Под дождём

Порывом ветра резко дёрнуло открытое окно, и оно ударилось о пластиковую бутылку, служившую амортизатором.
– Люблю грозу в начале мая, – задумчиво произнёс Иван Юрьевич и выдохнул сигаретный дым в окно.
Лаборантка Лера нахмурилась, подошла к окну и тоже взяла сигарету.
– Я вам больше не нужен? – спросил Виктор.
Лера обернулась.
– Да, Вить, иди.
Виктор подошёл к вешалке и снял куртку, надел, поднял лежавший в углу чехол с гитарой.
– Венедиктов, твоя гитара?
– Моя, Иван Юрьевич.
Иван Юрьевич улыбнулся.
– А мы с утра думаем, чьё же это весло… Играешь?
– Немного.
– Ладно, иди, не задерживаем. Потом расскажешь.
Виктор кивнул и повесил на плечо ещё и рюкзак.
– До свидания!
– Пока, Вить!
В коридоре было серо. Студенты потихоньку мысленно готовятся к сессии, потому довольно людно. Виктор пошёл по лестнице, на ходу надел чехол с гитарой на оба плеча, повесил и рюкзак. Вышел.
На улице моросил не по-майски холодный дождь. Под козырьком толпились оптимисты – те, кто надеялся, что дождь скоро кончится. Курили, смеялись, что-то обсуждали.
Виктор не очень хотел кого-то встретить, да и некого уже вроде, но как обладатель зонтика обвёл взглядом толпу. Сам он под зонтиком почти не ходил, а гитара в чехле не промокнет, но вдруг кто нуждается?
Виктор хотел было идти, но знакомая голова с другой стороны козырька мелькнула между чьих-то плеч. Виктор решил подойти.
– Елена Александровна, здравствуйте!
Голова с очками на лбу дёрнулась и повернулась. Увидев Виктора, Елена Александровна заулыбалась.
– Ой, здравствуйте, Виктор! Тоже пережидаете дождь?
– Нет, я к вам.
– Ко мне? – удивилась Елена Александровна.
Виктор достал из рюкзака зонтик.
– Пойдёмте?
– Я на трамвай, – смущённо улыбнулась она.
– Я тоже. Пойдёмте.
Елена Александровна кивнула. Виктор раскрыл зонт – и они оказались под дождём.
Не сказать чтобы он был каким-то сильным, нет. Но холодный воздух делал его малоприятным. Дополнительным леденящим фактором выступила Елена Александровна – взяла под руку Виктору. Но Виктор и так старался нести зонт над ней, а не над собой, и подумал, что для синхронизации так и правда будет лучше.
– Как у вас дела, Виктор? Защитились?
– Да, Елена Александровна.
– Сложно было?
– Вы знаете, нет.
– Вы – молодец, Виктор!
Елена Александровна поправила очки и посмотрела на него с улыбкой.
– Вовсе нет, Елена Александровна.
– А госы тоже хорошо?
Виктор кивнул. Она улыбнулась шире.
– Вот видите!
Виктор сам не понимал, как к пятому курсу стал отличником. Госэкзамены он сдал на пятёрки. Председательствовавший на экзамене по теории государства и права профессор Килькин, комментируя экзамен и объясняя большое количество четвёрок, даже выделил Виктора в числе мыслящих и понимающих, а не просто зазубривающих. А произошедшее на сдаче диплома Виктор даже не успел понять: вышел, рассказал, ответил на вопросы, сказал спасибо. И сказал его искренне. Но вряд ли секрет был в этом: четвёрок тоже было много, а Василий Мальцев умудрился получить даже тройку. Хотя, пожалуй, заслуженную.
– Теперь – свобода?
– Не знаю, Елена Александровна, – улыбнулся Виктор, – пока просто жду диплом. А вам, кстати, согласовали дипломников на будущий год?
Елена Александровна расплылась в улыбке.
– Согласовали, Вы представляете?! У меня их будет целых два!
– Я вас поздравляю!
Елена Александровна крепко сжала и затрясла руку Виктора.
– И-и-и-и! Спасибо!
Виктор улыбнулся. Отрадно, что Елена Александровна такая счастливая. И хорошо, что дипломников не отняли.
– Как здорово, что вы помните!
Виктор помнил. Он даже вдруг подумал, что немного соскучился по Елене Александровне. За весь учебный год они пару раз поздоровались в коридоре и обменялись письмами на новый год. Ну и Виктор поздравил Елену Александровну с днём рождения – тоже написал электронное письмо. Ещё Виктор помнил, что был приглашён на чай, но вряд ли это не потеряло актуальность. Да и сегодня – точно не тот день.
– Зябкий май, правда?
– Мне кажется, в апреле было потеплее.
– Да уж. Вся надежда – на лето.
Виктор кивнул. Он не любил как-то по-особому тёплую погоду, но решил поддержать.
Асфальт под ногами был тотально скрыт под водой. К счастью, Елена Александровна была в кроссовках, а не туфлях.
Они перебрались через Ломоносовский проспект. Места под крышей остановки не было, и Виктор держал над Еленой Александровной зонт.
– Виктор, вы, если что, идите, трамвай наверняка скоро.
– Мне в ваши края, Елена Александровна.
– Правда?
Она улыбнулась.
– На улице Кржижановского, а технически – на Вавилова, есть клуб. Выступаю вечером.
Елена Александровна задумалась, будто бы вспоминая.
– ХО? – Виктор кивнул. – Я там была как-то на кинопоказе.
– Там бывают интересные мероприятия.
Виктор не удивился, когда приехал двадцать шестой трамвай. Он пронёс зонтик над Еленой Александровной до самых дверей, закрыл и сам вошёл в трамвай. Елена Александровна села у окна и расстегнула плащ. Под ним оказалась рубашка. Виктор поколебался, но снял гитару со спины и сел рядом. Елена Александровна вытерла очки салфеткой, надела их и посмотрела на Виктора. Улыбнулась. Двери закрылись, и трамвай отчалил.
– У вашей группы сольный концерт?
– Нет, Елена Александровна, фестиваль. Играем почти в начале.
– А во сколько?
– По плану начало в 20.00. Мы играем с девяти до десяти примерно.
– А я могу прийти?
Внезапно. Виктор растерялся.
– Елена Александровна, я не уверен, что такое может вам понравиться.
Елена Александровна сощурилась.
– А всё же? Или ваша девушка не обрадуется?
– У меня нет девушки, Елена Александровна. Кстати, от меня никто не идёт по списку. Если организаторы разрешат, а вы правда хотите пойти…
– Виктор, я куплю билет.
– Билет на входе стоит триста рублей. Елена Александровна, и я правда не уверен, что Вам понравится. Потому платить деньги за посещение совсем не стоит, я…
– Вы очень плохо думаете обо мне, Виктор, – с укором ответила Елена Александровна.
А Виктор как раз считал, что думал хорошо. Родители особо не интересовались его музыкальными делами, а знакомых на концертах было исчезающе мало, и Виктору впервые стало очень стыдно за музыку, которую он играл.
– Елена Александровна… позвольте я всё же уточню у организаторов.
Елена Александровна грозно нахмурилась, но спустя секунду улыбнулась и кивнула. Виктор достал телефон из кармана и написал сообщение менеджеру фестиваля.
– Виктор, не стесняйтесь. Не надо.
Виктор посмотрел на Елену Александровну.
– Простите…
– Знаете, Виктор, Вы не очень похожи на рокера. Но я, когда разглядела вас в первый раз, подумала: «О, этот парень – наверняка металлист!» У вас это где-то внутри. Я уверена: у вас всё отлично получается.
– Боюсь, совсем нет, Елена Александровна.
– А вы давно в этой группе играете?
– Четыре года.
Телефон завибрировал. Елена Александровна посмотрела на экран.
– Меня не пустят?
– Пустят.
Виктор написал имя и фамилию Елены Александровны и отправил сообщение. Внутри всё тряслось. Он закрыл глаза.
– Ну ладно, – вздохнула она.
Виктор открыл глаза и посмотрел на неё.
– Елена Александровна, а я вам всё никак не скажу: я вашего брата знаю.
– Лёшу? – улыбнулась она. – А откуда?
– Он пару раз приходил на кафедральный кружок.
– А, он такое любит. На всё ходит, если может.
– Здорово, что ему интересно.
Брат Елены Александровны Алексей был весёлым и открытым. И это правильно. Виктор с ужасом вспоминал самого себя на первом курсе.
– Пойдём?
Трамвай останавливался на остановке «Улица Ивана Бабушкина». Виктор встал и повесил гитару и рюкзак на спину. Елена Александровна тоже встала и застегнула плащ. Выйдя из трамвая, Виктор сразу же раскрыл зонтик. Елена Александровна вышла и схватилась за Виктора. Они подождали, пока трамвай уедет, и перешли. Виктор улыбнулся сам себе: знакомая дорога…
Елена Александровна глубоко вдохнула.
– Свежо!
Виктор кивнул.
– У вас ещё и довольно зелёное место. Деревья…
– Старый район. Очень надеюсь, что его не снесут.
Виктор кивнул.
Они обошли лужи и пошли во дворы.
– Виктор, зайдёте выпить чаю?
– Спасибо, Елена Александровна, но мне нужно идти настраиваться.
Виктору показалось, что Елена Александровна озвучила своё прошлогоднее приглашение.
