Что я ожидала увидеть? Старый деревянный, давно не крашенный забор, покосившийся и неопрятный, заросший травой двор, запущенный ветхий дом, в котором пыльно, грязно, тоскливо и отвратительно воняет старостью, в общем упадок и медленное умирание. Так мне виделась жизнь моей старушки, я почему-то решила, что все ее силы уходили на стирку и готовку совсем простых блюд, вроде каши или нехитрого супа, а для остальных, сложных хозяйственных дел ее руки были слишком слабы. Мне даже не пришло в голову, что купленные мной тюльпаны требовали ухода, денег и сил, и что Наталья Сергеевна совсем не выглядела несчастной и мрачной, напротив, от нее словно исходило слабое, но приятное тепло. Не то, которое чувствуешь приложив руку к почти остывшему чайнику, а незримое, от которого улучшается настроение и воздух становится "вкуснее". В тот день, когда я в первый раз провожала Наталью Сергеевну домой (мы шли очень медленно, моя старушка вдумчиво "знакомила" меня с жителями хутора, называя имена владельцев домов, мимо которых мы проходили), я подумала, мне все это кажется, и это особенное чувство посетило меня оттого, что я просто рада, что помогла пожилой, слабой бабушке. Какая же я была наивная, как быстро я придумала целую историю, построенную на зыбком песке неверных выводов и минутных наблюдений.
Наталья Сергеевна жила в старом, очень старом и небольшом доме, в этом я не ошиблась, но вот в остальном...
- Проходи, деточка! - Наталья Сергеевна открыла крепкую, недавно покрашенную деревянную калитку и поманила меня рукой. Я уже хотела сказать, что наверняка она что-то напутала, и что мы сейчас вламываемся в чужой дом, но немедленно меня обожгла другая мысль: а с чего я взяла, что моя старушка одинока? Что живет одна и ей некому помочь? Вполне возможно, у нее полон дом родни, и она просто решила сама сходить в магазин. А продажа тюльпанов? Возможно, она срезала их без спросу той или того, кто трепетно, с большой любовью их растил? И сейчас влетит не только ей, но и мне - незадачливой покупательнице? Я замерла, не зная, что же мне делать. Двор, по которому медленно шла Наталья Сергеевна, был ухожен и чист, большие клумбы пестрели прекрасными тюльпанами, да не примелькавшимися красными, которые обычно растут перед каждым двором, а изысканными, "породистыми", как сказала бы моя мама, для которой все красивые цветы и животные подходили именно под это определение. Дом был старым, наверняка саманным, но видно, что его недавно утепляли и красили (я уже успела стать экспертом в ремонте и немножко в строительстве), окна были новыми и такими чистыми, какие в моей бывшей квартире бывали лишь один раз в год - в день мойки окон.
Образ несчастной, никому не нужной, нуждающейся бабушки с треском рассыпался, и мне захотелось убежать из этого образцового двора как можно скорее, чтобы не встретиться с бабушкиными родственниками и не объяснять им, почему я купила тюльпаны, которые без спроса (я уже и в этом была почти уверена) срезала с идеальных клумб Наталья Сергеевна. Я бы так и сделала, но старушкина сумка! Что с ней сделать? Бросить у калитки? Да и с соседями все равно придется знакомиться. Как же лучше поступить?
Пока я переминалась с ноги на ногу, Наталья Сергеевна обернулась и позвала меня:
- Что же ты, деточка? Заходи скорее.
Это прозвучало немного зловеще (так мне показалось), почти как приглашение Бабы Яги, но я вдруг разозлилась, я ведь и впрямь не сделала ничего плохого, и решительно пошла к дому.
- Входи, я тебя чаем угощу, с булочками, - Наталья Сергеевна с трудом открыла тяжелую входную дверь, и я, немного труся, вошла в незнакомый дом. В нем было очень чисто, приятно пахло свежим бельем, какими-то травами и хорошими духами, я где-то слышала этот аромат и даже спрашивала у владелицы название, но позабыла его.
