Синопсис: В очередной истории странная ебака настигает человека живущего за фасадом бессмысленности.
«Неусыпно поджидают твоей гибели гнуснейшие демоны, вооруженные против нас тысячью хитростей, тысячью способами навредить нам!!!!!»
- Эразм Роттердамский
* * *
Шарль II неожиданно проснулся от мерзкого уровня света в спальной.
- Хамфри!!!!
В комнату проскользнул слуга, нервно держа в руках поднос со стаканом воды и скляночкой опохмеляющей жидкости.
- Да, мистер Шарль?
- Друг мой любезный. Почему я наблюдаю, что шторы не опущены? Разве ты не видишь, что солнечный свет совершенно не вовремя ещё и бесплатно проник внутрь поместья?
- Мои извинения мистер Шарль.
- Ни слова больше, к бою!!! - Шарль неожиданно вскочил с кровати, достал у изголовья острую шпагу и бросился на слугу.
Хамфри быстро среагировал, отбросив содержимое подноса в распахнутый балкон, и принялся отбивать удары как щитом.
- Живее, слишком медлительно! Справа! - не прекращая атак, обходил с фланга Шарль.
Трясущийся слуга пятился, пока не упёрся в атласную обивку дверей и с облегчением протиснулся вон из спальни.
- На завтрак хочу два Биг Тейсти и мороженое! - прикрикнул вслед Шарль.
- Шоколадное, мистер Шарль? - услышал он сокрушённый голос за дверью.
С оглушающим кличем Шарль дротиком закинул шпагу прямиком в мишень для дартса, установленной в углу комнаты. Он протёр лицо белым спортивным полотенцем, специально подготовленным Хамфри для утренних тренировок хозяина.
- Хамфри, какой же ты тупица.
Удаляющийся топот по лестничным коврам растаял в холле.
"Господи, какие же бесхарактерные слуги меня окружают. Почему он всё время поддакивает мне и терпит мои капризы и оскорбления? Неужели непонятно, что я тренирую его для реальной жизни и настоящих вызовов судьбы?" - размышлял Шарль надевая свой шёлковый халат.
"Хамфри, 2 тысячи леков, две штуки леков в неделю..." - повторял про себя Хамфри размешивая миксером крем брюле.
* * *
Поместье Le Temps C'est La Mort являло собой пример относительно скромной и ничем не примечательной собственности Шарля II. Оно располагалось на Золотых Песках Лазурного Пояса Кайманового Зодиака, в черте тихого средневекового городка под названием Бикарте. Давным давно, на гряде холмов, откуда открывается вид на долину Перскулетто и озеро Ка, старый монах Бенедиктинец споткнулся о большой валун и расшиб себе лоб, воскликнув в сердцах “Бикарто Фарте!” Что означало “Будь проклят этот презренный камень!”. Этот камень и был положен в основание города.
Шарль провёл в родовом поместье большую часть своей жизни, попеременно умирая то от скуки и безделья, то от приступов внезапного, часто граничащих с безумием увлечений, которые, впрочем, всегда были скоротечными и неизбежно заканчивались старой и ворчливой скукой.
Поместье включало в себя подвальный этаж, с оборудованием для увеселительных пыток и просторным гаражом, где в идеальных условиях содержались отполированные ультра-кары. На первом этаже находилось множество общих комнат: гардеробы, кухни, прачечные для деловых костюмов и маленькая комната прислуги. Из центрального холла, с дорогими коврами и прекрасной лестницей можно было попасть в любую из комнат. Здесь статуи различных культур, эпох и стилей занимали почти всё пространство - туземные маски масштабом 35:1, китайские фарфоровые кувшины династии Цын, и медведь, застывший в ужасающем оскале, - все они служили главной целью убедить несчастного гостя в абсолютном вкусе хозяина.
