Слева — буквально в пяти минутах ходьбы — шумела Волга, тревожа качкой круизные лайнеры, рейсовый «Восход» на подводных крыльях и суровые долговязые «Волгонефти».
Но машинист не слышал шума великой русской реки, да и не хотел — его волновали другие шумы, голос его электровоза. Гудит — кузов дрожит — главный трансформатор, шуршит подшипниками да легкомысленно воет обмоткой фазорасщепитель, неровно зудит, словно дышит, сорок восьмой трансформатор. От игры этого оркестра зависит, вывезут они с толкачом поезд на Ряби;ну или нет.
В голове стоял «3-комнатный» ВЛ80С, залётный из депо Ли;ски, далее — сотни метров полувагонов с тысячами тонн кемеровского угла, и замыкал процессию старичок ВЛ80Т из депо Сальск, ещё на мягких боковых опорах. Уголёк ждало в Новороссийске судно-балкер под каким-то пёстрым чужим флагом, команда готовилась к переходу и принимала груз — поезда подвозили уголь, трюмы заполнялись.
Команда была пестра что тот флаг — тут и потомственные моряки-одесситы, и юнцы, отслужившие «срочку» на флоте и понявшие, что это их... Электриками командовал колоритный, хоть плакат с него пиши, красавец из Поволжья с редким именем Георг, чудом восстановившийся на флоте после предательства жены и свалившего его микроинсульта. Он знал, что уголь, который они повезут, держал путь мимо его дома — дорога-то по сути одна. Сам Георг попадёт домой нескоро — может, через три месяца, может, через пять... Сын к тому времени, скорее всего, уже окончит школу.
«Экипаж» поезда был намного меньше, чем судна — два машиниста и два помощника. Но это только на первый взгляд — машина железной дороги куда сложнее. Пока не шли поезда, на пути звенели молотками и ключами ярко-рыжие бригады путейцев. На переезде в Засызра;не что-то колдовали в релейном шкафу двое СЦБистов. Бригада вагонников, только что осмотревшая состав и подтянувшая поистрепавшиеся тормоза, грелась в домике. На тяговых подстанциях сидели дежурные электромеханики — и здесь, между Южным и главным парками на сложной двухсистемной подстанции, и наверху, в Громове, и дальше...
Маршрутный светофор «позелене;л», дежурная по станции дала отправление — машинист эхом повторил скороговорку, дождался успокаивающего «верно, выполняйте» и коротко сказал толкачу, что помогать не надо. Здесь помощь и правда не нужна: отправление из Южного парка на Саратов очень хитрое, сразу на выходе со станции выполняется проба тормозов с остановкой — впереди крутой спуск, для поезда почти как Марианская впадина!
Командир запустил четвёртый вентилятор — фазорасщепитель недовольно гавкнул, а из глубин высоковольтной камеры через секунды донёсся заупокойный вой. В лёгкую-лёгкую вибрацию кузова вошла нотка мелкого зуда. Третий. Вибрация сразу резко выросла. Второй. Первый. Так и есть, при выезде из депо не показалось — третий вентилятор не в порядке, подшипникам осталось жить недолго.
— Запиши сильную вибрацию МВ-3... — сказал машинист помощнику. Никто ничего делать не будет, пока вентилятор вообще не заклинит, но вдруг?.. А если кто словит из-за него брак в работе — то хоть запись будет. С этими мыслями капитан толкнул реверсивную вперёд и вывел контроллер из нуля. Красные лампы слева на пульте погасли. Всё, поехали!
...Позади осталась и проба тормозов перед путепроводом улицы Декабристов, и мосты через Сызранку, на которых висят таблички «Проход запрещён», но всё равно все ходят через них — не обходить же за несколько километров! Уже взяты подъёмы на Засызра;н и на Ка;шпир, Сызрань скрылась за поворотом, за окнами проплывал почти заброшенный станционный посёлок Кубра.
Когда проложили второй путь — многие станции пошли под нож, встречным поездам больше не нужно разъезжаться. Лишь притоптанная поездами земля на месте бывших боковых путей напоминает о Засызранском, Ку;бре, Гро;мове, Зато;не... Вот и сейчас навстречу буднично прошелестел синий ТЭМ2 — один из немногих локомотивов Куйбышевской дороги, регулярно сюда забегающих.
