Самые интересные и значимые события в нашей жизни происходят случайно, непредсказуемо, можно сказать, по щелчку озорного чертика в голове или сердце. Мой наивный и взволнованный чертик быстро записал номер телефона хозяев моего дома (да, да, вот так я нагло и преждевременно уже звала его своим, я была просто уверена, что мы вселимся в мой дом уже через пару месяцев) и позвонил им тем же вечером. Я поговорила с продавцами, и в душе моей настал мрак, и полил нескончаемый дождь.
- Сколько просят? - спросил муж, уже поняв по моему серому лицу, что цена для нас неподъемна.
- Много. Наша квартира и еще столько же.
Муж присвистнул (а потом еще удивляется, что у нас денег нет!) и обнял меня.
- Проживем и без того дома, все равно оттуда неудобно ездить на работу. Бензин, время - это тоже деньги.
- И магазинов там толком нет, - всхлипнула я и попыталась найти побольше недостатков в том самом доме.
- И кошки с ума сошли бы от переезда, они гулять не привыкли, любопытствуя выскочили бы во двор, то есть в лес, а там, по соседству, возможно, дикие звери живут.
- Волки, лисы, медведи, кабаны и тигры, - подхватила я.
- Тигры?
- Почему бы и нет? Сбежали из какого-нибудь зоопарка и живут себе, горя не знают.
Так мы утешали себя, два взрослых ребенка, у одного из которых отобрали мечту. Я уговаривала себя, твердила, что мечтать о доме - просто глупо, великие люди грезят открытиями, которые изменят жизнь всей планеты, пишут гениальные романы и сочиняют симфонии, вот к чему надо стремиться! А дом... Подумаешь, всего лишь кирпичная коробка, стоящая в лесу, это всего лишь вещь, хоть и большая.
Но дом не отпускал меня, снился, манил и, промучившись пару месяцев, я уговорила мужа снова поехать на хутор и поговорить с хозяевами.
- Думаешь, они узнают, что ты грезишь их жилищем и даром нам его отдадут? Его вообще уже могли продать, - не подумав сказал муж, а я похолодела от ужаса. Как такая простая мысль не приходила мне в голову? Его действительно могли продать! И что тогда? Неизвестность изводила меня, и я все-таки настояла на поездке.
- Мы давно не пили воду из источника, мы к нему и едем, - врала я, прекрасно понимая, что муж читает мои мысли, которые, как говорит моя мама, всегда написаны на моей физиономии.
Табличка "продается" - немного поблекшая и вылинявшая все еще висела на калитке, и я немного взбодрилась.
- Смотри, номер телефона другой!
- Разве?
- Да, я уверена! Давай позвоним?
- Вдруг дом уже купили, узнали, что жить в нем невозможно и снова продают?
- Почему невозможно?
- Крыша течет или призраки спать не дают.
- Да, да, гремят цепями, а в подвале спрятан скелет.
Мы шутили, пытаясь унять нервную дрожь. Так чувствуешь себя, держа в руке запечатанный конверт с важной бумагой, от которой зависит если не вся жизнь, но очень многое. Пока не вскроешь его, не знаешь, каким местом повернулась к тебе судьба, улыбнулась или показала в лучшем случае язык, а не то самое срамное место. Поэтому тянешь время и молишься всем богам, даже самым древним, почти позабытым.
- Дом Шредингера, то ли наш, то ли нет, - сказала я мужу и решительно вытащила телефон. Лучше поскорее узнать, изменилась ли цена, чтобы радоваться или огорчаться и утешать себя модной мыслью, что если дом нам не предназначен, то мы его в любом случае не купим.
- Чей дом? - не понял муж мою шутку, а я отмахнулась, я уже набрала номер и задала такой важный и много значащий для нас вопрос: "Сколько стоит дом?"
- Ну? - муж не мог понять (один единственный раз в жизни) по моему виду, что же мне ответили.
- Цену снизили вдвое, теперь мы можем его купить, - ответила я медленно, не веря в то, что только что услышала.