– А зайдёте после?
– Боюсь, уже поздно будет…
– Бросьте.
Елена Александровна улыбнулась и, как показалось Виктору, подмигнула ему.
Они подошли к подъезду. Елена Александровна приложила ключ, и Виктор открыл дверь.
– Точно не зайдёте сейчас?
– Да, Елена Александровна, простите.
– Тогда до вечера.
Она скрылась за дверью. Виктор закрыл зонт и побрёл к клубу. Он пока не опаздывал.
В клуб он вошёл через чёрный ход: центральные двери наверняка вовсе закрыты. Внутри уже были люди: организаторы, техники, первые две выступающие группы и однокомандники Виктора – ударник Женя и басист Вадим. Их фронтмен Максим, похоже, ещё был в пути. Виктор со всеми поздоровался. Пока настраивалась и играла вторая группа, Виктор вынул из рюкзака и кармана в чехле процессор и почти все свои педали. Тяжёлые. Хорошо, что синтезатор даёт клуб – самый настоящий “Korg”. Виктор уже играл на нём здесь, правда, в составе другой группы. Виктору там очень нравилось, но группа не пережила разлада между вокалисткой и ритм-гитаристом…
Группа закончила. Уже сложивший всё в цепи Виктор перетащил педали на сцену. Принесли синтезатор. Максима всё не было. Звукорежиссёр вышел к сцене.
– Парни, вы сможете срубить что-то втроём? Выставим общие настройки.
– Можем, – сказал Вадим и повернулся к Жене и Виктору, – давайте “Broken Mirror”? Там и кнопки есть, и голос.
Виктор замер. Он осознал весь ужас того, что произойдёт. Елена Александровна придёт и услышит, как он поёт. И как играет на «Корге»… Виктор зажмурился и стиснул зубы. “Broken Mirror” – очень старая песня (кажется, Виктор придумал её ещё в школе), и сегодня в программе её нет, но есть другие. Виктор сжал кулак. И не позвонить, ведь он не знал телефон Елены Александровны. И домой к ней идти глупо. Надо… Надо выступать…
Виктор с трудом открыл глаза.
– Да, – закивал Женя, – давайте сыграем.
Нет пути назад… Виктор подключил гитару и выкрутил ручку звука. «Корг» уже горел экраном.
Вздохнул. В голове мутно. И шумно. Некуда бежать. Придётся позориться. Нужные цифры набраны. Виктор вдохнул и задержал дыхание. По залу поплыл мягкий звук. Вадим и Женя заняли свои места. Виктор играл мелодию, стараясь не сбиться. Вроде звук был мягким. Через несколько тактов басовую партию поддержал Вадим. Скоро Женя тихо забил по тарелкам. Виктор снова начал дышать. Ещё пару клавиш нажать… Виктор отпустил последнюю. Звук тихо затухал в зале. Взялся за гитару. Женя отбил палочками ритм, и на затухающие клавиши обрушилась гитара. Виктор сам не очень помнил риф первой части, но вроде оно. После гитарного вступления он подошёл к микрофону. Как же дико страшно… В зале были только звукорежиссёр, организатор и вокалист предыдущей группы. Но Виктор всё равно боялся. Он закрыл глаза и запел. Хорошо, что Вадим вспомнил старую песню – она шла сама, почти в автоматическом режиме. Виктор не очень любил и петь и играть одновременно, так как боялся сбиться, а второй гитары нет, но это – лишь проверка звука. Он боялся подумать, что будет на выступлении… Первый куплет пройден. Группа сменила ритм, и Виктор запел припев. На секунду ему захотелось открыть глаза. Но нет… Открыл он их только во время соло. Второй гитары не было, и Виктор старался успеть сыграть и на самой нижней струне. К счастью, соло было не очень сложным, к тому же в юности Виктор сыграл его, наверное, с тысячу раз, и он мог чуть расслабиться и постараться вспомнить только что вылетевшие из головы слова второго куплета. Соло закончилось. Виктор вернулся к микрофону, закрыл глаза и снова запел. К счастью, он почти не слышал свой голос. Внутри всё заледенело. Не запнуться бы… Победив второй куплет, Виктор вместе с Женей и Вадимом сменил ритм и запел припев. Кажется, звукорежиссёр что-то говорит… Виктор допел, открыл глаза и, продолжая играть, подошёл к синтезатору. Играя левой рукой по грифу, он переключил «Корг» на паттерн органа «Хаммонд» и заиграл. Гитара звучала глухо, зато одновременно с клавишами. Мелодии были чуть разными, и Виктор в попытке сосредоточиться даже немного успокоился. Кажется, он почти не сбивается. Закончив с органом, Виктор вернулся к гитаре. Сыграв маленькое соло, он вернулся к микрофону. Впереди был ещё третий куплет. Снова закрыл глаза. Смена ритма. Перед самым куплетом Виктор осознал, что не нажал на одну из педалей перед соло, и чуть не опоздал с началом куплета. Но спел… После припева Виктор открыл глаза, нажал на нужную педаль, и соло поплыло по залу. За время куплета и припева людей в зале прибавилось: у входа стоял и улыбался Максим. Рядом – его девушка Лера. Виктор улыбнулся им. Соло закончилось. Виктор вернулся в главный риф песни и вскоре умолк – заканчивал песню Вадим. Он сыграл небольшое соло на басу, и наступила тишина.
– Шалом, православные! – поздоровался Максим. – Не дождались меня?
– Привет, Макс, – ответил Вадим в стоявший перед ним микрофон, – поднимайся.
Максим снял с плеча чехол и достал гитару, вручив чехол Лере.
– Ребята, – подал голос организатор, – а эту песню вы не играете?
– Нет, Василий, не играем, – ответил Виктор в свой микрофон.
– А почему?
– Попсовая для такого формата, – ответил Вадим.
– И старая, – добавил Виктор.
На сцену поднялся Максим, поздоровался со всеми.
– Парни, сыграйте что-то вчетвером, – попросил звукорежиссёр.
– Сейчас, – Максим как раз подсоединял гитару.
– Ты, – звукорежиссёр показал на Виктора, – потыкай по кнопкам, когда Макс будет играть, хорошо?
Виктор кивнул. Максим когда-то пел в известной блэковой группе, и звукорежиссёр его, похоже, помнил или даже знал.
– Что сыграем? – спросил Максим.
– “Silent Town Madness”? – предложил Женя.
– Погнали тогда.
Виктор вздохнул. Зато хоть петь не придётся…
Женя отбил ритм, и Виктор заиграл. Песня шла ровно, как на репетиции. Максим рычал в микрофон и немного ленился играть, но скоро будет соло, и ему придётся. После припева Максим действительно заиграл увереннее. Виктор нажал на одну из педалей и заиграл быстрое соло. Максим тряс головой, чем будто бы немного сам себя сбивал, но к концу соло он выровнялся относительно Вадима и Жени. Раскатисто зарычал второй куплет, а потом припев. Максим вновь начал чётко играть риф, а Виктор отпустил гитару, переключил «Корг» на гитарный звук и заиграл соло. Играл Виктор просто, но смысл сейчас не в этом. Виктор вспомнил, как когда-то очень удивился, что клавиатура синтезатора – это струны, просто ноты на ней не совсем в том порядке. Однако своя логика в их размещении была. Более того, на чёрные кнопки случайно нажать сложно, потому проще не ошибиться. Конечно, специфические навыки тут тоже нужны, и Виктор когда-то даже пытался их тренировать, но это было не очень нужно. А для чего-то сложного в группе был Женя с его музыкальной школой по классу фортепиано. Соло, к огромному счастью Виктора, закончилось, и он вернулся к гитаре. Максим по какой-то причине вместо третьего куплета повторил первый, потом – припев, и песня быстро закончилась.
– Парни, – громко сказал звукорежиссёр, – вроде ничего. А есть песня, где вы поёте вдвоём?
– Есть, но не одновременно, – сказал Максим.
– Это хорошо!
– Игорь, я подойду в перерыве, покажу сэт-лист с пометками, – сказал в свой микрофон Виктор.
– Хорошо. Что-то ещё проверим или и так сойдёт?
– И так сойдёт, – улыбнулся Максим, – спасибо, Игорёш.
Свою очередь выйти на сцену уже ждала следующая группа. Вадим стал помогать Жене снимать тарелки, а Виктор положил гитару и направился к своему рюкзаку. Достав листок, он направился к звукорежиссёру.
– Здесь отмечено, где есть клавиши и мой голос, и где должны быть сэмплы. Ты же получил моё письмо?
– Да, включу.
– Вот на этой песне в голосе должно быть чуть-чуть реверба.
– Чуть-чуть это сколько? Иди на сцену.
Виктор кивнул и пошёл к сцене. Женя уже помогал собирать стойки под тарелки барабанщику следующей группы. Взяв гитару, Виктор выкрутил звук обратно и подошёл к микрофону.
– Игорь, я тут.
Звукорежиссёр выглянул.
– Давай.
Виктор запел:
– Pain foray is crushing out my sanity away. А можно ещё немного? Fields of sin see no light for instancy within.
