Псалом царю Давиду пророка Иеремии, 136
На реках Вавилонских, мы там сидели и плакали, когда вспомнился нам Сион.
На реках Вавилонских соленых от слез
Мы сидели и горько рыдали
Нас накрыло бедою, накрыло всерьез
Горе с нами случилось большое, до звезд,
Но случилось как будто не с нами…
Как поверить, что бывшее не было сном,
Что рассеется с утренней дымкой
И проснувшись с утра мы кошмар отряхнем,
Поцелуем цену и друзей позовем
И расскажем с беспечной улыбкой:
“Мне сегодня, соседи, приснился кошмар
Видел будто разграбленный город,
Слышал крики врагов, и разрушенный Храм
Словно руки колонн воздевал к небесам
Весь поруган, разбит и расколот»
Мне сказали, смеясь: видно, друг, веселясь,
Ты не в меру наполнил желудок
Да, вино греет кровь, разжигает любовь,
Будит чувства, казалось уснувшие, вновь
Но зато замутняет рассудок…
Я божился и клялся, что чист как вода
Что течет в силоамской купели,
Но не верили мне…» Было ль это тогда
Или не было? Ведь, не осталось следа
А те дни как листва отлетели…
Серый берег реки и шершавый песок
Волны мутные бьются о берег (камень?)
Знойный ветер пустыни мне лижет висок
Смерть была так близка, а конец так далек
Почему ж мы тогда уцелели?
«Город стиснут осадой, как глотка ярмом
Враг спокоен: добыча в капкане
Ужас смерти прошел, голод худший из зол
Я шатаяся встал опираясь о стол…
Меру проса дают на динарий»
Как уйти от себя? Как стереть без следа
То, что воет, урчит и хохочет?
Память хуже врага, не простит никогда,
Сердце рвет на куски и несет как река
Ни убить - ни оставить не хочет.
«Как узнать меру жизни, как взвесить ее,
Где купить, отложив до нужды?
Что ценнее на свете, чем фунт ячменя?
И уже не нужны ни поля, ни моря
Когда дети смертельно больны...»
Где журчит та река чья вода как слеза
У невинных младенцев течет?
Оставляя лишь след от непрожитых лет
Не решая вопрос, не давая ответ
Усыпляет, качает, зовет.
«Хочет кто-то в душе как проклятье носить
Вой жены у постели дитя?
Сон ребенка глубок, но вспорхнул голубок
К персти персть, а душа наш покинув мирок
Улетела к Престолу Творца»
Может мира вода утолить без следа
Эту горечь убитой любви?
Что мне камень вокруг, если камень душа
Я встаю и иду, никуда не спеша,
Ведь мне не к кому больше идти.
«На реках вавилонских, мы тамо седохом и плакахом, внегда понянути нам Сиона…»