- Тут есть какой-то подвох. Что-то с домом не так. Или он садится, или крышу полностью менять надо, или проводку, или отопление, или все вместе, и тогда он станет нам...
- Она сказала, что сначала дом неправильно оценили новые владельцы, не учли, что он на хуторе, что до города далековато, что...
- Она?
- Анастасия, агент, теперь дом продает агентство, и она приедет сюда через полчаса, откроет нам калитку и сам дом, и мы сможем все посмотреть.
Если бы я могла, я бы подпрыгнула высоко-высоко, раскинула бы руки, как крылья и полетела. Ведь теперь я была абсолютно уверена, что мы переедем в мой дом уже совсем скоро. И я оказалась права. Дом стал нашим.
Я помню, как я в первый раз переступила его порог, тогда мы были еще незнакомы. Я тогда очень испугалась, подумав, что я уже мысленно нарисовала себе весь дом, а ведь он другой, он может разочаровать меня, он может быть ветхим и умирающим и даже ремонт не сможет оживить его. Мне даже на секунду захотелось позорно сбежать и оставить все, как есть, ведь не даром говорят, что нет ничего хуже сбывшейся мечты. Но я пересилила панику и решительно (хотела бы я, чтобы это было правдой, на самом деле я очень трусила) переступила порог. Дом тоже нас слегка побаивался. Он был любимой задумкой своего хозяина, которого звали Федор Игнатьевич, и был он геологом. Дом построил уютный, просторный в надежде на большую семью, на детей и внуков, а также на несбыточную мечту - спокойную, тихую жизнь. Строил Федор Игнатьевич будущее семейное гнездо кропотливо и аккуратно, вникал во все мелочи, желая добиться почти идеала.
- Его наследник - племянник сказал, что после строительства дядя каждый год давал себе зарок: остепениться, найти хорошую девушку, жениться и обзавестись детишками. Он мечтал завести курочек и петушка и развести огород, научить сына удить рыбу, а дочку кататься на велосипеде, потом мирно состариться и нянчить внуков, но...
- Он не смог?
- Нет, он был бродягой в душе, и такая оседлая жизнь убивала его. Дом построил, а прожил в нем всего ничего. Мотался по экспедициям, дорога была его домом.
- Дом пустовал?
- Нет, жили в нем то родственники, то друзья, но сами понимаете, дому, как и собаке, нужен лишь один хозяин, одна семья. Странно получилось, хозяин в своем собственном доме прожил всего ничего, думал, отдохнет и снова в путь, но не судьба. Умер не старым, просто износилось сердце. Вы же знаете, у любого сердца есть свой ресурс. Выработаешь его и все. Простите, я заговорилась. Пойдемте, я вам подвал покажу, он сухой и удобный, места для хранения вещей очень много.
Я хорошо запомнила тот наш разговор с Настей - агентом, которая занималась продажей дома. Она была немного странным продавцом, не скрывала недостатки моего дома и относилась к нему, как к родному существу, которому нужны помощь, любовь и ласка. Будь на ее месте другой человек, мы бы, скорее всего, дом не купили. Слишком много нужно было ремонтировать, исправлять, обновлять и менять. Настя понимающе кивала на все замечания моего мужа и все повторяла, что она постарается убедить нового хозяина снизить цену.
Наверное, дом тоже захотел приютить нас, потому что тот самый племянник геолога Федора Игнатьевича сначала неохотно согласился сбросить немножко, а потом еще чуточку, и мы смогли купить наш дом.
Работы там было ох, как много! Рамы поменять, отопление поменять, ремонт хотя бы немножко сделать. Казалось, мы не сможем, не справимся, но постепенно, шаг за шагом дело двигалось, и в один прекрасный апрельский день мы переехали в наш новый дом.
Все вещи были свалены в большой комнате, кошки испуганно прятались по углам (каждый час я их разыскивала и если не находила, начинала паниковать и умолять их показаться мне), а я пыталась навести порядок. Развесить одежду в шкафу, распаковать коробки с посудой, вымыть старую кухонную мебель, доставшуюся нам вместе с жилищем (племянник много вещей нам оставил, ему было лень вывозить их или пристраивать, а мы были только рады этому, я решила присмотреться к ним и, если они позволят, немного их подновить, почистить и сделать своими), много работы мне было! Но вместо этого я раскрыла любимую книжку и нашла целых пять тысяч рублей. Сумма, если учитывать наши расходы, мизерная, но это же только начало, верно?