Вроде звук получился. Виктор кивнул и спустился в зал. В маленьких клубах, где группа Skydeath Radio обычно играла, было гораздо свободнее: Виктор мог прямо на сцене выставлять себе и Максиму реверб и эхо на микрофоны, включать фоновые подложки, регулировать звук и не бояться, что звукорежиссёр что-то забудет или перепутает. И ему в целом был совсем не по нутру такой саундчек: всё быстро, без подробных проверок и слаживания, по паре песен с группы. А скоро приедут большие звёзды Death Metal, которые прогонят свои сэты целиком, чтобы всё получилось идеально. Ну да ладно: Виктор и группа, в которой он пилил гитару, тут вообще для другого.
В комнате для музыкантов было людно и дымно: почти все курили. Виктор оставил гитару в углу и вышел. Следующая группа уже играла. Можно было бы послушать, но болела голова. Виктор вышел на улицу. Женя курил и рассказывал Лере про подготовку к родам: его жене рожать через пару недель. Виктор с тревогой об этом думал: группа не успевает оправиться от одной кадровой передряги, так начинается другая. Возможно, с уходом Жени в семейный отпуск Skydeath Radio и вовсе перестанет существовать. Но, может, оно и к лучшему…
Дождь ослабел. Ветер доносил звуки трамвая, откуда-то из-под земли доносилось гулкое эхо играющей группы. Кажется, уже следующей. Вышел покурить Вадим. А Максим, наверное, в зале – слушает.
Вновь подул ветер, унося с собой табачный дым. Свежо. Виктор закрыл глаза и сделал вдох. Жаль, нельзя выступить на улице. И желательно без зрителей.
У входа в зал уже раскладывались продавцы дисков и прочего мерча. На отдельный стол выкладывали издания выступающих групп. На самое видное место положили двойной винил группы Explosive Spinecrush. Виктор вздохнул: он очень надеялся, что к сегодняшнему концерту приедет посылка и с их пластинками, но она до сих пор проходила таможенное оформление. Но, может, в следующий раз…
В семь открылись двери для зрителей. Виктор слышал фоновую музыку и голоса в зале. Обычно люди покупают пиво, общаются, изучают диски. Удивительно, но Виктор почти никогда не был зрителем. Не знал никого из слушателей, хотя там формировались целые компании. Наверное, это вполне интересно.
Пользуясь случаем (все были в зале), Виктор переодел футболку и чуть настроил себе и Максиму гитары. Максим в последнее время старался контролировать строй своей гитары, но Виктор всегда проверял. Проверять Вадима нужды не было: он следил за тем, чтобы быть идеальным.
Виктор старался собраться с мыслями. Он почти не бывал в зале перед выступлениями, а сейчас тем более было страшно выходить. Он боялся сбиться. Сбиться с самого начала и на всё выступление, если оно вообще доберётся до логического завершения. Лучше всего закрыть глаза и не думать ни о чём. Жаль, не побыть одному: комната постепенно наполнилась предконцертной суетой. Первая группа вбежала, схватила гитары и вышла. Виктор посмотрел на часы: 19:50. Значит, начинают без задержки. Это хорошо. Виктор никогда не понимал, зачем организаторы частенько маринуют зрителей перед началом концертов. Чтобы зрители купили побольше пива и забросали первую группу стаканчиками или даже бутылками? А тем временем началось. Виктор вышел в коридор, чтобы дать клавишнице следующей группы спокойно переодеться. У многих групп есть какие-то сценические образы. У Skydeath Radio он тоже был: все всегда выступали просто в футболках и джинсах. Как-то так изначально повелось. Скучно? Наверное. Но Виктор видел в этом некую концепцию: всё просто и без излишеств, а на первом месте – музыка.
За первой группой – вторая. Их в коридоре было чуть интереснее слушать: клавиши, немного чистого голоса. Виктор закрыл глаза и не заметил, как мимо него прошли сокомандники.
– Вить, – окликнул его Женя, – бери гитару, скоро нам.
Под рёбрами противно подхватило. Виктор открыл глаза и кивнул. Пора.
Все уже были в концертных футболках. Лера шептала Максиму какие-то последние напутствия, Вадим повторял какие-то партии на воображаемой гитаре, а Женя просто смотрел в одну точку. Физически ощущаемую тишину ломала уже выступившая группа: они со смехом убирали инструменты и готовились идти в зал, чтобы отметить удачное выступление. В комнату заглянул организатор.
– Парни, пора!
Виктор вздохнул и достал гитару, схватил вязанку педалей. Вышли. Зал аплодировал. От сцены пошли техники. Аплодисменты начали стихать, но вдруг Виктор услышал:
– Скай-дэс-ра-ди-о! Скай-дэс-ра-ди-о! Скай-дэс-ра-ди-о! – под ритмичные хлопки скандировал зал.
– Слышите? – Вадим махнул рукой в сторону зала и улыбнулся.
– Твои? – улыбнулся Максим.
– Ага.
– Никогда нас так не встречали…
И действительно. Вслед за друзьями Вадима скандировать название группы принялся, казалось, весь зал. Виктор старался не дрожать. Он вынул из кармана медиатор и с силой сжал его. Пора идти.
Первым на сцену вышел Максим, и зал, насколько это позволяло количество людей, взорвался. Следом вышли Вадим и Женя, Виктор шёл замыкающим. Он и Женя быстро разложили педали. Техники клуба привинчивали Женины тарелки. Максим и Вадим тоже подключились. Женя остался рядом: ему начинать с “Корга”. Виктор медленно ввёл штек в гитару и включил гитарный процессор. Встал. Сжал медиатор. Свет из зала был сильным, но уже начал меркнуть. Виктор обвёл взглядом остальных, а затем прищурился и посмотрел в зал.
У Виктора было около минуты. Зал, рассчитанный на 800 человек, едва ли был заполнен наполовину. Основная масса людей находилась у сцены, но многие сидели вдоль стен. По театральной студии, где в Викторе пытались побороть стеснение и ступоры, он помнил, что лучше всего выбрать одного человека в зале и играть для него. Обычно Виктор выбирал кого-то из организаторов или сотрудников клубов, но сегодня иной выбор был очевиден.
Секунд за двадцать Виктор, наконец, заметил Елену Александровну, стоящую возле бара. Улыбнулся. Елена Александровна не была сейчас похожа на металлистку, конечно, но была одета удивительно уместно: чёрный топ с декольте, чёрные джинсы, кажется, высокие чёрные ботинки. Волосы распущены. Необыкновенно красивая.
Елена Александровна заметила взгляд Виктора, улыбнулась ему и помахала. Виктор мысленно зажмурился и кивнул ей. Основной свет погас. Виктор сделал глубокий вдох и посмотрел на товарищей: ему начинать. Все кивнули. Виктор занёс медиатор. Последние секунды…
Звук. В зал поплыла мелодия. Звукорежиссёр запустил фоновую запись: нарезанный Виктором коллаж эфиров радиостанций Великобритании, Португалии, Сербии, Малайзии, Непала и Чада. Под руками Жени ожил «Корг», вскоре вступил Вадим. Последним добавился Максим. Виктор бросил мелодию, которую вели сейчас без него, и сыграл пару аккордов. Спустя пару тактов он заиграл соло. Быстро перебирая пальцами, Виктор пытался успеть за самим собой. Не отстать бы. И не ошибиться… Мелодия сменила ритм. Доиграл свою партию и поставил гитару на стойку Максим – следующие три песни она ему не нужна. Умолк Вадим. Сыграл последние ноты Женя. Виктор играл всё тише – он едва касался струн. Женя сел за барабаны. Последний аккорд, стук палочек и – Виктор заиграл оглушительно громкий и грубый риф под грохот баса и бой барабанов. Максим заорал в микрофон. Виктор старался не думать, что этот сумбур слышит Елена Александровна. Надо играть… Перед припевом сменился темп. Максим завыл припев, из гроулинга перейдя на скриминг. Вадим оглушительно гремел басом. Или он сделал себя громче сам или где-то что-то сбилось… Перед проигрышем после припева Виктор нажал на одну из педалей. Песня в третий раз сменила темп. Максим снова запел, потом – припев. Виктору вдруг стал резать уши его голос. Но, может, что-то не так с настройками? Вновь перейдя на гроулинг, Максим пропел третий куплет. И вновь – соло. Виктор старался играть как можно чётче, чтобы сквозь дисторшн было слышно, что он играет музыку. Именно музыку… Хотя…
Песня закончилась. Удивительно, но все аплодировали. Максим поднёс микрофон к губам и приветственно поднял руку.
– Злобный вечер! На сцене – группа, – и он перешёл на гроулинг, – Skydeath Radio!
Зрители заревели. Луч света скользнул по Елене Александровне. Виктор успел заметить, что она с любопытством смотрит на него. Виктор хотел было улыбнуться, но подумал, что конкретно сейчас у него ничего не получится. Да и Женя уже начал отстукивать ритм. Виктор вновь заиграл. Песня была очень старой и очень стандартной: куплет-припев-куплет-припев-соло-куплет-припев. Ничего такого, но для концертного бошкотряса – лучше не придумать. Без паузы заиграли третью песню – тоже вполне скоростную, но куда более мелодичную. Здесь бы вторую гитару, но Максим отдавал всего себя рычанию в микрофон. После второго припева песня резко сбавила темп. Виктор посмотрел на звукорежиссёра, и тот вновь включил фонограмму: эфир индийского радио, репортаж о землетрясении. Виктор играл грустные аккорды и думал о страшном и неизбежном. Когда запись кончилась, Виктор подошёл к микрофону. В обычной ситуации он всегда закрывал глаза на этой песне, но не из-за страха: Виктору казалось, что так антуражнее. Но сейчас он целенаправленно нашёл Елену Александровну в зале и посмотрел на неё. Когда Женя сыграл очередную сбивку, Виктор громко прошептал:
– You can’t see me, I am near, I am in you and bring you fear.