- Не обидишься, если мы на кухне чай попьем? Там уютнее, - моя старушка тронула меня за руку, а я так задумалась, что вздрогнула от неожиданности.
- Ваши родные не будет против? - вроде бы невзначай спросила я.
- Кто? Родные? Нет их, деточка, я одна живу, совсем одна, - моя старушка открыла сумку и вытащила булочки.
Бабах! Снова все мои домыслы разлетелись на мелкие, звонкие осколки. Да что же это такое, что за загадочная бабушка?
Я крадучись, словно разведчик, пошла за Натальей Сергеевной, цепко оглядывая дом. Чисто, очень чисто, ремонт не старый, порядок и уют. Пожилому человеку не под силу все это. Странно, очень странно.
Кухня у Натальи Сергеевны была большая, скорее всего ее пристроили к старому дому сравнительно недавно, раньше, насколько я знаю, такие просторные кухни не делали. Я осмотрелась, уже не стесняясь старушки, которая неторопливо ставила на плиту чайник, доставала чашки и выкладывала булочки на большую, красивую тарелку. А я продолжала недоумевать. В кухне словно столкнулись две хозяйки: одна любила свое прошлое и цеплялась за древнюю мебель и технику, вторая была намерена все изменить, все обновить. И пока эту странную битву никто из них не выигрывал. Старинный буфет, заставленный посудой, как старой, советской, так и новой, яркой, небьющейся. Кухонный стол, и стулья явно новые, а вот скатерть на столе льняная, проверенная временем, сейчас такие не делают, а если и попадется в магазине ее бледное подобие, то за такие бешеные деньги, что волосы дыбом встают. Кухонная плита тоже новая, чайник на ней стоит дорогой, я такой не решилась купить, и тут же рядом я увидела старую, заслуженную чугунную сковороду. Кухонная мебель тоже современная, но полотенца на ручках висят дряхлые, вытертые почти до дыр. И занавески на новых окнах совсем, как у моей бабушки - не на все окно, а только нижнюю его часть, забавные занавески из простенького ситца.
Холодильник оказался настоящим ископаемым, его бы в музей, а он все работает, трудяга. Такой был у моей бабушки, я даже название помню: "Орск". Ручка на нем была до того тугая, что в детстве я не умела его открывать и даже плакала, когда не могла достать из холодильника мороженое. Динозавр, а не холодильник, он даже не рычал, гремел, но работал! Я услышала знакомый с детства рев и улыбнулась. Чудо, настоящее чудо! Интересно, что в нем хранится? По содержимому холодильника очень многое можно понять.
- Деточка, достань из холодильника варенье, - Наталья Сергеевна словно прочитала мои любопытные мысли, и я с нетерпением дернула за тугую ручку холодильника.
Что я ожидала увидеть? Еще полчаса назад я бы сказала, что у бедной старушки в холодильнике пусто и тоскливо, стоят несколько банок дешевых рыбных консервов, полпачки плохого масла в масленке, маленькая кастрюлька супа, десяток яиц, может быть баночка сметаны и бутылка молока. Сам же холодильник грязен и давно не мыт, не потому, что старушка грязнуля, просто у нее не хватает сил на поддержание порядка. Так бы я подумала совсем недавно, но сейчас...
Холодильник был идеально чистым, его точно недавно мыли опытные и трудолюбивые руки. Я украдкой посмотрела на Наталью Сергеевну (она аккуратно разрезала булочки вдоль и щедро намазывала половинки густыми сливками) и, пользуясь тем, что она не видит, что я делаю в холодильнике (меня загораживала дверца), произвела его беглый осмотр (в конце концов я должна понять, что здесь происходит!). В кастрюльке побольше был борщ, судя по легкому запаху, вкусный, сваренный с душой. В маленькой кастрюльке нашлось тушеное мясо, а рядом на полке, в миске было картофельное пюре. Яйца, молоко, масло, творог, баночка маринованных помидоров, несколько баночек с вареньем и даже с красной икрой, какие-то лекарства в дверце. Все. Ни намека на нужду и безнадежность.