Синий с жёлтой полосой, он монументальными округлыми обводами напоминал двадцать первую «Волгу», а ажурные тележки навевали мысли о пауке, неспешно перебирающем лапами по своей паутине. На одной из тележек висели загадочные изогнутые ба;лки — рама с рельсосмазывающим оборудованием.
Впереди раскинулась деревня Кали;новка. Поезду предстояло её обогнуть и взять один из самых тяжёлых подъёмов на участке, он же последний перед Рябиной. Скорость хорошая, вот вступаем на уклон, несколько движений «кочергой» — добавляем с 25-й позиции до 29-й... Электровоз подумал-подумал да и выстрелил главным выключателем головной секции.
Утихли вентиляторы, утихли завывшие было под нагрузкой редукторы, машинист встрепенулся. Помощник сразу повернул голову и мазнул взглядом по лампам:
— Только наша?
— Да. Запись была, что при токах 700-800 ампер срабатывает ГВ.
— Так мы на Кашпир больше девятисот давали, почему не там?
— Железо... — улыбнулся машинист и взял трубку радиостации. — Восемьсот седьмой толкач!
— Восемьсот седьмой, слушаю! — прошипели динамики.
— Везём двумя секциями, помогай лучше.
— Понятно, добавляем!
Машинисты обоих электровозов начали потихоньку «подбрасывать угля». Сейчас много добавлять нельзя — поезд шёл в огромной кривой, обнимающей Калиновку. Сидящие на одной оси колёса пробегают по рельсам разный путь — ведь внешний рельс длиннее, и не могут договориться, скрипят. Сцепление с рельсами плохое, запросто можно сорваться в боксование — именно так ещё с времён паровозов на ЖД зовут буксование колёс.
А сбрасывать тягу в ноль, чтобы попробовать включить сработавший главный выключатель — и вовсе лотерея, гарантии нет, а вот скорость почти за минуту потеряем сильно. Кривая держит колёсные пары как тисками, срубая стружку с гребней... Так что девятьсот ампер и песок потихоньку, четыре секции из пяти тянут исправно...
Бу-бух! Бу-бух... Бу-бух! Бу-бух... Локомотив равнодушно стучал обессилевшими колёсами первой секции. Он не любил заезжать сюда, на Волгу — эту чужая Приволжская дорога, далеко от основного депо, ещё и два тяжелейших подъёма по пути на юг — на Бу;ркин в Саратове и на Ряби;ну в Сызрани, который брали сейчас.
В родных Ли;сках тоже не сахар — что при отправлении на Ро;ссошь надо вылезти на Пухово из долины Дона, что на Балашо;в надо первым делом взять Придонску;ю. Да и обратно с Новохопёрска на Половцево тянешь-потянешь хвост из оврага самой чистой русской реки Хопёр. Однако там родной дом, там, может быть, подлечат замечания, отписанные «до основного депо» костоломами из оборотных пунктов техобслуживания...
Может быть, с Новороссийска найдётся поезд на север — тогда вылезаем из гор, шутя мчимся по ровной степи через тихие станицы, все эти Полтавские, Тимаш;вские и Каневски;е, потом Батайск, Лихая, Россошь — и дома! Но это потом. Это если. Сколько «если» в судьбе электровоза, работающего на три дороги, от рязанского Рыбного до Северного Кавказа...
А тем временем и подъём кончился. Машинисты внимательно вели поезд, чутко убавляли ток, едва только машина начинала дрожать или покачивалась стрелка одного из амперметров. Потом добавляли обратно. Особенно тяжко было командиру головной машины — он не чуял дрожи, не слышал воя редукторов, ибо вёл поезд из потерявшей тягу секции. Весь его арсенал — знание участка, опыт и показания амперметра.
Выехав на площадку перед Рябиной, машинист сразу сбросил тягу, включил главный выключатель и облегчённо набрался снова. Дальше ехать самому, толкач сейчас отстанет... Но самое сложное позади, а мы будем разбираться, что на локомотиве срабатывает в самый неподходящий момент и почему.
Полная версия с технической частью и фотографиями — на Дзене:
https://dzen.ru/vivan755
Общее оглавление канала — Оглавление цикла «ТЭД».