Но если бы вы прошли в гостинную, то точно были бы поражены богатством и могуществом семьи наповал: роскошный зал, был освещён настоящими факелами, которые Хамфри нехотя менял каждые два часа. Углы вокруг массивного дивана занимали доспехи рыцарей в полном боевом облачении, с алебардами для прикольного антуража и создания давящей на гостей атмосферы. Одну из стен полностью занимал мраморный камин в форме пасти льва - знака зодиака хозяина поместья, отца Шарля II - Шарля I. На противоположной стене красовался двухметровый объёмный рак, выполненный из бронзы - символ зодиака уже Шарля II. Несмотря на средневековый флёр и статуса родовой резиденции, весь архитектурный ансамбль был построен всего двадцать лет назад на месте аббатства, полученного Шарлем I в виде долговой расписки.
Ну а если бы, вдруг, вам стало интересно, что находится на втором этаже поместья, то я бы вам сказал, что там находится спальная комната хозяина, прогулочный холл, кабинет для внезапных приступов писательского творчества, бильярдная, боулинговая, комната для чаепития и комната отдыха, где всё создано специально для отдыха. Поддерживается расслабляющая атмосфера.
Высокие двери в коридоре второго этажа выходили на левый и правый балконы с красивыми рядами балюстрад по обе стороны. Отсюда вы бы могли помахать рукой соседу замка через дорогу или понаблюдать за работой садовника внизу. Для удобства, на каждом балконе оставлен английский длинный лук, если появится желание потренироваться в стрельбе на садовнике.
Снаружи поместья раскинулся небольшой парк. В центре - сильное духовное место с азиатским прудом и благородными декоративными рыбами. Поговаривают, что одному из карпов в пруду более трёхсот лет. Всё это великолепие скрывается от прохожих Бабл-стрит высоким белым забором из натуральных материалов.
Как и любой наследник грязного богатства папочки политикана, Шарль был крайне необычайным ребёнком, начиная даже с имени. Его сверстники в близлежащих виллах так же были сплошными Робертами, Чарльзами, Елизаветами и Скруджами. Как и любому обладателю несметного богатства, Шарлю хотелось от жизни чего-то особенного. Вот у Карла с Квин-стрит была коллекция африканских барабанных перепонок племени Хачапури. А у Кэролайн в столовой красовалась двухметровая спинка кровати самого Людовика XХI из массива красного дуба, самая настоящая! Представляете?
На Бабл-стрит стояла прекрасная погода и улицы с заморскими баобабами и пальмами плыли от жары. Кокосы порой падали и непредумышленно разбивали головы прохожим.
Шарль завтракал за балконным столиком на балюстраде второго этажа, наблюдая солнечную улицу с высоты, и мечтал: “Чего же мне такого заиметь, чтобы весь город, да что там, все люди мира, просто обзавидовались оттого, что у них этого нет?”
Подобно влиятельнейшим купцам эпохи возрождения из Флоренции, Генуи и Милана, Шарль вкладывал большие деньги в произведения искусства. Именно так поступали спонсоры прекрасного в эпоху зарождающегося общества потребления, когда все блага уже получены. Шарль не испытывал особых глубоких чувств от захватывающей красоты шедевра живописи или скульптуры. Он готов был раскошелится, лишь бы пощеголять в узком кругу таких же богачей, приобретением особой, сверхценной вещицы с фирменным штампом Микеланджело, Да Винчи, Боккаччо, Карпаччо - всё равно. Лишь бы прослыть, хотя бы на время, интересным и глубоким человеком своей эпохи.
Вот блестящие ворота открылись, и с рёвом мотора резиденцию покинул хрустально красный ультра-кар. Золотое побережье озера Ка сверкнуло в широких солнцезащитных очках молодого аристократа. Теплый солёный ветер защекотал его упругие золотые волосы. Шарль поставил кассету группы “TELEX”, и под оглушающие крики прибрежных чаек-птеродактилей помчал на скорости 320 км в час в новейший антикварный магазин, открывшийся в ТЦ города, чтобы прикупить то, чего нет ни у кого.
* * *
Молодой человек открыл скрипучую рассохшуюся дверь. Буддистские колокольчики загадочно ознаменовали его приход. В антикварной лавке было крайне мало света, и поначалу, Шарлю показалось, что он вошёл в абсолютную тьму.
-Есть тут кто? Эй, менеджер?
