот, представь себе, жила душа жила в каком-то теле, потом оно умерло, а ей новое дали. Неожиданно, непонятно, неудобно! Все равно, что новые, тесные туфли надеть на ноги, которые привыкли к разношенным домашним тапочкам.
Я хихикнула, интересное сравнение, но спорное.
- И вот душа оказывается в теле младенца. Поначалу она просто не понимает, куда попала, так как еще помнит свою прежнюю жизнь. Она напугана и растеряна. Говорят, ребенок кричит от боли, делая свой первый вдох, вот также кричит и душа, только от ужаса, но ее никто не слышит. И ей очень нужна помощь. Все религиозные обряды ее и дают, показывают душе, куда она попала, как они с телом будут жить и какие новые уроки она должна усвоить. Это введение в мир, сейчас понимаешь?
Я бы и хотела понять и поверить, но слишком бредово звучали эти объяснения, мне начинало казаться, что на этом хуторе все малахольные. Наверное это источник с серебряной водой на них так влияет или воздух особенный, нашептывает странные идеи. Душе нужна помощь в рождении!
- У тебя снова все на физиономии написано, все твои сомнения. Надо было тебе в актрисы идти! Гениальная бы получилась, - вздохнула Алена, - но я закончу свой рассказ. Наталья Сергеевна вместе с телом и душе помогает освоиться в этом мире. Как она это делает, я не знаю, она мне отказалась рассказывать. А вот то, что младенцы, которых она приняла, рождаются особенными, я прекрасно вижу, ведь моим дочкам Наталья Сергеевна проложила дорогу в этот мир.
Как же она витиевато изъяснялась. Проложила дорогу! Я хотела было съехидничать, но что-то меня остановило, и я просто спросила:
- В чем же их особенность? Она счастливее, сильнее?
- Нет, они, как бы это сказать, они более осознанно живут, словно знают больше, чем обычные люди. Они очень спокойные и всегда хорошо понимают, когда нужно волноваться, а когда нет. И знаешь, от них всегда исходит тепло, не как от грелки, а незримое, для сердца целительное. Сядут мои девочки около меня, и вся хмарь в сердце растворяется.
- Им легче жить?
- Думаешь от ровной дороги человек становится счастливее? Ты это хотела сказать? Легче, не значит лучше. Нет, они также получают все шишки и подзатыльники, также учатся и живут. Ты мне не веришь сейчас, но вот поживешь здесь, присмотришься к моим девочкам и увидишь разницу. Ну, какие еще будут вопросы? - усмехнулась Алена.
О, вопросов у меня было много, особенно про тюльпаны, чистоту и продукты в холодильнике.
- Люди помогают, - пожала плечами Алена и замолчала, но я не унималась. Посторонние не могут так много помогать, у них ведь и свои жизни есть, свои грязные окна и не метенные дорожки.
- А, ты про это. Сама не догадаешься?
- Нет! - почти крикнула я. Вся эта загадочность у меня уже в печенках сидела, я хотела прямых и честных ответов.
- Люди очень благодарны, особенно те, кому Наталья Сергеевна помогла появиться на свет. Ты видела сколько у нее тюльпанов? Море! Одна луковица - один младенец. Не знаю, кто первым из рожениц додумался так ее благодарить, кто узнал, что она без ума от тюльпанов, но, главное, узнали и примету придумали. Считается добрым знаком для новорожденного и его родителей, если луковица приживется и "родит" прекрасный цветок.
- У нее же там сотни луковиц, - ахнула я.
- Ты еще огород не видела! Там намного больше! Наталья Сергеевна тюльпаны обожает, возится с ними, как с младенцами. Ей до сих пор луковицы присылают, со всего света, просто так, вернее, чтобы показать, что ее помнят! - сказала Алена так гордо, словно именно ей слали редкие луковицы.
- С тюльпанами ясно, но остальное?
- Есть у Натальи Сергеевны племянницы и племянники, так мы их называем. Не родные, конечно, просто очень благодарные люди. Лена, к примеру, отвечает за продукты, раз в месяц она мне перечисляет деньги за все, что купила в моем магазине Наталья Сергеевна. Кстати, если хочешь, я верну тебе твои деньги, - Алена изучающе глянула на меня, и я поняла, что я прохожу небольшой экзамен. Одно неправильное слово и все, пересдачи не будет. Или будет, но очень не скоро.