- Что же ты, деточка? Неси скорее варенье!
Я снова вздрогнула от неожиданности. Мама права, в разведчики или шпионы мне нельзя подаваться. Нервы ни к черту, на физиономии написаны все мысли и эмоции, вычислить меня может даже проницательный ребенок.
- Знаете, я вдруг вспомнила, у меня... - что, черт возьми может быть у меня срочного? - мне к маме надо срочно, она просила ей лекарство купить, - выкрутилась я и предательски покраснела.
- Какая жалость, - Наталья Сергеевна искренне расстроилась, и даже слеза блеснула у нее в глазах,- ты приходи ко мне в гости, завтра. Придешь?
- Я... я не знаю, мы недавно переехали и дел много, я устаю очень,- бормотала я и пятилась к двери.
- Приходи обязательно, я тебе тюльпаны покажу. У меня много редких сортов, - уговаривала меня старушка.
- Да, да, конечно, обязательно, - соврала я, - до свидания, - я неловко попрощалась и выскочила за дверь.
Мельком взглянув на тюльпаны (и где она такие красивые взяла?) я почти убежала из дома Натальи Сергеевны. Уже на улице перевела дух и задумалась о загадочности моей старушки. Вроде бы ничего особенного, возможно, нет, точно, за ней кто-то ухаживает, досматривает ее в обмен на завещание дома, но... Была в ее поведении какая-то нелогичность и странность, да и весь хутор начинал казаться мне слегка зловещим. Чего еще ждать? Какими окажутся люди, с которыми нам придется жить бок о бок? Я запоздало подумала, что перед покупкой дома, нам надо было познакомиться с обитателями хутора, а уж потом решать, уживемся ли мы с ними. Не купи дом, купи соседа! Как мы могли забыть это золотое правило? Хорошие мысли, мудрые, но запоздали они на несколько месяцев.
Вдруг мне стало нестерпимо жалко моих денег, тех пяти тысяч, которые я так щедро спустила на тюльпаны. "Нуждающаяся" бабушка в моих деньгах ни капли не нуждалась, сейчас я была в этом абсолютно уверена, а вот нам бы эта из книжки выпавшая денежка не повредила, и это еще слабо сказано. Не спасла бы, не сыграла бы огромную роль, но и лишней бы не оказались. Я попалась в древнюю как мир ловушку жалости, также как и мой дед когда-то. Я хорошо помнила его рассказ, как он вот так же пожалел пожилую женщину, что-то у нее купил, проводил до дома, увидел нищету, чуть ли не заплакал от сочувствия, сбегал купил ей продуктов, а она деда попросила похлопотать, чтобы ей радио за неуплату не отключали, мой дед еще больше расчувствовался, соврал, что похлопотал, сам заплатил за радио, а потом, тоже по просьбе этой незнакомой бабушки он стал выбивать ей место в доме для престарелых. Не успел, бабушка умерла. После похорон под ее матрасом нашли какую-то весьма приличную сумму. Дед говорил сколько, да я забыла. "Если подобное случится с тобой, не жалей деньги и силы, людям надо помогать", - всегда говорил мне дед. Он был очень щедрым, на моем месте он не стал бы жалеть эти пять тысяч, как не пожалел, что помогал той богатой бабушке. "Она просто была больна, это важно понимать", - так считал дед.
Мысли у меня путались, я брела домой и все-таки пыталась выстроить правильную картину произошедшего. Картину, в которой все было бы логично и понятно. Картину, которая...
- Я знала, что вы откажетесь от моего приглашения, поэтому злодейски вас подкараулила.
Мои мысли прервал веселый голос продавщицы продуктового. Аленушка, так ее звала моя старушка.
- Если идти по единственной дороге хутора, магазин не миновать, а обходные пути вам пока неизвестны, вот я вас и дождалась. Вы попались! - сказала продавщица слегка насмешливо.