Сразу же заревел Максим, и Виктор ударил по струнам. Песня вновь ускорилась. Отбивая риф по струнам, Виктор осознал, что он не умер. Может, дальше всё тоже будет нормально? Нет, об этом страшно думать. И рано.
Песня закончилась. Максим поднял кулак вверх и под аплодисменты повесил себе на шею гитару. Начал играть. Спустя пару тактов вступили Вадим и Виктор. Женя тихонечко забил по тарелкам. Максим низким, но почти чистым голосом пропел первый куплет, после чего все заиграли уже громко. Виктор немного перепутал педали, но в общей вязкости рифа это было не очень заметно. Второй куплет Максим уже гроулил в полную силу. А третий куплет, после соло, пелся уже скримингом. Песня без припева. Виктор понимал, что не ему ломать классическую структуру песни, будь то попса или порнограйнд, но припевы он не любил. Они мешают рассказать историю или передать настроение, зато припевы любят слушатели. К счастью, до самого последнего времени Skydeath Radio не гнались за слушателями, потому Виктор мог написать любую песню, какую считал необходимой, если остальной коллектив согласен.
Ещё одна песня позади. Максим откинул гитару на плечо, и Виктор посмотрел на Вадима, чтобы убедиться, что тот заметил. Вадим кивнул: если в следующей песне Максим не играет на гитаре, то Вадиму нужно играть чуть более сложную партию. Максим же и вовсе снял гитару и поставил её на стойку, взял в руки микрофон и, согнувшись, заорал вступительную мелодию следующей песни. Зал одобрительно зашумел. Пару лет назад Виктора позвали играть в одну фолк-метал группу. Виктор обрадовался возможности поиграть что-то мелодичное, послушал много скандинавского фолка и даже авансово придумал пару песен, вот только группа развалилась, так ни разу и не собравшись. Виктор не особо расстроился, а одна из песен удачно вошла в концертный репертуар Skydeath Radio: весёлый быстрый риф давал широкий простор публике, вплоть до слэма. Виктор очень надеялся, что сегодня слэма не будет. Максим допел, и после барабанов Виктор заиграл вступление. Основной риф – уже под дисторшн. Завершая вступительную часть, Виктор сыграл маленький проигрыш на высоких нотах, и Максим запел. Виктору казалось, что эта песня выворачивала Максима наизнанку: он переходил из гроулинга в скриминг и обратно, какие-то слова нечеловеческим голосом рычал, а что-то пел почти чисто. Но знал Виктор и то, что Максим любил её петь: когда ещё так покрасуешься и попрыгаешь по сцене? После первой части Виктор сыграл соло. Максим радостно прыгал и что-то говорил залу, немного сорвал голос. Но допел. Виктор убрал пальцы с гитары, и дальше играли лишь Вадим и Женя. Виктор подошёл к “Коргу”, набрал номер родосов и сыграл пару аккордов. Максим прошептал последние строчки злобным голосом и – песня кончилась. Набесившийся зал в радостном порыве заревел. Максим вернул микрофон на стойку и прогроулил:
– I’ll be back!
Махнув рукой, он ушёл со сцены. Обратной стороной бывшей фолк-песни было то, что Максим после неё минут десять не мог петь совсем. За кулисами он пил воду и что-то ещё делал, Виктор не знал. Он знал, что заполнять паузу нужно ему. Виктор поправил стойку. Главное – не смотреть в сторону Елены Александровны, хотя его взгляд тянулся именно туда…
Отойдя от микрофона, Виктор закашлялся и кивнул звукорежиссёру. Включился новый фон – просто белый шум старого радиоприёмника. Когда шум начал стихать, Виктор заиграл. Вскоре к нему присоединились Вадим и Женя. Женя сыграл сбивку, Виктор включил нужный дисторшн, и песня рванула вперёд. Виктор не любил петь, но это был единственный шанс разбавить репертуар чем-то почти стоунер-роковым. Вступление закончилось. Виктор заиграл спокойный размеренный риф, подошёл к микрофону. Главное – не умереть.
– I see a thousand eyes
  I hear a hundred voices
  Ten million of paws
  Provides me lack of choices
Сыграв небольшой проигрыш, Виктор сделал шаг назад, зажмурился, сменив мелодию, и закричал:
– This creepy filthy monster
  Is eating me inside
  I want to take the ouster
  And force the suicide
Теперь можно открыть глаза и встать на место. Не смотреть в зал. Виктор заиграл аккордами, отдавая звуковое полотно кистям Вадима и Жени, прикрыл глаза и вновь запел:
– No memory and future
  Just pain and empty spaces
  My mind is in aperture
  It hides vile gnawed faces
Открыв глаза, Виктор вновь заиграл мелодию припева. Спел, уже тише. Пот лился ручьями по вискам. Пальцы не всегда слушались, скользили, но Виктор сосредоточенно следил за ними: нельзя сбиться или не попасть. Нельзя. Но соло получилось каким-то смазанным. Зря он не вытер руки. Но уже поздно… Закончив с соло, Виктор вновь запел:
– The waves of airy ocean
  Are whispering escape
  But I can make no motion
  I pray for some self-scrape
Снова – соло. Ноги ватные. Чтобы не стоять истуканом, Виктор сделал пару шагов. На сцену вернулся Максим, снял со стойки гитару и тоже заиграл. Вдвоём они немного поломали мелодию, но контролируемо: такое бывало на репетициях. Закончил песню Вадим.
Виктор выдохнул. Не слыша хлопков, он взял маленькое полотенце, спрятанное под стойкой синтезатора, и вытер руки. Выдохнул. Всё же посмотрел в зал. Хлопают. Закрыл глаза. Вдох.
Максим заиграл вступительную мелодию следующей песни. Она новая, и Виктор её написал специально, чтобы Максиму было когда похвастаться своими успехами игры на гитаре. А значит, петь снова придётся ему… Музыка сменила ритм, и Вадим, Женя и Виктор подхватили новую мелодию. Максим сразу же заиграл солирующую мелодию. С минуту он играл на высоких нотах, и мелодия после соло опять сменилась. Виктору самому понравился размашистый основной риф: под него было удобно петь. Песня чуть замедлилась, и Виктор приблизился к микрофону.
– Empty, empty, empty moon shine
  No stars that light my trail
  My madness is my guideline
  So I don’t skip any fail
Максим сыграл соло, и уже под другую мелодию Виктор запел дальше:
– My dreams are six feet under
  My home is miles away
  I ponder every thunder
  To fix what I should say
Новое соло Максима. Виктор отпустил струны и, включив звук церковного органа, сыграл пару аккордов на синтезаторе. Песня вернулась к основному рифу, а Виктор – к гитаре.
– Silent, silent, silent screamer
  He shouts with no lips
  Cut tongue is redeemer
  His skin is rolled to strips
Максим снова начал свои выкрутасы. Виктор всё же решился посмотреть в сторону Елены Александровны. Может, она не выдержала эту громкую нудятину и ушла домой? Её не оказалось у барной стойки. Виктор, стараясь не сбиться, оглядел зал. Вот она. Елена Александровна стояла в толпе и смотрела на него. Виктор вздохнул и виновато пожал плечами. Песня сменила мелодию на припев. Виктор отошёл на шаг от микрофона и запел громче:
– My home is six feet under
  My hopes are miles away
  I wonder every thunder
  To fix what I shouldn’t say
Виктор не любил припевы. Но коль скоро они порой нужны, то можно их сделать чуть интереснее. Может, подпевать из зала и не очень удобно, так и жанр не располагает. Максим закончил свою часть соло, и небольшое соло с воздушным ревербом сыграл Виктор, а затем добавил пару нот на синтезаторе.
– Blind, blind, blind forest
  Leads us to the swamp
  Dead air is the sorest
  Suffocates to close the ramp
Скоро конец. Максим играл предпоследнее соло. Виктор поаккомпонировал ему родосовым эхо и сыграл пару аккордов сильно дисторшированной гитарой. Ещё совсем немного позориться…
– My hopes are six feet under
  My home lies miles away
  I ponder every wonder
  To feed my slow decay
Последние две строчки Максим рычал вместе с Виктором. А своё пение Виктор завершил громким и шумным аккордом. Максим запилил последнее соло, Виктор же спокойно играл риф. Тише и тише. Женя переключился на одни лишь тарелки. Только Вадим гулко отбивал свою партию. Виктор посмотрел на звукорежиссёра. Сквозь соло начал пробиваться эфир «Радио России»: фрагмент выпуска новостей за один из майских дней 1999 года. Вадим и Максим остановились одновременно. Максим радостно поднял над собой гитару и утонул в хлопках и одобрительных криках. Хлопала даже Елена Александровна. Виктор выдохнул и вновь вытер руки. Сообщение о новых бомбардировках Югославии начало растворяться в белом шуме. Виктор переключил синтезатор на пианино.
– Сећамо вас се, браћо! – прогроулил Максим и, словно от боли, закричал.
