Друзья!
"Сыч — это птица из рода совиных. Из самой глубины веков за пернатым тянется дурная слава, победить которую он пока не может. Поводом для нее послужил ночной образ жизни, неподвижный взгляд золотистых зрачков и жутковатые крики, издаваемые пернатым. Став однажды причиной суеверных страхов, сыч за многие столетия не смог вернуть доброго имени, пугая редких ночных прохожих своими зловещим шипением и немигающим взглядом.В мире существуют:
домовый
...Други!
Домового сыча мне довелось слышать теплым вечером в станице Трудобеликовской, Краснодарского края. Я был в гостях у бывших мостостроителей с Севера Якубчиков. Шел месяц май, мы уютно расположились на дворе дома, из-под высокой крыши которого раздавался громкий крик птицы. Певца не было видно, один необычный голос.
--Каждый вечер нас услаждает! - задумчиво сказала Зинаида Никифоровна,любительница природы.- Жить с ним веселее!
Да, рядом тихо текла полноводная река Кубань, рыбаки ловили в ней крупных сомов, на берегу цвели пышные акации, а в соседней роще заливисто распевал соловей. Весенняя жизнь"земного рая" кипела неудержимо!
И в этот оркестр разных звуков добавлял свою особую ноту домовой сычик, как бы хранитель человеческого жилья!
Вл.Назаров
**************
1.СОВИНАЯ ОХОТА
Совершая обход границы Висимского государственного заповедника, я медленно брел на лыжах по квартальной просеке. Здесь, на западном склоне водораздельного кряжа, сохранился участок первозданной горной тайги. Под пологом девственного леса царит полумрак. Лучи низкого зимнего солнца сюда не проникают совсем. Синее небо пронзают острыми пиками покрытые снегом вершины елей и пихт.
Но звенящая тишина нарушается глухим стрекотанием белки, тревожными криками дятла и беспокойным свистом клестов. А вот и виновник этого переполоха — длиннохвостая неясыть, с философским спокойствием взирающая на мир с высоты сухостойного кедра. Рядом в густой кроне старой ели металась белка. Стараясь не нарушать естественного хода событий, я стал наблюдать.
Белку беспокоило опасное соседство, и она стремилась перебраться на другое дерево, но прыгать на покрытые толстым снегом ветви не решалась. Значит, ей нужно было спуститься на несколько метров по оголенному стволу. Издавая ворчливые звуки, зверек нерешительно идет по противоположной от совы стороне ствола, внимательно следя за неподвижно сидящей хищницей. Неясыть бесшумно срывается с кедра, но белочка тут же проворно скрывается в спасительной кроне.
Облетев ель, сова усаживается на старое место. Несколько раз пытается белка совершить свой маневр, но каждый раз ей приходится возвращаться назад.
Я был уже уверен в благополучном исходе этой встречи, как вдруг услышал жалобный беличий писк. Подняв голову, увидел вторую неясыть, которая улетала, крепко держа в когтях извивавшегося зверька. Следом за нею улетела и первая. Удачной охоте одной совы помогли отвлекающие действия другой.
Оставалось только пожалеть симпатичного зверька.
Александр Пискунов
www.ecosustema.ru
************
2.ЛЕТЯЩИЕ В НОЧИ
В одну из последних весен мой приятель Геннадий Бачурин сообщил в письме: «Нынче сов возле Зайково за-гнездилось необычно много. Видимо, благоприятно сказалась на птицах на редкость теплая и малоснежная уральская зима. Есть все виды неясытей: бородатая, серая и длиннохвостая. Но самое интересное, что мохноногий сыч, спустя несколько лет, вновь поселился в дупле, сработанном давно дятлом-желной. Это недалеко от избушки, где тебе придется жить».
Получив такое письмо, я невольно вспомнил прошедшие весны, строительство вышек, многочасовые и многодневные наблюдения за совами. Но то были неясыти. С ними я был знаком неплохо. О сычах же, откровенно говоря, знал очень немного, на уровне справочника-определителя птиц, где каждому пернатому, проживающему на территории нашей страны, отведено от силы полстраницы. Мохноногому же сычу, с которым мне предстояла теперь встреча, и того меньше.
С надеждой приоткрыть еще одну не известную мне страницу и отправился я в Зайковский лес, что в Ирбитском районе Свердловской области...
В нескольких метрах от меня сосна. В свете уходящей вечерней зари в стволе дерева темнеет не круглое,
а чуть овальное а чуть овальное отверстие. Это и есть то самое жилище сыча, о котором мне сообщал Бачурин. Мое же жилье — вышка для наблюдения за птицами, построенная только вчера, с площадкой и квадратным укрытием из мешковины на уровне дупла.