Я накинула на плечи старую кофту и, волнуясь как ребенок, которому в первый раз в жизни доверили самостоятельную покупку, да еще и вручили крупную купюру, побежала в магазин. Настя говорила нам, что на этом хуторе все друг друга знают и так пристально следят за соседскими жизнями, что мне и представляться не надо будет. Соседи и так будут в курсе наших дел до самых мелких подробностей.
- Вы еще удивитесь, когда вам расскажут про вашу жизнь даже то, о чем вы сами не имели ни малейшего представления, - пошутила Настя, и я ей почему-то поверила.
Но мы обе ошибались. В продуктовом магазинчике на меня посмотрели косо, как на незнакомку-аферистку и отказались разменивать мои с неба свалившиеся деньги. В хозяйственном история повторилась, и я, немного расстроенная, решила прогуляться к источнику и выпить чудодейственной воды. На проселочной дороге, что вела к местной водной достопримечательности, я ее и увидела. Сухонькую, сгорбленную бабушку. Она сидела на большом камне, рядом стояла хозяйственная сумка на колесиках, а перед бабушкой красовалась охапка тюльпанов в новеньком ярко-красном ведре.
- Купи цветочки, деточка! - сказала мне бабушка тоненьким, нежным голосочком. - Смотри какие прекрасные, как ты сама. В доме поставишь, они тебе счастье принесут, вот увидишь!
Бабушка мне сразу понравилась, она чем-то напомнила мне мою прабабушку, такую же маленькую и сухонькую, со сморщенным личиком, в платочке, укутанную в дюжину одежек. Моя бабушка любила греться на солнышке и тихонько пыхтеть, так она говорила миру и самой себе, что она еще жива.
- Ты откуда, деточка? - прервала мои мысли эта старушка.
- Оттуда, - я по-детски показала пальцем на дом.
- Так это ты домик купила? Хороший он, счастлива там будешь, - совсем как цыганка нагадала мне старушка, а я, не стесняясь, рассматривала ее. Была она какая-то солнечная и светлая, очень улыбчивая, одета скромно, но чисто, и я тут же подумала, что пенсия у нее маленькая и что цветы она продает, чтобы купить себе конфет или торт, а, возможно, чтобы внукам накопить на гостинцы. Мне вдруг стало нестерпимо жалко эту бабушку, и я решительно протянула ей пять тысяч.
- Возьмите!
- Много, деточка, слишком много, тюльпанчики по сто рублей продаю, да не за штуку, за букет. У меня и сдачи не будет.
Мне показалось, что она расстроилась и испугалась, что я сейчас уйду и не куплю ее цветы. Детский страх промелькнул в ее глазах, я знаю этот взгляд, Ларискины близнецы-разбойники так смотрят, ожидая справедливого возмездия за свои проделки. Жалость резануло мое сердце, и я сказала:
- А я все покупаю, вместе с ведром, сдачи не надо!
И решительно всунула деньги бабушке в руку.
- Ох, деточка, спасибо тебе! Это же сколько всего купить можно! Ты меня не проводишь, не поможешь с сумкой?
- Провожу и помогу, бабушка. Только тюльпаны домой отнесу. Вы меня подождите, я быстро.
Я схватила ведро с прекрасными цветами, они действительно были изумительны, такие красивые тюльпаны я видела только на фотографиях, и помчалась к дому. Быстрее, быстрее, чтобы старушка долго не ждала меня, чтобы не исчезла, не попыталась слезть с валуна, чтобы не упала и не расшиблась. Я вихрем влетела в дом, поставила ведро с тюльпанами в кухне и понеслась обратно.
День выдался таким странным и необычным, что я не удивилась бы, если бы моей старушки не было там, где я ее оставила. Я бы тогда решила, что и пятитысячная купюра, и старушка, и тюльпаны мне просто приснились. Вот я сейчас проснусь и...