Виктор заиграл простую и тихую мелодию под ритм пульсации шума. Вскоре забил по тарелкам Женя, потом присоединился и Вадим. Максим же просто стоял, закрыв глаза. Вадим сменил мелодию, и Максим, не открывая глаз, тихо забренчал аккорды.
– Помилуј нас, Господе, иако не верујемо у тебе! – будто сквозь слёзы сказал он.
Нарастающий шум Женя пронзил ритмом, и началась следующая песня. Виктор терзал гитару на вступлении, а затем, когда ритм песни упал, заиграл спокойнее. Максим пел песню на свои слова: песню о погибшем в Югославии дяде. Тоже без припевов, только история, рассказывать которую никто не мешает. Разве что не всегда членораздельный гроулинг, но это – вкусовщина. А Виктор был вполне доволен уже тем, что петь приходится не ему. И внутри вроде не всё так дрожит…
Соло тоже играл Максим. Как-то немного лениво, но сейчас Виктор ничем не мог помочь: основная мелодия была только на нём.
Песня кончилась, Виктор вытер пот со лба и выдохнул. Елена Александровна хлопала вместе со всеми, но было заметно, что и зал устал. Новая кровь в лице фанатов следующих групп концентрировалась возле барной стойки и никак не реагировала на сцену. Максим распустил волосы, взял микрофонную стойку обеими руками и что есть мочи заорал. Почти все зрители отшатнулись от динамиков, однако более-менее старые фанаты (да, их мало, но они были) сразу поняли, какая песня сейчас будет, подняли руки и радостно заорали в ответ.
Виктор и Максим заиграли риф вместе. Своё вступление сыграл Вадим, и следом ударил в барабаны Женя. Весёлая Death’n’roll песня ещё из первого альбома не очень нравилась Виктору, но в качестве средства небольшого оживления публики в конце выступления он пока ещё ничего лучше не придумал. Максим с улыбкой запел. Человек десять в зале также орали песню. Наверное, если бы метал-дискотеки были популярными, маленькая “Trolling the Dwarfs” могла в своё время стать хитом.
Виктор сыграл крошечное соло после второго припева, Максим спел третий куплет, и песня закончилась. Тогда, в далёкое время записи первого альбома, это казалось забавным сломом шаблона, а вот на третьем альбоме бесприпевье превратилось в настоящее кредо.
Женя положил палочки на рабочий барабан и подошёл к синтезатору. Виктор не знал, что за паттерн звучал, его подбирал лично Женя, но звук был очень тягучим и очень странным. Виктор и Вадим начали играть ритм. Максим в такт ритму щёлкал пальцами в свой микрофон, а вскоре начал петь. Виктор посмотрел в зал – публика улыбалась. Хорошо, что никого не коробит что-то необычное. А ведь всего выступления могло не быть: организаторы сперва не хотели брать Skydeath Radio на фестиваль, считая их музыку уже несколько далёкой от Death Metal. Но жизнь в итоге сложилась.
Женя оставил синтезатор, Виктор и Вадим также умолкли. К барабанам Женя шёл, пританцовывая под щелчки Максима. Сел. Грянули уже нормально, под барабаны. Максим, по-прежнему игравший на гитаре, спел последний куплет, и песня завершилась.
Всё же удивительно, люди аплодируют. Виктор даже позволил себе улыбнуться. Тем более и повод был: последняя песня впереди. Он переключил педали, перевёл синтезатор на родосы и повернулся к согруппникам –  все смотрели на него. Виктор кивнул и – они заиграли одновременно. Медленный, немного спейс-роковый риф, чтобы все немного вошли в транс. Виктор ребром ладони гасил все струны, и звук его гитары получался глухим и жужжащим. Максим играл ритм аккордами. Отпустив гриф, Виктор заиграл на открытых струнах. Свободной рукой он прошёлся по клавишам: перезвон родосов наполнил зал. После сбивки он полноценно вернулся к гитаре и посмотрел на звукорежиссёра: тот кивнул. Девушки в зале, в том числе и Елена Александровна, начали пританцовывать. Максим радостно улыбался, словно это не он недавно орал в микрофон. После очередной сбивки Виктор приблизился к микрофону.
– Why so sad?
  Everyone will get the best reward
Реверб немного гасил его голос, но слова в этой песне и не нужны. Важен транс публики.
– Burn your fear
  Don’t look back as shadow death is here
Виктор закрыл глаза.
– Pain foray
  Is crushing out my sanity away
  Fields of sin
  See no light for instancy within
Виктор открыл глаза, нажал на одну из педалей, и звук его гитары превратился в синтезаторный. Сыграв небольшое соло, Виктор отпустил гитару. Зал вновь залился тёплым звуком родосов.
– Why so bad?
  The guardians are always have to add
  Show your smile
  This prison likes to find something to file
Виктор на секунду вновь вернулся к гитаре – сыграл вместе со всеми сбивку.
– Don’t look ahead
  The mirror monster wants to fly you dead
  Find the door
  Open it and search for something more
Немного дисторшна для соло. Виктор играл так же медленно, как и всю песню. Некоторые девушки вовлекли в танцы своих молодых людей. Соло Виктора кончилось, но его мгновенно продолжил Максим. Виктор же ушёл в ритм. Хотелось не петь и поскорее всё закончить, но заканчивалось лишь соло Максима. Виктор набрал воздуха в лёгкие.
– Why so dead?
  Leave your stony never ending bed
  Close your eyes
  Feel how this black air slowly glides
Снова сбивка.
– Listen on
  Hear the steps of ugly hellion
  Wake and run
  Or I spell one more frightful pun
Всё. Гора с плеч и пот с висков. Больше петь не придётся. Виктор вздохнул и после сбивки заиграл последнее на сегодня соло. Народ в зале качался и кивал головами. Виктор тоже кивнул – звукорежиссёру. В зал вернулся белый шум, сопровождаемый обрывками самых разных радиопередач, звуком переключения станций и смешными репликами разных политиков со всего света. Закончив соло, Виктор вернулся на риф. Теперь – только не сбиться. Фон закончился, шум угас, ещё один такт и – резкая тишина.
Виктор не слышал, как бьётся сердце. По его носу скатилась капля пота и упала на гитару. И зал захлопал. Виктор улыбнулся. Выдохнул.
– Спасибо! – прорычал Максим.
– Скай-дэс-ра-ди-о! Скай-дэс-ра-ди-о! Скай-дэс-ра-ди-о! – ответил зал.
Виктор, как и остальные, помахал залу и начал складываться. Посмотрел на часы – отыграли за 56 минут. На одну минуту где-то отстали. Виктор отключил педали и процессор, встал. Часть педалей подхватил Женя. Виктор посмотрел в зал и не увидел Елену Александровну. Почему-то Виктор понял, что она здесь, не ушла. Просто её не видно за лесом поднятых рук. Максим отдал Вадиму гитару и прыгнул в зал. Виктор улыбнулся и ушёл со сцены.
В комнате переодевалась басистка следующей группы, и Виктор с Женей ждали. Вадим повесил на Виктора гитару Максима, а на Женю – свой бас, хмыкнул и ушёл в зал. Наконец улыбчивая девушка с корпспейнтом вышла, и Виктор бросил гитары и педали в угол. Похоже, откопать свой чехол и опознать чехол Максима получится не сразу. Женя же был более аккуратен, к тому же кейс Вадима было сложно перепутать с чьим-то другим. Однако ключ был у Вадима.
Женя ушёл. Виктор разобрал цепи и убрал педали с процессором в рюкзак. Сменил футболку.
В зале было шумно: следующая группа играла довольно бодрый Death Black. Виктор с минуту смотрел на сцену, потом оглядел зал. Его сокомандники стояли у барной стойки и пили пиво. Виктор направился к ним.
– Ну как, Вить? – улыбнулся Женя.
– Кажется, нормально.
Максим тоже улыбнулся.
– А меня на руках отнесли сюда, представляешь? Прям рок-звездой себя почувствовал.
Виктор тоже улыбнулся. Бармен посмотрел на Виктора и кивнул на краник, но Виктор замотал головой.
– Эх, хорошо, – сказал Женя.
– Только громко, – добавил Вадим, – мы, думаю, потише были.
Виктор заметил Елену Александровну неподалёку. Максим тоже посмотрел в её сторону и кивнул.
– Глядите какая цыпа!
Елена Александровна подошла к ним. В руках у неё был диск: их новый альбом “Bipolar Nightsky”. Вадим и Женя также посмотрели на неё. Елена Александровна вынула буклет из кармана дигипака.
– А можно мне автограф?
– Без проблем, крошка, – улыбнулся Максим и протянул руку к Вадиму, – Вадик!
Вадим достал из кармана небольшой фломастер. Он специально носил его для подобных случаев. Редко пригождалось, но порой бывало.
Максим перевернул буклет, расписался и передал буклет с маркером Вадиму. Тот направил маркер Елене Александровне на грудь.
– Если хочешь, могу и тут расписаться.
Елена Александровна улыбнулась.
– Нет, мне только в буклете.
– Как скажешь.
Вадим расписался, передал всё Жене. Тот, поставив автограф, передал буклет и фломастер Виктору. Елена Александровна посмотрела на него, выдохнула и улыбнулась шире.
Виктор посмотрел в буклет:
Max – Vocals, Guitar
Vad – Bass
Jan – Drums & Percussion, Keyboards
Vic – Guitar, Keyboards, Voice
От имён Максима, Вадима и Жени тянулись стрелочки к их автографам. Виктор тоже нарисовал стрелочку, расписался и протянул буклет Елене Александровне.