Она стояла около своего магазинчика, держа в руках изящную кофейную чашечку. Еще одна несуразность. Ей бы в руку большую кружку с веселым рисунком и надписью "любимой маме", а не это хрупкое произведение искусства (чашка была старая, темно-синяя с золотым ободком, у меня в коробке лежал подобный сервиз тонкого фарфора).
- Проводили несчастную бабушку? Поддержали? Не дали старушке умереть голодной смертью?
Продавщица откровенно издевалась, и меня тут же начал пожирать гнев, который просто необходимо было выплеснуть на кого-нибудь. Объект искать не надо было. Вот он стоит, ухмыляется и маленькими глоточками цедит ароматный кофе.
- Вы, случайно, не актриса? У вас все эмоции так ясно на лице написаны, вам даже рот открывать нет нужды, все и так понятно, - неожиданно сказала эта Аленушка и засмеялась, - знаю, вы сейчас меня костерите и готовитесь сильно меня отругать, так, чтобы я в обморок свалилась от ужаса. Верно?
- Верно, - вырвалось у меня, мне тут же стало неловко, и я умолкла, не зная, что сказать.
- Так вы актриса? - заинтересованно спросила Аленушка.
- Нет, я - писатель.
Я была все еще зла, но и поняла, что ссорится с соседями, пусть даже и с противными - худая затея. Вместо ругани лучше бы узнать все про Наталью Сергеевну, про ее то ли бедность, то ли достаток, все узнать до мельчайших подробностей.
- Писатель? - удивилась Аленушка. - Никогда бы не подумала. Вы так ненаблюдательны и скоры на выводы. Мне кажется, писатели люди спокойные и более вдумчивые. Извините меня, конечно.
Извинять ее мне не хотелось, хотя в чем-то эта вздорная Аленушка и была права. Я действительно мгновенно навешиваю ярлыки, потом меняю свое мнение и ярлыки перевешиваю, и это может случиться не раз и не два. Зато мне никогда не скучно, и я прекрасно знаю, что человек - существо разностороннее и многогранное, и в нем намешано столько всего разного, что ярлыков не хватит.
Я обдумывала как бы мне изящнее оскорбить эту языкатую Аленушку, а моя собеседница не унималась, не подозревая, что ходит по тонкому льду под которым кипит мой гнев.
- Я прекрасно знаю, что вы подумали, как я уже и сказала, у вас все на лице было написано. Одинокая, несчастная бабушка, никто не помогает, соседи - бездушные сволочи, не желающие купить старушке кусок хлеба и колбасы, вот и вынуждена одинокая пенсионерка торговать цветами, чтобы хоть как-то свести концы с концами. На еду ей едва хватает, вон как она жадно смотрела на продукты, у вас ведь сердце сжалось, я права? Права, я уверена. Мммм, что еще? - она сделала вид, что задумалась, но я прекрасно видела, как блестят ее глаза, и поняла, что всю свою речь она продумала заранее.
- Вы думали, Наталья Сергеевна живет в покосившейся хибаре, а в холодильнике у нее сплошная паутина и горсточка вареного риса. Вы полагали, что...
- Хватит! - не выдержала я. - Вам бы самой в актрисы пойти. Главное, вам это лицедейство по душе, а вот мне нет. Всего хорошего!
Черт с ними, добрососедскими отношениями, но издеваться над собой я не позволю. Аленушка поджала губы и, подумав всего лишь мгновение, сказала:
- Извините меня. Я неправильно все начала. Сейчас я налью вам чашечку кофе и мы заново познакомимся и спокойно поговорим. Договорились?
Я хотела гордо отказаться, сославшись на дела и занятость, но Аленушка, лукаво добавила:
- Разве вам не интересно узнать историю Натальи Сергеевны?
Я покраснела от волнения. Аленушка ткнула пальцем в самое больное мое место, в мое любопытство.
- Безумно интересно. Наливайте кофе, - почти приказала я и приготовилась слушать.
Окончание следует завтра
©Оксана Нарейко