Из мрака проявились масляные лампы расставленные в разных местах пыльного коридора, забитого разнообразной утварью, как будто украденной в случайном порядке из каждого дома Бикарте безумным клептоманом. Здесь были: туалетные столики, напольные зеркала потемневшие от времени, и обтянутые крокодиловой кожей диваны, и софы, и стулья влиятельных исторических личностей. Древние свитки делили свой век с черпаками, поварешками и антикварными ночными горшками влиятельных личностей прошлого, без сомнения. Всё было наставлено друг на друга, и вместе со стопками старинных книг, взмывали горами до почерневшего потолка. Последние лучи закатного солнца проникли через маленькое круглое оконце под потолком, осветив бюст Чингисхана, покоившегося на вершине древнего платяного шкафа.
Вдруг Шарлю почудилось, что некий грозный голос окликнул его, и он вздрогнул, как если бы среди горячечного кошмара его бросили в пропасть. Где-то во мраке загорелся красноватый круг, в центре которого находился сухонький, худенький старичок, облаченный в бархатный халат перехваченный толстым шелковым шнуром. На голове у него красовалась чёрная малюсенькая шапочка. В его появлении было нечто магическое. Не слышно было, как он вошел.
Старичок с лампою в руке, направился к своему посетителю. Шелест его одежд издалека напоминал шуршание крыльев мух. Даже самый бесстрашный человек, и тот вздрогнул бы ото сна при виде этого старичка, только покинувшего саркофаг. Очарованный эффектным появлением, Шарль не заметил как старичок очутился прямо перед его носом:
- Прифетсфтую, мой друг! - Костлявая, похожая на палку, рука высунулась из халата. - Физитку?
Альтерманн. Антикварщик - только и было написано там готическим шрифтом.
“Боже… - Подумал Шарль, держа в руках шершавый клочок крафтовой бумаги цвета прованского поля. - Какой приятный дизайн”.
- Мистер Альтерманн. Возможно вы и сможете мне помочь.
- Я фам это гарантирую. - Сильно и самодовольно причмокнул старик. - Что прифело фас ф мою скромную лафку дрефностей? - его немецкий акцент был чертовски раздражающим.
- Хочу устроить званый ужин. И в поисках такой вещицы, которую, ну, не стыдно будет показать. Которая сможет удивить даже самых застарелых личностей высокого общества. Например…
- Нет, нет, найн! Позфольте я угадаю! Я фсегда ф точности угадываю желания клиентоф….
Старик пристально осмотрел гостя с головы до пят маленькими холодными глазами.
- О, майн фройнд, по фам я фижу, что передо мной ценитель женской натуры! - Альтерман игриво погрозил пальчиком. - У меня есть особый экземпляр картины, который фы можете показать только самым близким друзьям.
Он развернул в руках холст, который, казалось, извлёк из кармана халата.
- Смотрите, это Мария Антуанетта принимает солнечные фанны. Нагишом. Кисть Фиже-Лебрен. Ну не хороша ли?
- Эта старая карга?
Альтерманн огорчённо, но без единого слова, свернул холст и убрал обратно в карман.
- Давай что поинтереснее.
Снова старик пристально вгляделся в лицо гостя.
- А! Фас прифела ко мне жажда тайных знаний! Быть может фас заинтересуют апокрифы Сократа или Легенды о золотом Граале? - Альтерман оживленно принялся рыться на ближайшей книжной полке.
- Упаси Боже! Не вздумали же вы убить моих гостей этой скукой? Давай что-то круче.
Старик остановился и на минуту крепко задумался, удивлённо обходя Шарля вокруг и нервно теребя свою чёрную бородку. Наконец, он воскликнул громче обычного:
- Музыка! Вы любитель хорошей музыка!
- Ну… может. Только на фоне. И если не громко.
- Где-то здесь, да-да, подождите… - Альтерман теперь энергично рылся под столом в коллекции виниловых пластинок. - ФОТ! Нашёл ахаха! Это настоящая жемчужина моего антикфарного салона: Джон Леннон. “Неизданное”. Эту запись, - Альтерманн постучал по пластинке, - не слушал ещё никто.
- Битлз? Это весёлое дерьмо?
