"Ну вот, так и не успела дочитать первую главу", - мысленно сокрушалась Евдокия, выходя из дома. Девушке хотелось поскорее освоить всё, что уже знали её старшие товарищи. Но привычка вдумчиво вникать в новое не позволяла ей бегло прочитывать страницы книг, тем более таких важных, как "Капитал".
Зато сейчас в сумке Дуси лежал подробный конспект первой темы "Капитала", и девушка помнила его практически наизусть. "Изучайте новое так, чтобы суметь объяснить другому", - наставляли её в гимназии. И Евдокия всегда следовала этому правилу. Поэтому и на сей раз она была уверена в своих знаниях.
Но подходя ко зданию Совета, девушка замедлила шаг. "А вдруг я что-нибудь не так поняла и буду выглядеть глупо?.." Но тут же в мыслях раздался ободряющий голос Хмельницкого: "...Не поймёшь чего — так не беда, объясним!"
Дуся глубоко вздохнула, пригладила вечно пушащиеся волосы на макушке и открыла дверь Совета. Из уже знакомого кабинета, где располагалась фракция большевиков, раздавались приглушенные мужские голоса, оживленно спорящие о чем-то. Девушка осторожно постучалась и заглянула в комнату.
На неё тут же с любопытством взметнулись четыре пары глаз. "Саша Хмельницкий, Виктор Аблов... А кто же эти двое? И где Евгений?.."
— Дуся, здравствуй, заходи! - прервал её размышления Хмельницкий. - Чего стоишь как не родная?
Девушка смущённо улыбнулась и, поздоровавшись со всеми, прошла в комнату и села рядом с Сашей.
— Познакомьтесь, товарищи, это Дуся Наумова. А это, - он кивнул на стройного молодого паренька с бойким живым взглядом, на вид примерно ровесника Дуси, и на хмурого мужчину с большими мозолистыми руками, - товарищ Кисин и товарищ Юсов.
— А я вас помню, вы на демонстрации в защиту Фридриха Адлера были, - широко улыбнулся Евдокии Вася Кисин. - Мы тут проблемы профсоюза грузчиков обсуждаем. Если будет что предложить, то не стесняйтесь.
Евдокия улыбнулась и кивнула в ответ, и мужчины возобновили прервавшийся разговор.
— Что мне с ними делать? - ворчал Юсов. - Сколько я ни бьюсь, на собраниях по важным вопросам все молчат. Нет бы что умное сказать, так они сидят, глазами хлопают. "Ты, - говорят, - умный, мы с тобой во всём согласны..." А что в итоге? Решение-то мы приняли, а вот исполнять его никто не торопится. А всё почему? Потому что обдумывал его я один. Остальные просто согласились.
Виктор внимательно слушал разговор и зачем-то конспектировал его. Было видно, что он будто бы пытается сам придумать решение проблемы.
— А ты пробовал что-то делать с этим? - спросил Кисин.
— Выступал с речью на собрании, объяснял, что каждый член профсоюза должен быть активным, а не ждать, пока остальные всё за него сделают. Заставлял всех высказываться вперёд меня. Но они скажут что-нибудь, лишь бы я отвязался, и опять молчок... И в чем тут дело? Неужто только наш союз такой дохлый? В остальных я такого не видал...
— Да, проблема... Но ты не думай, что вы такие одни. Вот у нас в союзе всего год назад было то же самое. Тоже все сидели, смотрели на Якова Егорыча, да ушами хлопали. Уж не знаю, как Яков Егорыч не запустил в нас чем-нибудь тяжёлым... Я бы точно не удержался!.. Но вот послушай, что он сделал.
Кисин сделал небольшую паузу, чтобы откашляться. Только сейчас Евдокия заметила, что тело юноши немного нервно покачивалось, как голова у китайского болванчика. Но говорил он при этом уверенно и твёрдо.
— Как сейчас помню: подходит ко мне Яков свет наш Пискалов, и спрашивает: "Нет ли у тебя мыслишек каких дельных про профсоюз?" Я и говорю: "Мыслишки-то есть, да все глупые!" Слово за слово, ну и разговорились. Потом смотрю: на следующем собрании он все мои глупые мысли и высказывает. И спрашивает: "Что думаете, товарищи, о такой полезной инициативе?" Все высказались, причём положительно. Смотрю: а не такие уж и глупые мысли у меня в голове иногда бродят!
— Это что ж, мне с каждым так лясы точить? Это ж сколько времени займёт! Я-то один, а их двадцать!