– Прошу.
– Спасибо!
Елена Александровна моргнула, взяла буклет и ушла. Виктор вернул маркер Вадиму.
– Какая задница, – задумчиво сказал Вадим, глядя вслед Елене Александровне, – кто-то знает её?
Виктор промолчал. Максим и Женя замотали головами.
– В первый раз вижу, – сказал Женя.
– Я бы точно её запомнил, – добавил Максим, – зачётная тёлка.
– Это какую ещё зачётную тёлку обсуждаем? – Лера появилась внезапно и приобняла Максима.
– Тебя, конечно, – уверенно сказал Максим.
– Смотри мне…
Виктор улыбнулся и посмотрел на Елену Александровну. Она стояла возле барной стойки. Кажется, брала себе пиво.
– Я был на мерче, – сказал Женя, – наши диски почти полностью раскупили.
– Или попёрли, – справедливо заметил Максим.
– Неважно. Дисков нет, но и очереди за автографами нет.
Вадим рассмеялся и похлопал Женю по плечу.
– Твой главный поклонник – это я, Женёк. Нарисуй ещё комикс про металлюг, и я попрошу у тебя автограф!
Виктор потёр виски. Внезапно загремела следующая группа – NightLashers.
– Я пойду, наверное.
– Вить, не останешься на Death Dropped Riders? Там мой брательник поёт.
– Нет, Жень, прости. Пойду. Я вернусь.
По дороге за кулисы Виктор снова посмотрел на Елену Александровну. Она действительно пила пиво, и с ней пытался познакомиться какой-то парень.
В комнате Виктор сгрёб оставшееся имущество в рюкзак, откопал чехол и убрал в него гитару. Взял куртку. Попрощался. Вышел.
Зрители трясли головами под бодрый Brutal Death в исполнении NightLashers. Грубоватая музыка, но народу нравится. Публики, кстати, будто снова прибавилось: NightLashers – одни из хэдлайнеров. А после Death Dropped Riders вообще будут выступать Explosive Spinecrush. Весьма известная группа, но Виктору она совсем не нравилась. Возле бара Вадим предпринимал повторную и, похоже, снова безуспешную попытку подкатить к Елене Александровне.
Виктор попрощался с Максимом, Лерой и Женей, кивнул уже уходившему от бара Вадиму и посмотрел на Елену Александровну. «Пойдём?» – очень чётко проартикулировала она. Виктор кивнул. Они пошли к выходу с разных сторон.
Елена Александровна взяла в гардеробе кожаную куртку, Виктор помог ей одеться, и они вышли. Тучи висели над городом, но дождь практически не капал. Виктор даже не стал доставать зонтик. Елена Александровна молчала, и Виктор боялся нарушить тишину. Недалеко прозвенел трамвай. Елена Александровна улыбнулась.
– Виктор, у меня два комментария и вопрос. Можно?
– Да, Елена Александровна, пожалуйста.
Виктор подумал, что вряд ли она спросит: «Какого хрена?!», но ему всё равно стало не по себе.
– Комментарий первый: кажется, вашей группе не хватает клавишника.
– Сказать по правде, Елена Александровна, нас ещё год назад было шестеро. Но клавишник с осени живёт в Новосибирске, поступил в аспирантуру, а гитарист переехал в Вильнюс. Работа…
Елена Александровна кивнула.
– Поняла.
– Если честно, я думал, что группа развалится, тем более что этот гитарист был её основателем, но как-то выживаем вчетвером.
– Комментарий второй: Вы очень хорошо поёте. Ваш товарищ, наверное, красиво орёт, но я бы предпочла услышать все песни в вашем исполнении.
Виктор смутился. Впервые кто-то вообще заговорил о его пении не в негативном ключе.
– Я не певец, Елена Александровна. Скорее так сложились обстоятельства. Многое пел гитарист, а…
– Вот видите? – Елена Александровна улыбнулась. – Хорошо ведь сложились.
Виктор пожал плечами. Они вошли в подъезд.
– А какой у вас вопрос?
Уже у двери в квартиру Елена Александровна посмотрела на Виктора.
– Виктор, почему вы не говорили, что это – ваша группа?
– Моя? – удивился Виктор.
Елена Александровна улыбнулась.
– Ну а чья же ещё?
Она открыла дверь и включила свет. Виктор вошёл следом.
– Я полистала буклет. Вы – автор почти всей музыки и большей части текстов. Да, вы далеко не всё поёте, но явно доминируете на сцене.
– Я? – вновь удивился Виктор.
Какая-то доля истины в словах Елены Александровны была, но Виктор в таких формулировках об этом никогда не думал.
– Конечно! Раздевайтесь, Виктор.
Елена Александровна разулась, сняла куртку и упорхнула в ванную. Виктор разулся и с некоторым опасением посмотрел себе на ноги: носки вроде целые, хотя и не чёрные. Снял куртку, огляделся. Квартира уже не выглядела безжизненной. В каких-то мелочах Виктор подметил разрушенность идеального порядка: немного неровно стоит обувь, какая-то лёгкая небрежность в куртках. Хорошо! Виктор аккуратно повесил свою и встал в очередь мыть руки. Елена Александровна вышла.
В ванной пахло летним лугом. Цветы и где-то рядом – речка. И вплетён туда запах духов Елены Александровны. Скоро лето…
Вытерев руки, Виктор вышел. Елена Александровна, уже в другой футболке, была на кухне.
– Виктор, вы голодны?
Виктору совершенно не хотелось есть. Но он не знал, насколько вежливым будет отказаться. И не из вежливости ли его спрашивают.
– Не очень, Елена Александровна.
– Есть рис и курица с кешью. Будете?
Елена Александровна приподняла брови, и они выглянули над очками. Пожалуй, лучше кивнуть. Виктор кивнул.
Заросли на подоконнике заметно расширились – днём, наверное, решительно не видно внешний мир. Зато вечером не нужны шторы.
Чайник закипел. На плите были сковорода и кастрюля. Пахло очень вкусно.
– Зелёный или чёрный?
– Простите?
Елена Александровна обернулась и с беззлобной насмешкой уточнила:
– Чай.
– Да, пожалуйста. Любой.
– Вы садитесь.
Виктор предпочёл постоять. Елена Александровна поколдовала над микроволновкой и, пока что-то грелось, заварила чай.
– Елена Александровна, я могу помочь?
– Нет, Виктор, не беспокойтесь. Вы, кстати, решились на аспирантуру?
– Нет, Елена Александровна.
– В армию пойдёте? Или у вас военка?
– Не пойду. С моим недобором веса меня никуда не взяли и не возьмут.
– Тогда положу вам побольше, – улыбнулась она.
– Честно говоря, я не очень хочу есть.
Елена Александровна посмотрела на него. В её взгляде не было ни капли строгости (наверное, уже копит её к сессии), но Виктор всё равно почувствовал какой-то императивный импульс.
– Но я всё же лучше положу.
Виктор поставил на стол чашки, которые Елена Александровна достала из шкафа и наполнила. Чай оказался чёрным. Теперь – вилки. Тарелки с рисом и курицей Елена Александровна поставила на стол сама. Виктор отметил, что себе она положила примерно в два раза меньше, чем ему.
– Соль или перец?
– Нет, спасибо.
– Хорошо. Теперь – садитесь!
Сели. В последний раз Виктор ел за одним столом с преподавателем на втором курсе. Тогда же – и в первый.
– Приятного аппетита, Елена Александровна!
– И вам!
Виктор подумал, что он – отвратительный гость. Снова без всего, наверняка неправильно держит руки, не знает, что и как говорить…
– Очень вкусно, Елена Александровна.
Она улыбнулась.
– Я – так себе кулинар, но спасибо.
Курица на самом деле была очень вкусной. А рис Виктор и так любил с детства, даже если он сильно переварен. А сейчас – как надо.
– Как, кстати, ваша работа?
– Уволилась.
Виктор удивился. Елена Александровна на секунду нахмурилась, но затем улыбнулась.
– Возникло недопонимание с вышестоящей начальницей, и я решила, что эти грабли я обойду. После сессии выхожу на новую, но пока alma mater – моя единственная работа.
– Надеюсь, всё сложится.
– Спасибо! А вы нашли работу?
– Увы. Юрфирма, где я проходил преддипломную практику, закрылась.
– Куда думаете пойти?
– Пока не знаю.
Внезапно Виктор понял, что доел.
– Я голосую за аспирантуру.
– В нашу на бюджет я точно не поступлю. А в другую не хочу.
– Почему не поступите? Диплом вы же на «отлично» защитили, его зачтут.
– Троек много.
– Кстати, а как у вас с английским?
– Плохо, вы же слышали.
Виктор не заметил, как в его тарелке появилась добавка. Елена Александровна улыбнулась.
– Что поёт ваш товарищ, я, признаться, не всегда понимала, но я почитаю тексты в буклете. Произношение у вас вроде хорошее. Вступительный вы точно сдадите.
Кажется, Виктор покраснел. От стыда.
– Лучше не читайте… Знаете… Елена Александровна, я порой сам не знаю, что пишу. Вроде есть слово, а подходит оно или нет, я…
Елена Александровна весело рассмеялась. О том, что словарем он тоже пользуется, Виктор решил умолчать.
– Вы знакомы с современной поэзией?