Альтерман в ярости разбил пластинку у ног Шарля.
- ЧТО ТОГДА, ЕСЛИ НИ МУЗЫКА, НИ КАРТИНЫ, ЗНАНИЯ, ЧТО ??
- Найн, Найн, найн и ещё раз найн, мон ами! - Шарль улыбаясь положил руку на плечо вспотевшего старичка. - Послушай-ка, дружок - меня не интересует, вот что ты сейчас перечислял. Ок? У меня есть всё: девочки, девочки девочек, выпивка и пляски до упаду! О чём ещё можно мечтать? Я же к тебе пришёл, чтобы ты мне дал чего нету у других. Что-то совершенно невероятное. Чтобы люди впадали в ступор, если окажутся перед этим. Чтобы никто не мог остаться безразличным, безучастным, только краем глаза заметив. Благоговейный ужас испытывали, если хотите. Чтобы все охали и мечтали о том, чтобы это у них было! Влиятельные люди не только в этом городе, пускай даже во всём мире! Да что там люди, пускай даже Боги упадут ниц пред этим!
Старик как-то осунулся, его лицо устало вытянулось.
- Ах...фот что фы преследуете...Изфините меня за этот эмоциональный порыф… - Он извлёк сложенный лоскуток ткани из кармана, разложил на ладони, вытер им мокрый лоб, обратно сложил платок по складкам и убрал в карман. - Что ж, есть у меня один экземпляр. Впрочем, за него фам придётся заплатить особую цену…
- Деньги не имеют значения.
- Да-да. Следуйте за мной… - как-то без особого энтузиазма сказал старик, развернулся, и медленно двинулся в самый тёмный угол лавки, как священник, выполняющий церковный обряд, бормоча себе под нос неразборчивые слова на непонятном языке. Шарль шёл за ним.
Вот они упёрлись в потемневшую от копоти стену, на которой висела пыльная чёрная простыня, скрывая нечто.
- Стиль “Профанс” вам о чём нибудь гофорит?
Одним резким движением старик сбросил чёрную простыню. Их взору предстали старинные круглые часы поистине монументальной работы. Два метра в диаметре, полностью выполненные из дерева благородных пород, они ощущались совершенно неподобающими пыльной лавке суетного антикварщика, и определенно, были бесценными.
- Гофорят, они были созданы неизфестным Среднефековым Мастером, который был изгнан из города за сфои еретические фзгляды….
В центре часов, вместо стрелок был изображён бравый рыцарь верхом на вороном коне. Причём как изображён! Всадник, будто соскочивший с гравюры Дюрера, он наполовину выступал из пространства часов, будучи практически объёмным. Минутной стрелкой выступало длинное копьё в его руке, наклонившееся к восьмёрке у самых подков поджарого скакуна. Опущенная перчатка рыцаря повелевающее указывала на семёрку. Таким образом часы знаменовали без двадцати семь - верное время.
- Meisterferk… - тихо шепнул по-немецки Альтерманн.
По-готичести строгий римский циферблат окружал летний пейзаж прованских полей позади рыцаря, по-видимому влиятельного феодала этих наделов. Хотя всё было создано из дерева, но мастеру удалось передать как фигурки крестьян серпами собирают лаванду в поле и заготавливают снопы. Голубые небеса с парой легких облачков подчёркивали мелко-вырезаные сельские домики у ивовой рощи. Из далека земель надвигалась гроза.
Всадник бесстрашно смотрел на Шарля блестящими глазами с легкой ироничной улыбкой под тонко закрученными усиками. Его живые глаза не упускали ничего из виду, и вглядывались в людей, как будто бы пытаясь определить “А не должны ли они работать сейчас в поле?”
Альтерманн прикрывал лицо рукой, словно боялся попасть на глаза Всадника, или увидеть больше положенного на полотне. Шарль же наоборот, с упоением вглядывался в каждую деталь потрясающих часов. Рассматривая какое-то определённое место, его глаз неизбежно обнаруживал за всё больше мелких подробностей, погружаясь вглубь полотна всё дальше и дальше…
- Это… должно принадлежать мне. - промолвил Шарль доставая чековую расписку.