Дом сыча — это не то, что мое временное укрытие. Он нужен птице, чтобы отложить яички, выходить потомство, поставить его на крыло. Придет время — разлетятся малыши, но дупло старшие сычи будут держать за собой. Если, конечно, не отыщут лучшего. И еще их деревянный дом может пригодиться холодной зимой, когда необходимо укрыться от сильного ветра и мороза. Случится, сделают они здесь п запас продуктов на голодное время.
Сейчас, в наступивших сумерках, дупло кажется нежилым. Но я-то знаю, что в гнезде полно птенцов. Просто, заслышав меня, малыши затаились. Надолго ли? Да нет.
Где-то за лесом сердито разговаривает невидимая гроза. Назойливо поют в сумерках комары. Но мне не до них. У меня работа. В нескольких метрах дупло, s Сквозь стеклянный глаз длиннофокусного объектива вижу квартиру сыча совсем рядом. Хозяева затаились. Но знаю, как их можно выманить. Сейчас проверю, как живут мои малыши. Начинаю шуршать куском полиэтиленовой пленки. И что же? Любопытство пернатых берет верх над страхом. И вот он, сычик, выглядывает из летка, вначале с опаской. Но шуршание пленки напоминает возню мыши. Сычик высунулся из летка по пояс, вот-вот выпадет, качает головой, будто здоровается.
Взгляд сычика, смотрящего из дупла. В нем не только какое-то необыкновенное птичье кокетство, но и детское любопытство. У специалистов-орнитологов эти милые мордашки сов зовутся лицевыми дисками. Верно, когда смотришь прямо на «лицо» сыча, оно очень похоже на плоский круг из перьев, пуха, с большими выразитель-ними глазами и темным клювом-крючком. По бокам перьевого диска упрятаны невидимые ушные раковины. Вращая головой (у мохноногого сыча негибкая шея), будто локатором, старается он не только высмотреть, но и выслушать все, что находится перед ним.
Малышей, появившихся на свет слепыми и прозревших на вторую неделю жизни, интересует все. Сычики проявляют любопытство к шелесту листьев, каплям дождя и росы, скатывающимся с веток, пению птиц, к мухам и комарам. И, конечно, к моему присутствию тоже. Ведь что ни говори, не могло не заинтересовать их появление в самой близости блестящих предметов, сухие щелчки, жужжание затвора, яркие вспышки в ночи.
Мохноногие сычи — это совы, но только в миниатюре. Представьте: самка хотя и крупнее самца, но весит всего около двухсот граммов. Общая длина тела — двадцать с небольшим сантиметров. Оперение бурое, в белых пятнах, лицевой диск светлый, резко выраженный.
Сычи — скрытные птицы. Их нельзя встретить не только днем, а даже и в сумерках. За все время наблюдения мне всего несколько раз повезло увидеть днем взрослых птиц. И то, думаю, случайно.
После того, как птенцы подрастут, они могут согревать в дупле самих себя, тесно прижавшись друг к другу. Им уже не потребуются для этого родители. А где же те находятся в это время? Здесь, недалеко, в районе гнезда. Днем они прячутся, таятся так, что пройдешь рядом — не увидишь. Только при усердном поиске посчастливится обнаружить на сучке серенький комочек, прижавшийся к стволу елки.
Скрытное поведение птиц вошло в поговорку. Про нелюдимого человека говорят, что он живет, как сыч. И действительно, лишь с наступлением полной темноты вылетают сычики на охоту. В этом я убедился сам, придя на первое дежурство к птицам.
Пришел, по обыкновению, рано, только что ушло за горизонт солнце. Вскоре ночь окутала лес темнотой. На небе засветились, заиграли редкие звезды. Часы показали полночь. Наверное, мои знакомые неясыти и ушастые совы, уже отохотившись, накормили птенцов. А вот у гнезда сыча никакого движения. Неужели сегодня по случаю моего первого дежурства птицы устроили выходной? Может, кормят птенцов через день? А может, родители накормили сычат еще днем, как это частенько делают другие совы.
Хоть уходи! От долгого неподвижного сидения затекли ноги.
Темную, непроницаемую ночь — вот что ждали мои сычи. Им нужно то время, когда все стоящие вблизи деревья и кусты не различить, когда они сольются в одну сплошную стену.
В каждое ночное дежурство возле дупла мне, как и сычам, приходилось терпеливо ждать темноту, настоящую, плотную. И она наступала, сопровождаемая монотонными сверлящими песнями полуночника-козодоя.
Сыч объявлялся возле гнезда всегда неожиданно, но, как правило, с одной и той же стороны, от болота, лихо и отрывисто цокая с присвистом. Этим самым птица сообщала не только птенцам, уже кричавшим наперебой в ожидании корма, но и всему лесу о том, что улетает на охоту. Какой будет она нынче? Удачливой ли?