Виктор покрутил головой.
– Почти все поэты пишут стихи, используя неизвестные им слова. Хотят казаться умными. Я одному как-то рассказывала, что такое «коносамент» и почему это нельзя сделать другому человеку. Так что, забейте.
Виктор всё же не перестал краснеть.
– Но я его правда плохо знаю. В школе я немецкий учил, английский три класса был. Я его и учил, собственно, чтобы тексты придумывать. И имею по нему заслуженную «тройку».
– А в университете вы немецкий учили? – удивилась Елена Александровна.
Виктор опустил глаза.
– Французский…
Елена Александровна обрадованно улыбнулась.
– Et quelle note aviez-vous?
– Aussi passable , – ответил Виктор.
Елена Александровна отпила чаю.
– J’ai eu tres bien. Mais, honn;tement, j’ai un peu copi;.
Виктор улыбнулся. Кажется, его тарелка сейчас снова опустеет.
– Ладно, чёрт с ним, с французским.
– Знаете, наш ушедший гитарист писал хорошие стихи для песен. Но он ушёл. И попросил по возможности их не петь.
Виктор вздохнул. Елена Александровна встала налить себе ещё чая. Где-то внизу зашумели.
– Мы осенью остались вчетвером. У нас договор на выпуск двух альбомов на французском лейбле, несколько фестивалей, а группа фактически разваливается.
– Виктор, положить вам ещё?
– Ой, нет, – Виктор вдруг опомнился, – Елена Александровна, спасибо большое, очень вкусно, но я больше не хочу.
– Уверены?
Внизу кто-то что-то требовательно выкрикнул, разбилась тарелка. Виктор встал, взял свою тарелку и хотел направиться к раковине, но Елена Александровна её забрала.
– Даже не вздумайте! – строго сказала она.
Виктор опустил глаза. Елена Александровна расслабила брови и чуть улыбнулась.
– Что-то хотите к чаю? У меня, правда, только шоколадка и мармелад, но я не уверена, не окаменел ли он.
– Нет, спасибо, я бы…
Внизу снова что-то разбилось. Елена Александровна с упрёком посмотрела на пол, затем – на Виктора.
– Может, в комнату пойдём?
Кажется, внизу ссорились. Виктор кивнул и взял чашки. Елена Александровна всё же извлекла из шкафа шоколадку.
– Я как раз хотел спросить вашего разрешения сходить проведать шкаф.
– Вот и пойдём, – улыбнулась она.
Пошли. В комнате было довольно светло от уличных огней. Виктор подошёл к шкафу. Он был заставлен книгами, а на верхней его полке величественно возвышался картонный замок. Перед книгами Виктор заметил небольшие фигуры из бумаги, а на самой нижней полке стояла модель ярко-красной Toyota “Supra”.
Елена Александровна не включила свет. Она кивком указала Виктору на подоконник, Виктор кивнул в ответ. Елена Александровна села на подоконник боком и посмотрела вниз.
– Елена Александровна, замок сами делали?
Она кивнула.
– Когда-то. Родителям подарили попугая, и я реквизировала. А то он решил, что это – его заклеточная резиденция. Пришлось даже реставрационные работы проводить, – Елена Александровна улыбнулась, – Виктор, а можно мне мою чашку, пожалуйста?
– Да, простите…
Виктор совсем забыл про чай. Он подошёл к подоконнику, протянул Елене Александровне её чашку и сел сам. Елена Александровна распечатала шоколадку, отломила себе кусочек и глазами показала на неё. Виктор помотал головой.
– Кажется, вы не договорили.
– Да, простите… Знаете, мы долго не могли выпуститься где-то в приличном месте. И тут нам вроде повезло, но гитарист ушёл, свои песни забрал, группа никому не нужна, а есть договор, подписанный мной. И я подумал, что можно сделать всё таким, каким самому видится и слышится.
– Сделали?
Елена Александровна села по-турецки и облокотилась спиной о стену.
– Сделал. Знаете, так странно… О нас в России никогда хорошо не писали, а тут вдруг – ни одной плохой рецензии. И люди на концерты приходят. Странная магия западного значка. Ведь ничего больше не изменилось.
Елена Александровна нахмурила брови и улыбнулась.
– Мне кажется, что-то всё-таки изменилось.
Она отломила себе ещё кусочек шоколадки. Виктор отпил. Чай уже немного остыл.
– Что-то уже думаете дальше делать?
Виктор пожал плечами.
– Последний альбом напечатали на виниле, думаем устроить презентацию, когда пластинки приедут.
– Винил?
Виктор кивнул.
– Денег с его продажи не будет совсем, но немного пластинок будет у нас.
– Неужели пластинки кто-то покупает? – удивилась она.
– Да, представьте себе. Винил популярен.
– С ума сойти.
– Мне кажется, скоро вернётся мода на кассеты.
Елена Александровна улыбнулась и допила свой чай.
– Выходит, зря я уничтожила свой плёночный запас группы «Руки вверх!»…
Виктор улыбнулся. Елена Александровна посмотрела в окно и слезла с подоконника.
– Виктор, будете ещё чай?
– Да, Елена Александровна, пожалуйста.
Она забрала его чашку и вышла в коридор. Виктор посмотрел в окно и прижался лбом к стеклу. В голове гудело, а в висках что-то дрожало. За окном почти не капало.
– Прошу!
Елена Александровна поставила чашку возле Виктора и снова забралась на подоконник с ногами.
– Спасибо большое, Елена Александровна.
– А новое что-то пишете?
– Есть мысли… – Виктор вздохнул, – по договору мы должны записать ещё один альбом. Пару песен с него вы даже слышали сегодня. Но в студию мы пока не ходили. Песен мало, к тому же надо понять, что будет с нашим барабанщиком.
– А что с ним?
– Он тоже может уйти скоро, – Виктор вздохнул, – конечно, можем найти сессионного, но не хотелось бы.
Елена Александровна кивнула.
– Думаю, всё будет хорошо.
– А я не уверен, – Виктор чуть улыбнулся, – да и группа всё же не моя. Я бы хотел играть немного другую музыку. А тут приходится придумывать, какой должна быть хорошая и интересная Death Metal песня.
– А что бы вы хотели играть?
Елена Александровна заинтересованно посмотрела на Виктора и отпила.
– Что-то полегче. Знаете, мне очень повезло со Skydeath Radio. В их песни можно что-то вплести интересное, и никто из-за этого не будет ругаться. Так изначально было. Есть слушатели. Опять же, французский лейбл.
Елена Александровна поставила чашку.
– Знаете, Виктор, вы зря боитесь. Попробуйте. Вряд ли вы хотите собирать стадионы.
Виктор улыбнулся.
– Это точно.
– Ну и вот, – Елена Александровна тоже улыбнулась, – а музыка – это душа. У вас получится.
Виктор опустил голову. Он знал, что не получится. И, хотя ничего такого он не сказал, но он чувствовал, что обманывает Елену Александровну. Хотя ему и хотелось бы думать, что она права.
– Знаете, Виктор, я с трёх лет стучу по пианино, – Елена Александровна кивнула в сторону инструмента, – и за все эти годы не придумала ни единой мелодии, хотя и пыталась. Наверное, это не моё. А у вас явно получается. И зря вы не даёте этому раскрыться.
Виктор посмотрел на пианино. Вздохнул.
– Я ноты и табулатуры выучил, только чтобы записывать партии остальным. Ничего в этом не понимаю.
– Сами?
Виктор кивнул. Елена Александровна улыбнулась.
– Охренеть!
– Ну, я не знаю хорошо, да и тонкости…
– Виктор…
Елена Александровна помолчала, отпила чай. Виктор тоже сделал глоток.
– А… а сыграете что-то из своего? Того, что для себя?
Виктору захотелось ответить что-то вроде: «Ой, нет, Елена Александровна, ни за что не сыграю», – но он успел сдержаться.
– А у вас есть гитара? – как-то очень тихо спросил он.
– Есть пианино, – улыбнулась она.
– Ой, нет… Я на концерте чуть не умер от стыда, зная, что вы слушаете моё тыканье по кнопкам. А тут…
– У Вас есть гитара.
– Я не хочу сжигать вам аудиокарту. Но можно было бы и без усиления…
– Я пойму. У меня хорошая фантазия.
Виктор вздохнул и встал. Вышел. В коридоре темно. Он достал телефон из куртки. Новое сообщение, от Вадима: «Витёк, Костян видел, как ты ту тёлку увёл. А ты молоток!». Отправлено два часа назад. Виктор вздрогнул, нашёл в кармане медиатор и вытянул гитару из чехла. Никакая песня, которую можно было бы сыграть вот так, на ум не приходила…
Виктор вернулся в комнату. Окно было распахнуто. Дул ветерок. Елена Александровна сидела спиной к комнате, свесив ноги вниз. Ветерок трепал её волосы и пытался унести их кончики. Елена Александровна обернулась и улыбнулась. Виктор вновь подумал, что она очень красивая. Сел рядом. Елена Александровна сложила пальцы в замочек и зажала руки между колен. Улыбнулась ему снова. Виктор сделал глоток чая, провёл по струнам. Вроде гитара не расстроилась.
– Заранее извините, – смущённо сказал он.