* * *
Итак, было восемь часов вечера, когда Шарль вернулся домой, без пятнадцати девять, как он сыграл партию в твист, и двадцать один ровно, когда Хамфри повесил часы в гостиной над камином.
Только слуга с хозяином отошли на шаг, чтобы оценить презентабельность и роскошность часов, как из странного скворечника, который был незаметен до этого, выпрыгнула лягушка и проквакала девять раз.
- Крутые да? - Спросил Шарль слугу.
Хамфри безучастно хмыкнул и убыл в комнату для прислуги.
Нравились очень хозяину часы. Не мог оторвать от них глаз до самого ужина, всё ходил и разглядывал с каждой стороны, постоянно подмечая на полотне что-то новое для себя. То было как синее небо, а сейчас как будто потемнело? То ли внутри был встроен диковинный механизм поворачивающий небосвод к закату согласно времени, то ли шторм, бывший на горизонте близился, принося беспокойные серые тучи? Прислушавшись, могло бы показаться, что где-то над небесами даже недурно играет скрипка? Вот и простодушные селяне торопились закончить работу в поле перед бурей. Казалось, что фигуры двигались на часовом полотне, но не заметно, а совсем по чуть-чуть. В маленьких оконцах домиков уютно зажглись жёлтые огни. Видимо какая-то хитрая подсветка была проведена внутри чудесных часов! Впрочем, всё же было деревянным, потому Шарль не стал выдумывать лишнего и отправился принимать пищу, довольный своим уникальным воображением.
Отужинав, хозяин откланялся ко сну. Но старинные часы продолжали жить своим расписанием: оказалось, что в них была встроена и классическая кукушка. - в 22:00, она издала своё “ку-ку”, вылетела из часов и исчезла в форточке. В 23:00 из гостинной послышалось, тем не менее, мрачное карканье ворона.
Шарль уже посапывал на роскошной трехспальной кровати в своих панталонах, потому не слышал необычайные звуковые явления. Ему снился красочный сон, в котором он голый бродил по летнему саду и ел вкуснейшие яблоки. Они громко хрустели, сладкий сок стекал по подбородку.
Он проснулся от истошного ржания лошадей. Мокрая подушка прилипла к щеке. Прикроватные электронные часы мигали четвёркой нулей. Пахло электричеством. Раскаты грохота вновь сотрясли спёртый воздух.
“Это…из гостинной??”
Всё звуки вдруг словно схлопнулись в маленькой черепной коробке Шарля. Покупатель опасливо нащупал свои тапочки кончиками пальцев. И очень медленно стал ступать по полу, боясь издать лишний звук.
- Час от часу не легче! - Горько причмокнул Шарль. - Пожалуй, на утро отнесу часы в магазин с чеком и потребую вернуть мои деньги!
Накинув халат и ночную шапочку, он отправился на первый этаж, разузнать что к чему. Шарль спустился по тёмной лестнице, заглянул за каждый поворот коридора и проклял себя, что забыл наверху шпагу. Но было уже как-то неудобно возвращаться. У дверей гостиной стояла статуя мантикоры, охранявшая вход. Хозяин решил вырвать алебарду из лап статуи для ощущения собственной безопасности. К сожалению, оружие оказалось бутафорским и выполненным из дорогой и качественной, но тем не менее, пластмассы. Осторожно приоткрыв дверь, он, тихо ступая тапочками, вошёл внутрь.
Все факелы погасли. Ветер колотил распахнутые окна погружённого во мрак зала; стулья ручной работы были раскиданы по полу, некоторые даже разбиты в щепки. Один из стульев скользил по полу, отныне не повинуясь силам трения. Шарля затрясло от пронизывающего холода. Удивительно, ведь шторм бушевал не снаружи - на Бабл-Стрит всё так же пребывала прекрасная погода, - он разразился внутри сумрачной гостиной: Шарль увидел, как гроздья дождя, листьев и травы вылетают из стены над камином, где висели дьявольские часы.