Не буду лукавить, мне было немного жаль тех денег. Нет, если бы моя старушка действительно нуждалась, я бы не колебалась, но она жила в достатке, и мои пять тысяч ей были неважны, как я начала понимать. Я решила немного потянуть время и спросила:
- Но Наталья Сергеевна с таким восторгом выбирала продукты, так радовалась этим деньгам! Я и подумала, что она не доедает...
- Во-первых, она почти всегда радуется жизни и, кстати, поесть вкусно любит, поэтому с таким восторгом булочки покупала. Она ведь сама как ребенок, и от нее тоже тепло особенное исходит, как и от моих девочек, ты потом почувствуешь. Я учусь у нее этой детской удивленности миром. А во-вторых, бумажные деньги ей в руки нечасто попадают, ведь она просто приходит в магазин и берет то, что хочет, а я записываю ее покупки в тетрадь, и Лена мне потом все компенсирует, вот Наталья Сергеевна и гордилась, что так много за цветы выручила и может расплатиться по старинке.
- Но зачем она продает тюльпаны, если у нее всего достаточно?
- Ей скучно и, как хорошо сказано в одном романе, "ее обуревают люди", мы все ей очень интересны, только вот нас, хуторских она уже отлично изучила, поэтому ищет новые, пусть и мимолетные знакомства. Но в город далеко ехать, вот она и придумала повод для разговоров: срезает цветы (тюльпаны отойдут, будут розы, потом колокольчики, еще позже лесную землянику в букетики соберет), садится на любимый камень, и почти каждый, кто идет к источнику, непременно остановится, поговорит, купит цветы, сам того не ведая даст ей пищу для размышлений, ведь у Натальи Сергеевны очень цепкий взгляд, уверена, она немного подсмеивалась над тобой, прекрасно понимая и принимая твои жалость и участие. Нет, не со зла, поверь, она просто дала тебе возможность сделать доброе дело и время сделать свои собственные выводы, пусть и ошибочные. Расскажи она все сразу, тебе бы и вполовину не было так интересно. А ты вон сколько эмоций сегодня получила!
О да! Эмоции можно было даже в запас отложить, столько их сегодня было!
- Так вернуть тебе деньги? - настойчиво переспросила Алена.
- Нет, - решительно ответила я, - пусть она и не нуждается, я имею право ее угостить. Верно?
- Верно, - Алена тепло улыбнулась, а я поняла: экзамен сдан, и теперь мы с мужем на хуторе свои.
- А борщ в холодильнике? - ляпнула я, не подумав, тут же покраснела от стыда, Алена наверняка поймет, что я рылась в чужом доме.
- Соседка Вика сварила, она следит за порядком и готовит, ей Леша платит, племянник который, - Алена сделала вид, что не заметила мою оплошность.
- Какая-то идиллия получается.
- Нет, просто есть нормальные люди, которые хотят и могут помочь, мы все тоже не остаемся в стороне, вроде бы как шефство над Натальей Сергеевной взяли. Ты не думай, Наталья Сергеевна не хапуга и не жаба какая-то и не маразматичка, она прекрасно знает цену деньгам. Лене с Лешей карточку с пенсией всегда отдает, они делают вид, что берут, а сами на эти деньги дом ей ремонтируют, одежду, мебель покупают. Они каждое лето сюда с семьями приезжают, останавливаются неподалеку, в санатории. У нас же сам воздух лечит, не говоря уже об источнике. Другие ее "младенцы" и роженицы тоже наведываются, но не так часто. Вот так мы и живем. Все, перерыв окончен, сейчас из санатория автобус приедет к источнику, обязательно кто-нибудь в магазин зайдет, - неожиданно оборвала разговор Алена, - забавно мы познакомились, правда?
Я рассмеялась. Забавнее не бывает. Алена неожиданно вручила мне пакет ("я оставила тебе булочки и сливки, очень вкусные"), решительно отказалась от денег ("это подарок к новоселью") и пригласила в гости.