— А ты что думал? Пшено посеять да собрать — вон сколько труда надо, а ты хочешь, чтобы профсоюз сам собою вырос. Нет, товарищ, профсоюз не трава, сам собою не вырастет... Да не дуйся ты так! Знаешь, какие плоды зато будут! Вот поговоришь со своими ребятами, они все оживут, и будет у тебя силища, как триста сказочных богатырей. Оно тебе приятно, что ли, когда на тебе одном весь союз держится? А так оно всем миром всяко легче держать.
— Ты выяви самых активных, и пусть они тоже тебе помогают, - добавил Хмельницкий.
— Попробую, - пробурчал Юсов.
— Подождите! - заволновался Виктор. - Как мне это записать? "Решение: индивидуальные беседы о деятельности профсоюза"? Так, что ли?
— Вроде того, - кивнул Кисин. - И главное, что эти беседы неформальные. И ещё: "Внесение идей всех участников в повестку следующего собрания"...
— Может, ещё стоит налаживать связи с другими профсоюзами? - неуверенно вставила Дуся. - Когда коллективы общаются друг с другом, это очень вдохновляет и участников, и руководителей. Появляется много новых идей, голова сразу по-новому работает.
— Точно! - закивал Кисин, активно при этом жестикулируя. Это выглядело так забавно, что Дуся еле сдержалась, чтобы не улыбнуться. - Надо, чтобы рабочие разных отраслей много общались друг с другом. У меня у самого как бывало: приеду я на профсоюзный съезд в Самару, а там все нашинские! У всех глаза горят — во! — как кумачовое знамя! Возвращаюсь, и ещё месяц хожу с такими же горящими глазами, помогаю Якову Егорычу, рук сложить не могу!..
Он хотел сказать что-то ещё, но тут дверь скрипнула, и в комнату вошёл Евгений. Вид у него был уставший, но вполне довольный.
Все сразу оживились и, вскочив со своих мест, кинулись к Евгению. Тот, в свою очередь, торопливым, широким шагом направился к столу, где стоял графин с водой, наполнил стакан до краёв и принялся с наслаждением пить.
— Ну что? - нетерпеливо спросил Виктор. - Много заагитировал?
— Семь человек! И это только с одной мельницы Крылова, - ответил Евгений, счастливо выдыхая и ставя опустошенный стакан на стол.
Все одобрительно закивали.
— А куда ты их заагитировал? - спросила Дуся.
— Для вступления в профсоюз. - Аблов повернулся к девушке и посмотрел ей в глаза.
Евдокия смутилась, но взгляд не отвела. Молодой человек дружелюбно улыбнулся ей и отвернулся к столу. Покопавшись в своей сумке, он вытащил небольшую толстую тетрадь и положил её на стол.
— Вот здесь все контакты. Нужно ещё раз пообщаться с ними насчёт профсоюза и начать готовиться к Учредительному съезду. Кто хочет заняться этим?
Он поглядел на товарищей. Все молчали, раздумывая над предложением.
— Я хочу, - вдруг услышал он тихий, но твёрдый голос Евдокии.
Евгений с сомнением посмотрел на неё.
— И... как же ты будешь готовиться к съезду?
Она пожала плечами.
— Ну ты ведь все мне объяснишь, правда? - робко улыбнулась девушка. - Тогда я точно справлюсь.
— Раз уж ты такая ответственная, то мы найдём, чем тебя занять, не переживай, - усмехнулся Евгений. - Молода ещё с профсоюзами работать... Виктор!
Он пристально посмотрел на брата.
— Кажется, ты недавно рвался в бой?..
— Да ну, ты же знаешь, как я агитировал в гимназии, - неохотно протянул юноша. - Никто меня и слушать не станет.
— Ничего, на мельницах не купеческие сынки работают. Всё у тебя получится.
— Не переживай, Виктор, я тебе помогу, - подбодрил юношу Вася Кисин. - Я на агитации собаку съел! И тебя научу.
Виктор облегчённо улыбнулся и кивнул.
— Так, ну хорошо, - задумчиво промолвил Евгений. - Ещё у меня было какое-то дело к Евдокии... Ах да, ты же прочитала первую главу!
— Только первый пункт, - вздохнула девушка. - Дальше не успела.
— Ничего, главное, что прочитала. Пойдём-ка прогуляемся, я тебя поспрашиваю по прочитанному. Можно было бы остаться тут, но, как видишь, кабинет оккупирован.
— Прогуляемся?.. - нахмурился Виктор. - А хочешь, Евгений, я тоже первую главу перечитаю? Мы с тобой последний раз гуляли год назад!
— А ты готовься к обработке контактов! - засмеялся Евгений. - Не переживай, нагуляемся с тобой ещё...