Всадник пропал. Не было и его коня. Но страшнее был вид прованских полей. Пасторальный пейзаж теперь сменился ужасающим апокалипсисом. Ветер гнул деревья, чуть ли не прижимая стволы к земле, раздувал стопы сена и поднимал всё на воздух яростной мелодией обезумевшего скрипача. На небе водоворот шторма выпускал молнии, и они скакали над землёй бледными кобылами. Переодетые в чёрные мантии селяне хаотично бегали по полю, беснуясь от экстаза, распевая песни.
- Что за чертовщина, где мой всадник?! - Шарль в ужасе осмотрелся по сторонам, в идиотском порыве обнаружить пропавшую фигуру всадника где нибудь… у ножек дивана!
Раскаты грома захохотали в пасти мраморного льва. Раздался вопль Хамфри из комнаты прислуги, заставив бежать Шарля, бежать без оглядки на кухню, к телефону, к спасительному личному звонку шерифу округа Сан-Бикарте!
- Але, Але, Але, Але.... - как заклинания повторял тихонечко Шарль, умоляя современные технологии поспешить с соединением. Гудок огласил начало голосовой записи:
- Вы позвонили Бобу. К сожалению, Боб умер от сердечного приступа во время семейного барбекю. Оставьте голосовое сообщение после…
- Ах, чёртов ты ублюдоок, мать твою, за что я плачу тебе деньги!? - и Шарль, вырвав телефонный аппарат из гнезда, разбил его об кафельный пол.
- Ладно. Ладно. - он спокойно пригладил волосы трясущейся рукой. -Кто тут хозяин? Я тут в доме хозяин. - И хозяин уверенным шагом направился в комнату слуги. - Хамфри!!!
С дребезгом махровых тапочек войдя в помещение, Шарль мгновенно растерял напор, когда увидел, что случилось со слугой: Хамфри раскачивался под потолком, подвешенный за люстру.
Раздался металлический, а быть может и деревянный голос:
“Под сапогами прыгал мелкий крыс
Он такта был лишён.
Но писк издав, сей крыс повис,
И стало хорошо.”
Всадник на вздыбленном коне был прямо перед Шарлем во всей красоте доспехов. Деревянные детали существа двигались без помощи каких либо видимых шарниров. Глаза-бусины всадника блестели полиролью.
“Но вот, опять! Звучит труба!
Пришла пора заморить червячка!”
На этом месте декламации стихов, остатки храбрости Шарля испарились, поджилки ног затряслись, и он бросился бежать прочь из проклятого места на свежий воздух!
Сзади него раздавался всепоглощающий грохот и скрежет, адские заливания смехом, которые Шарль, возможно, уже полностью придумал, так как его вертушки определённо заехали за катушки.
Он бежал и бежал вдоль длинного коридора прихожей к главному выходу, а сзади услышал новые стихи:
“Иссыхают шаровары Перса,
И сужаются лосины Немца,
Не спасёт ссуда у купца,
Без минуты мертвеца!”
Кожа Шарля вдруг принялась стягиваться на лице, пальцы облепила дряхлая плёнка. Сам он начал уменьшаться, становясь карликом. Спасительная дверь вопреки здравому смыслу не приближалась, а наоборот, с каждым шагом становилась всё дальше и дальше, пока прихожая не вытянулась в бесконечный туннель, по которому продолжали бежать маленькие костлявые ноги, иссыхая на ходу. Шарль хотел закричать, но вдруг засомневался, вдруг у него уже и рта нет? И вот, по богатому ковру прихожей бежала, или скорее топталась на месте, мелкая скрюченная фигурка, тонущая в длинных полах халата и издававшая лишь жалобные писки.
“Постой!” - Раздался голос Всадника громовым боем курантов.
Шарль оглянулся совершенно растерянным, потерявшим счёт ужасам этой ночи. Было очевидно - его разум был разбит, как треснутое стёклышко наручных часов.
Всадник на вздыбленном скакуне стоял перед ним. И прежде чем насквозь проткнуть Шарля копьем и положить конец этой истории, всадник повернулся на стременах и посмотрел прямо в мою камеру:
“Мораль сей басни такова, друзья!
Дрянной мальчишка, баловень судьбы,
Ни в чём не виноват!
Хотя…”