...Только что принес корм отец семейства. Свой прилет он обозначил, как и вылет на охоту, пронзительным отрывистым цоканьем. В дупле шум, писк. Мамаша, получив добычу у охотника, порциями делит ее между малышами. Интересно: через какое время сыч-отец семейства снова появится у гнезда? Включаю секундомер. Идут минуты. Вот уже час отмерили стрелки, пошел второй. Похоже, что охотнику не везет. Но все же прилетел, передал добычу. И вновь поиск. Засекаю время. На сей раз сычу повезло, вернулся к дуплу через восемь минут.
Охота сыча заканчивалась, а с ней и кормежка семейства. Только что наперебой кричавшие в дупле малыши успокаивались, затихали...
Окончено дежурство, укладываю на всякий случай от дождя фотоаппаратуру под пленку, спускаюсь с вышки. И опять меня путает сыч, который не торопится покидать гнездовой участок. Птица старается голосом выразить недовольство, ударить же когтями, как делают более крупные совы, мохноногий не может.
День за днем с наступлением сумерек приходил я, как обычно, на дежурство к сычам, поднимался на вышку, включал лампу-вспышку п, слушая ночь, ждал, когда же наступит главное событие для моих подопечных. И в одну из ночей, дежуря возле квартиры мохноногого сыча, услышал знакомый голос птенца. В нем не было ничего особенного. Но шел он не из дупла, а откуда-то снизу. Неужели малыш покинул свой теплый дом? Когда? Не показалось ли? Решаю проверить. Спустился с вышки, включил фонарик и по крику быстро отыскал малыша. Он сидел на маленькой елочке, прижавшись своим коричневым оперением к ее сучковатому стволу, и громко требовал корма. Шел тридцать шестой день с того времени, как появился птенец на свет, и вот он покинул гнездо.
Выключив фонарик, присел я на валежину, стал слушать «беседу» птенцов, сидевших в дупле, с тем, кто уже оставил его. Похоже, те, наверху, спрашивали у смельчака: «Как там, в большом мире?»
Что и говорить, добрую квартиру подарил дятел-желна сычикам: ни дождь, ни ветер им не страшен, есть и крыша над головой, и пол, и стены, и леток, и окно, которое служит также дверью в большой лесной мир. Но прежде чем выйти из этой двери — а она не закрывается ни днем, ни ночью,— надо подрасти, набраться сил. И уже потом — вперед!
Через три дня дупло опустело, сычики покинули его. Но. как? Малыши не выпадали из дупла, как это делают
птенцы других сов, они вылетали из него на своих, еще слабых, крылышках, как вылетают птенцы скворцов, когда их выманивают кормом родители. Первый полет у малышей был безыскусен — прямиком до первой елки. Но теперь они в лесном списке значились уже слетками — могли неуверенно, но все же перелететь с дерева на дерево, с ветки на ветку.
* * *
Жизнь мохноногого сыча и его численность полностью зависят не столько от корма, сколько от количества готовых деревянных квартир. Сычи, как и многие совы, по своей природе дупло-гнездики. Ученые-орнитологи пришли к единому выводу, что зависимость сыча от дятла-желны прямая. И этот вывод подтверждается одним обстоятельством. Там, где леса из-за интенсивной рубки омолаживаются, нарушается жизненная территория, обе птицы исчезают одновременно. Гнезда большого пестрого дятла мохноногий сыч занимает редко, так как самка, которая крупнее самца, в леток протискивается с большим трудом.
Вернемся в Зайковский лес, где у моего приятеля Бачурина на строгом учете не только гнезда крупных сов, но и вообще все дупла. Он знает, какие птицы жили в них раньше, какие поселились нынче. Зимой он вместе с братом Виктором в обязательном порядке обходит лесные квартиры, осматривает их и, если нужно, чистит и ремонтирует. Иначе большинство дупел, как считает Бачурин, пустовало бы: не всем птицам под силу такая работа.
...Догорела яркая вечерняя заря, затихает лес и, уходя в темноту ночи, наполняется своей жизнью. Так было всегда. И чтобы ночи будущего не утратили своей первозданной прелести, мы обязаны, хотя бы из гуманных чувств, сберечь сов, этих «детей ночи», как малую частицу живой природы.
Олег Капорейко
Из книги "Территория жизни"
********************
3.Маленький, да удаленький!
С небольшой ветки лиственницы на нас удивленно глядит воробьиный сычик (Glaucidium passerinum) — одна из самых маленьких птиц семейства совиных. Его длина от головы до хвоста всего 16-17 см, размах крыльев — 34-36 см, масса — 50-77 г (такой разброс объясняется тем, что самки несколько крупнее самцов).