Елена Александровна кивнула и улыбнулась шире. Виктор начал играть. Струны тихо и гулко, но весьма противно звенели. Виктор попробовал одну мелодию – не то. Вторую. Третью. Четвёртую. И – вроде ничего. Жаль, сама песня так себе: длинная, заунывная, с проигрышами после каждой строчки. Без припева. Но Виктор подумал, что больше песен он попросту не вспомнит. Надо играть эту.
– This grey is forever, – негромко запел он.
  Just nothing will move
  We’re freezing together
  No way to improve
Вроде Елену Александровну не выворачивает наизнанку от ужаса. Выворачивало Виктора: струны противно лязгали. За окном удачно начало накрапывать.
– Your grey eyes are smiling
  I catch fire inside
  We are slowly dying
  It’s vainly to hide
Виктор набрался смелости и начал играть небольшое соло. Дождик за окном усилился, ветер задул сильнее.
– Grey sky drips the pain
  To fill every pool
  In this morning rain
  I dream like a fool
Виктор закрыл глаза. Вибрации гитары гасли где-то в позвоночнике. И во рту пересохло. Но оставалось не так уж долго. Виктор открыл глаза. Елена Александровна сидела лицом к нему. Сидела и слушала.
– Grey light is decaying
  Ghost midges will bite
  Sun shadow is playing
  We still need to hide
Вновь небольшое соло. Пальцы не всегда попадали, куда нужно, но в общем звоне и шуме дождя это, может, было не так заметно.
– My cold grey sorrow
  Will burn this old night
  To show you tomorrow
  I’ll find will to fight
И ещё немного противного перебирания струн… Виктор вновь закрыл глаза. Дул ветер. Прохладно. Это хорошо: не покраснеть. Ещё немного. Всё.
Виктор спустился на пол.
– Елена Александровна, давайте закроем окно? Я боюсь, вы замёрзнете
– Нет, Виктор, мне не холодно.
Однако она тоже спустилась на пол и закрыла окно. В комнате сразу стало очень тихо. Очень. Виктор даже боялся пошевелиться.
Наконец Елена Александровна улыбнулась.
– Скажите, у вас все песни грустные?
Все.
– Наверное, Елена Александровна. Не знаю… Это плохо?
– Нет. В общем, попробуйте, Виктор. А если вашему проекту вдруг понадобится клавишник – зовите на прослушивание!
Елена Александровна кивнула. Виктор чуть улыбнулся в ответ.
– Спасибо, Елена Александровна.
– Хотите ещё чаю?
Виктор не помнил, сколько времени показывал телефон. Но однозначно было уже поздно.
– Нет, Елена Александровна, спасибо. Мне кажется, уже очень поздно, и мне… вам наверняка вставать рано.
– Думаете, автобусы ещё ходят?
– Не так далеко пешком, – улыбнулся он.
Елена Александровна тоже улыбнулась.
В прихожей никто так и не включил свет, и Виктор не сразу убрал гитару в чехол. Убедился, что медиатор в кармане.
– Виктор!
Виктор обернулся. Елена Александровна шла из кухни, заплетая на ходу волосы в косу. Силуэт Елены Александровны рисовал свет от кухонной лампы дневного света.
– Да, Елена Александровна.
Она подошла к нему.
– Скажите, а вас можно где-то послушать?
– В буклете есть ссылка на Bandcamp. Я вам пришлю. А вы завтра дома или в университете?
– На факультете, да. У меня третья-четвёртая пары, а потом… потом еду по делам.
Виктор кивнул.
– Если хотите, я вам диски привезу. Почитаете мои позорные тексты заодно.
Она улыбнулась.
– Хочу. Спасибо. Вы тоже будете на факультете?
– Дел завтра нет, но приеду.
– Ой, а приезжайте лучше утром сюда или на «Профсоюзную»?
Виктор подумал, что злоупотреблять гостеприимством Елены Александровны точно не стоит.
– Давайте на «Профсоюзной»?
Виктор надел куртку.
– Да, давайте у выхода, который на мою сторону.
Виктор кивнул. Он повесил гитару на плечо. Елена Александровна открыла дверь.
– Спасибо, Елена Александровна. Простите, что засиделся.
– Ничего, Виктор, спасибо, что зашли. Тогда до… – Елена Александровна достала телефон из кармана и посмотрела на экран, – до сегодня…
Она улыбнулась. Виктор опустил глаза на секунду.
– Спокойной ночи, Елена Александровна.
– И вам, Виктор.
Вышел. Дверь закрылась.
На улице Виктор вставил наушники в уши и не стал доставать зонт. Не лило, но накрапывало заметно. Ветер и капли – в лицо, гитара точно не намокнет…
Из плеера зазвучал эмбиент. В дождь такое – хорошо.
Дома Виктор достал коробку с дисками. Он не хранил у себя много, но штук по десять основных его дисков было.
Skydeath Radio “Broadcasting One” – самый первый их диск, самиздат. Не стоит такое давать Елене Александровне, хотя две песни вроде удались. Но по меркам жанра… “Dead Dreamers” – уже лучше. И песни без припева. Вполне приличное издание, даже продавалось в магазинах. Виктор улыбнулся: он давал этот диск профоргу факультета. Профорг не сказал, что был в шоке от услышанного, но он явно был. “Valhalla Lowrider” – небольшая епишка весёлых песен, даже с припевом. Но точно нет. “Nightshift Decay” – единственный альбом, который они записывали вшестером, а потому Виктор там не пел и не тыкал по клавишам. Зато там была пара хороших инструменталов.
Виктор достал ещё одну небольшую коробку – там лежал его собственный альбом “Bipolar Nightsky”, вышедший в прошлом году в Петербурге вполне приличным для полного андеграунда тиражом: 150 штук. На нём Виктор не только гудел на струнах, но и использовал записи дождя, шелеста листьев в парке, смеха детей на игровой площадке. Где-то в качестве основы для звуковых текстур он даже использовал записи лекций. Может, такое понравится Елене Александровне? Как минимум, имя понравилось его товарищам по Skydeath Radio, и название его собственного альбома стало и названием альбома группы.
Два диска. Как-то мало. Виктор поколебался и добавил третьим “Dead Dreamers” – в крайнем случае Елена Александровна просто всё выбросит, а два или три диска – не так уж и важно.
Виктор подумал, что у него за плечами почти нет хорошей музыки. А третью коробку с дисками, на которых он только играл, он даже не стал доставать. Надо бы правда нормально записать свои песни. Даже если они никому не будут нужны. Виктор открыл окно. С северо-востока, сквозь тучи и капли, уже отчётливо проглядывался отражённый солнечный свет.
Утром Виктор приехал на «Профсоюзную» заранее. Дождь навязчиво капал на лоб, а тёплый ветер создавал ощущение духоты. Даже не вдохнуть… Зато автобусы идут довольно часто: Елене Александровне не придётся долго мокнуть под дождём.
– Виктор, – услышал он и обернулся, – доброе утро!
– Доброе утро, Елена Александровна!
Елена Александровна, в джинсах и куртке, была удивительно сухой.
– Как хорошо, что вы приехали пораньше. Меня попросили приехать на кафедру до занятий, и теперь мы немного спешим.
Виктор кивнул, однако Елена Александровна повела его не к остановке, а в ближайший двор.
Необычного зелёного цвета Audi моргнул поворотниками.
– Виктор, прыгайте!
Странно. Виктор скорее бы решил, что у Елены Александровны какая-то японская машина. Если вообще подумать, что она у неё есть…
Елена Александровна поменяла очки, пока двигатель прогревался, и они поехали. Елена Александровна не производила впечатление водителя со стажем, однако она вела машину спокойно и уверенно. Идеальный порядок новой машины нарушала лишь внезапная наклейка “JDM” на панели приборов. Виктор улыбнулся: всё же душа хозяйки автомобиля была в Стране восходящего солнца…
– Елена Александровна, куда положить?
– Кладите в бардачок.
Светофор. Елена Александровна посмотрела на Виктора.
– Спасибо. Я послушаю и напишу вам. Когда в следующий раз выступаете?
– Кажется, в июне.
– Позовёте? – улыбнулась она.
Виктор опустил глаза.
– Если хотите. И… там мой альбом. Надеюсь, Вы не испугаетесь.
– Ваш собственный? Каждый день – что-то удивительное у вас, Виктор!
Елена Александровна засмеялась.
– Там совсем другая музыка.
– Совсем?
– Совсем.
– Ну, послушаем!
Окутанное дождливой взвесью, Главное здание было всё ближе. Виктор смотрел на него и думал, что будет скучать.
– Виктор, вас где высадить? Или поедете со мной на парковку?
Виктор подумал, что не стоит компрометировать Елену Александровну. Обычно приезжают на машинах и паркуются те ещё злые языки, а также любители и любительницы слухов и сплетен.
– Елена Александровна, катапультируйте меня, пожалуйста, где-то тут, у цирка.
Елена Александровна кивнула. Машина замедлила ход и остановилась у съезда.
– Тут удобно?
– Да, спасибо, Елена Александровна.
Виктор открыл дверь.
– Хорошего вам дня, Виктор! Всё получится!
– И вам. Спасибо.
Он вышел.
– До свидания, Елена Александровна.
Она кивнула. Виктор закрыл дверь, и зелёный Audi резво поехал дальше, разгоняя лужи. Виктор развернулся и пошёл обратно к «Профсоюзной». Наверное, действительно стоит что-то нормальное качественно записать. Прямо сегодня.