Мой сын поехал поменять газовый баллон. Приемщица молодая женщина спросила: «А Юра Трушников вам родней не приходится?». Сын ответил: «Это мой папа». Она сказала, улыбнувшись: «Я Света Трифонова, моя сестра Оля много о нем рассказывала. Они вместе учились, но она, к сожалению, недавно умерла».
Я и не забывал Олю. Она училась в нашем классе. Это был, наверное, восьмой, или девятый класс. Оля была худенькая, как тростиночка. А вот лица ее не помню, только вьющиеся темные волосы. Помню ее потому, что мы с ней танцевали и не абы как, а перед всей школой на вечерах. Мы танцевали не конкретные танцы, а настоящую импровизацию. Что главное, мы понимали друг друга с малейшего намека на движение. Ни мне, ни ей не приходилось таскать партнера на себе. Все получалось легко и непринужденно, как будто было отрепетировано на сотни раз. Ребята восхищенно следили за нашей порхающей парой.
Но наивысшим признанием было то, что однажды во время вечера по поводу какого-то праздника распорядитель объявила: « Для выступления приглашается наша танцевальная пара». Надо сказать, что тогда мы даже не знали, что будем выступать, но под овации зала и ободряющие выкрики мы вышли, протанцевали и получили в награду настоящий шквал оваций. Так мы и танцевали на всех вечерах.
Но потом как-то охладели к танцам. Появились влюбленности. Танцевали уже с избранниками.
Но проходя мимо Олиных окон, я постоянно ожидал увидеть её. Хотя знал, что она давно переехала. Да что греха таить, я и сейчас приезжая в Тюмень, заглядываю в это окно.