В руках орнитолога скромные размеры сычика еще нагляднее. Фото с сайта nashzelenyimir.ru
По внешнему виду в сычике сразу угадывается принадлежность к семейству совиных, но при детальном изучении можно увидеть нестандартные решения, которые природа воплотила в этой небольшой птице. Например, для большинства сов характерен уплощенный лицевой диск, у нашего же сычика «лицо» немного округло, а сам диск выражен очень нечетко. Глаза сычика относительно головы небольшие. Клюв больше походит на клюв дневных хищных птиц: он имеет в основании надклювья выемку, а в подклювье — своеобразный ответный зуб. Полет сильно отличается от стандартного совиного: воробьиный сычик не скользит бесшумно по лесу, изредка взмахивая крыльями, а стремительно летит толчками, наподобие воробьиных птиц. Из-за того что перо сычика в целом жестче обычного совиного, он лишен и знаменитой бесшумности совиной охоты.
Все эти нестыковки объясняются тем, что воробьиный сычик — не совсем ночной хищник. Но и не абсолютно дневной тоже. У него есть несколько пиков суточной активности, отличающихся по времени в разных регионах его обитания.
Лицевой диск, который большинству сов помогает фокусировать слух и определять местоположение цели, сычику не так нужен. Он охотится, полагаясь на зрение, слух и ультрафиолетовый след: мочевые метки полёвок отражают ультрафиолет, поэтому сычики их видят и так узнают о наличии добычи. Охота ведетсяв сумерках или днем, поэтому глаза не такие большие относительно головы. Зуб у основания клюва говорит об орнитофагии — пристрастии к охоте на птиц, которая возможна в основном днем. Такой же зуб есть у птиц-орнитофагов соколов и ястребов. Считается, что этим зубом удобней расчленять шейные позвонки своих жертв.
Бесшумный полет при охоте в светлое время сычику и вовсе не нужен: жертва всё равно его может увидеть. Ему важнее скорость полета. Он открыто и почти неподвижно сидит на ветке в нижнем или среднем ярусе деревьев (для добычи в таком случае он невидим), а когда подходящий объект охоты найден, сычик кидается на него со своего наблюдательного поста. Иногда во время атаки он проявляет хитрость: летит будто бы мимо жертвы и резко сворачивает только в двух-трех метрах от цели. Так он выигрывает 1-2 секунды для атаки. Но даже если добыча убегает или улетает, сычик некоторое время может ее преследовать, чего не делают другие совы. Благодаря своей миниатюрности он легко маневрирует среди сплетения ветвей. Совокупность скорости и маневренности позволяет добиться очень высоких успехов в охоте.
Так как сычик охотится не только ночью, но и днем, его добыча весьма разнообразна: в основном это мелкие грызуны (мыши, полёвки) и землеройки. Но в рацион входят также и любые соразмерные ему птицы — например, пухляки, большие синицы, хохлатые синицы, снегири, чечетки, домовые и полевые воробьи; а также изредка лягушки. Иногда сычики могут съесть даже большого пестрого дятла, который больше самого сычика (22-27 см от головы до хвоста, размах крыльев — 42-47 см).
Осенью, с наступлением холодов сычик начинает активно делать запасы. Запасание корма продолжается с момента полегания травы до установления снежного покрова. В приоритете — полёвки, так как на снегу сычику уже сложней будет их добыть. Если полёвок мало, сычик запасает также землероек и птиц. У жертвы съедается голова (с питательным мозгом), а обезглавленная тушка отправляется в «кладовую», которые располагаются в дуплах на охотничьем участке. В каждой кладовой может быть от 10 до 80 запасенных впрок тушек (то есть до полутора килограммов). После неудачной охоты или в ненастную погоду сычик всегда может заскочить в кладовую. Но прямо там он есть не будет — из кладовой добыча относится в «столовое» дупло. В таких дуплах всегда находят много перьев и других остатков трапез. Своими запасами сычик пользуется в среднем до февраля. У сычиков есть также дупла для отдыха: в них нет ни добычи, ни перьев жертв, но часто именно в этих дуплах находят погадки — непереваренные остатки пищи (шерсть, кости, перья и т. д.).
Кроме воробьиного сычика в России есть еще несколько маленьких представителей совиных.
Это мохноногий и домовый сычи, сплюшка; уссурийская и ошейниковая совки.
Воробьиные сычики, как и многие другие совы, живут и бок о бок с нами, даже в черте крупных городов, — просто они настолько малы, что не каждый обратит на них внимание.
https://elementy.ru/
****************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
30 апреля 2023 года.