Я растерялась, события этого необычного дня совсем расшатали мои натянутые нервы. Мысли, чувства путались, смешивались, и я от этого так устала, что, придя домой, легла на диван и заснула.
Мне снился серый котенок, играющий с пятитысячной купюрой, бодливый козел на поле изысканных тюльпанов, Наталья Сергеевна в белом халате с баночкой варенья в руке и младенцы в лакированных туфельках. Я проснулась, когда уже начало темнеть, и кошки, немного придя в себя, стали требовать ужин. И только тогда я наконец-то осознала, что мы переехали в новый дом и жизнь, можно сказать, начинается заново.
***
Прошел год. Мы продолжаем ремонтировать дом (правильно говорят, ремонт нельзя закончить, его можно только прекратить), кошки уже освоились и даже иногда выходят погулять во двор, где я разбила несколько клумб, на которых расцветают прекрасные тюльпаны - подарок Натальи Сергеевны. Она продолжает меня удивлять, я никак не могу разгадать ее. Пожилой ребенок с внимательным, все понимающим и всепрощающим взглядом, иногда наивный, иногда мудрый настолько, что мне становится не по себе от ее слов, очень щедрый ребенок, щедрый во всем (хорошо помню, как почти год назад одним теплым субботним вечером, в нашу калитку постучал курьер и вручил мне большую коробку, сказав, что заказ оплачен, отказался от чаевых и уехал. В коробке был ужин на двоих из лучшего ресторана города. Я не могла понять, кто так неожиданно и щедро угостил нас с мужем, и только через несколько месяцев Наталья Сергеевна сказала, что это был ее подарок). Моя старушка продолжает удивлять, и мне это нравится, это значит, что у нее много сил и что жить она будет очень долго.
Я познакомилась и подружилась с Леной и Лешей - ее "племянниками" и поняла, о чем говорила Алена. В чем особенность детей, увидевших этот мир с помощью Натальи Сергеевны. Они чувствуют свой путь, они уверенны и спокойны. Их не минуют испытания и горе, но они отчего-то уверены, что в конце концов все будет просто прекрасно, и это дает им силы.
Я полюбила хутор всем сердцем и заинтересовалась его историей. Мне захотелось написать о первых поселенцах, узнать, кто именно и когда нашел источник с целебной водой, но вдруг это желание было сметено неожиданным и, можно сказать, уникальным предложением. Наталья Сергеевна предложила мне написать книгу, в которой она и откроет все свои секреты. Мы теперь встречаемся с ней почти каждый день, я записываю ее воспоминания и думаю, как бы лучше оформить их, как написать книгу ее жизни так, чтобы передать тот свет и тепло, которые пронизывают каждое ее слово, каждый ее день. Не знаю, найдет ли эта книга своего издателя. Как справедливо говорит мой муж, ее сначала надо написать, а уж потом пристраивать в добрые руки. Я очень надеюсь, что у нас все получится, и Наталья Сергеевна, как и обещала, откроет свой главный секрет и расскажет, как же она помогает душе освоится в новом теле, как приветствует ее в этом мире (я не оговорилась, моя старушка до сих пор принимает роды, но очень редко).
Загадка той пятитысячной купюры так и осталась неразгаданной. Никто не признался, что прятал деньги в моей старой, зачитанной до дыр книжке. То был первый и последний раз, когда Ларискин метод сработал. Но я не расстраиваюсь. Издательство купило мой роман, написанный еще два года назад, выплатило хороший гонорар, и денег нам теперь хватает. Но все-таки, иногда, я с надеждой открываю сборник рассказов Юрия Сотника, нахожу рассказ "Как я был самостоятельным" и читаю его, предвкушая, что когда я дойду до страницы с описанием того самого козла, я увижу пятитысячную купюру, которую я терпеть не могу!
©Оксана Нарейко
Необходимое послесловие: все герои выдуманы, все совпадения случайны, кроме одного - дома, который стоит к лесу задом, к улице передом. Этот дом - бывший дом моей мечты - находится на прекрасном хуторе Приволье, где действительно когда-то был источник Новотерской целебной (сейчас закрыт), где и поныне прекраснейший воздух, тишина, которую тревожат вопли лягушек и фазанов, и покой.