- Деточка, ты прости меня, забери свои деньги, я ведь соседям цветочки даром отдаю, а тут что-то сразу не сообразила, совсем старая стала, голова не соображает.
Старушка терпеливо ждала меня, сидя на большом валуне, взволнованная, румяная особенной, нервной краской, и протягивала мне смятую купюру. У меня сжалось сердце от этой доброты и наивности.
- Нет, бабушка, купила, так купила, вы мне потом еще тюльпаны подарите, хорошо?
Она вроде бы как немного успокоилась, обрадовалась, закивала головой и затараторила:
- Каждый день в магазин привозят булочки из пекарни, что в соседнем хуторе, и сливки. Если намазать булочку сливками, а потом полить вареньем, то получится так вкуууснооо! Попробуй, деточка, тебе обязательно понравится!
Я помогла ей спуститься, взяла ее сумку, и мы пошли в тот самый магазин, откуда меня с презрением вытолкали (не было такого, конечно, но я себя так растравила, что уже примерила на голову сомнительную корону жертвы).
- Продавщица мне сказала, у них нет сдачи, но вам...
- Аленушка? Так и сказала? Наверное, она еще не знает, что ты теперь наша, хуторская, иначе она бы просто записала твои покупки в тетрадочку, а потом ты бы расплатилась. Очень удобно, поверь, я всегда так делаю. А вот мы и пришли. Ну-ка, остались ли еще булочки? Доброе утро, Аленушка!
Старушка так ласково улыбалась этой накрашенной грымзе-продавщице, что мне стало немного обидно. Я постаралась успокоиться и с горечью наблюдала, с каким восторгом старушка тратит деньги. Я видела, что такая большая сумма для нее в новинку и уже нарисовала себе картину: одинокая бабушка, пенсия маленькая, никто не помогает (я метнула неприязненный взгляд в продавщицу, свинья такая, могла бы хотя бы хлеб бабушке бесплатно давать, не обедняла бы), питается она плохо, не голодает, конечно, но и ничего лишнего позволить себе не может. Иначе, она бы не смотрела на сливки и булочки с таким восторгом, так жадно, иначе ее руки не дрожали бы от нетерпения.
- Сливки, ах, какие вкусные! Самые настоящие, жирные, желтые, коровки уже на траву перешли, скоро и масло такое же пойдет. Аленушка, оставишь мне маслица? Ты тоже обязательно купи, деточка, тут все продукты отменные. Аленушкин отец коровок держит, следит за ними, все, как полагается.
- Оставлю, Наталья Сергеевна, сами знаете, что оставлю.
- Это же наша новая соседка, ты не признала? Дом Федора Игнатьевича купила и мои тюльпанчики, у меня теперь деньги есть! - бабушка гордо показала продавщице пять тысяч. - Ты, Аленушка тоже нашу соседку в тетрадочку запиши, - моя старушка радостно суетилась, выбирала печенье, сосиски и придирчиво рассматривала банки с кофе.
А эта Аленушка на меня смотрела почему-то насмешливо и снисходительно, словно знала секрет, о котором я и понятия не имела. Я ответила ей своим фирменным "бычьим" взглядом исподлобья, который пугает людей непривычных и слабых до обморока и еще раз подумала, что даже маленький продовольственный магазин мог бы помогать бедной пенсионерке. Аленушка моего невысказанного гнева почему-то не испугалась, напротив, улыбнулась и сказала:
- Наталью Сергеевну проводите, зайдите ко мне, кофе выпьем.
"Вот еще!" - подумала я и ничего не ответила. Между тем Наталья Сергеевна (мне было приятнее называть ее "моя старушка") гордо расплатилась пятитысячной купюрой (надо ли говорить, что сдача моментально нашлась), я положила ее покупки в сумку, и мы вышли из магазина. Я кусала губы, чтобы не расплакаться от случайного и крайне неприятного открытия: хуторские обитатели злы и бесчувственны, и с соседями нам крупно не повезло.
Продолжение следует завтра
©Оксана Нарейко