По развалинам Берлина 10 мая 1945 г. бегал трехлетний малыш и размазывая по чумазому лицу смешанные со слезами сопли жалобно взывал:
Meine Mutti ist nein, mein Vati ist nein (Моей мамы нет, моего папы нет).
Малыша поднял на руки советский солдат, узбек по происхождению, помыл ему лицо водой из баклажки и накормил. Малыш благодарно прильнул к груди солдата обхватив его шею своими ручонками. Растроганный таким проявлением благодарности малыша солдат решил: возьму его с собой, у нас в почете многодетные семьи, будет мне сыном. Погладив малыша по головке, спросил:
- Wie ist dein Name, Schatz? (как тебя зовут милый?)
- Albert (Альберт) – ответил малыш
Фамилию свою Альберт не знал. Впрочем, солдату она была ни к чему, поскольку он твердо намеревался усыновить малыша под своей фамилией, оставив малышу только его имя Альберт. Вот так и появился на родине у солдата новый член семьи –белокурый мальчуган, записанный в официальных документах, как Салиев Альберт, узбек по национальности, 1942 г. рождения. Не узбекское происхождение Альберта выдавала его внешность. Прямой с горбинкой нос, рыжая шевелюра, голубые глаза, полное отсутствие смуглости. Многих, не знавших подлинную историю Альберта удивляло, почему братья и сестры не похожи на него. Не очень привыкшие использовать в общении иностранное имя сверстники, друзья и товарищи Альберта стали его называть просто Алик, а иногда, чтобы отличать от других товарищей с именем Алик – Рыжий Алик
Военную службу Альберт, проходил в воздушно-десантных войсках. В военной форме он особенно напоминал немецкого солдата, в связи с чем в Армии его иногда называли - немец.
После службы в Армии Алик окончил сельскохозяйственный институт и устроился на работу инженером в проектную организацию. Девушек вокруг него крутилось много, но ни одну из них он не облюбовал себе в жены. Был очень взыскателен. Всегда находил, какие-либо недостатки. Одно неосторожное насмешливое слово девицы и все - она для Алика умерла навеки.
Нужно сказать, что Алик, был крайне неразговорчив. Как-то, когда ему предложили произнести тост, он подняв рюмку призадумался на какое-то время, и затем выпалил тост из двух слов:
- Давайте выпьем.
Присутствующие нашли тост очень оригинальным. Алик был польщен и сидел с видом победителя до самого конца вечеринки.
Знакомили его с разными красавицами. Помнится как-то я с женой пригласили к себе Алика и одну из красавиц.
- Знакомьтесь, сказал я красавице. Это Альберт Кноппе. (фамилию для Алика я придумал спонтанно).
Ввиду неразговорчивости Алика поддерживать беседу пришлось в основном мне. Алик в основном молчал, лишь иногда произносил какие-то малозначащие предложения из трех-пяти слов. После одного из моих тостов приглашенная для знакомства с Аликом красавица попросила Алика произнести тост:
- Пусть за меня произнесет тост хозяин этого стола, - ответил Алик
- Бааа, а что, у Вас своего языка нет, если поручаете кому-то другому произнести тост за Вас, - удивилась красавица.
Это была катастрофа. Алик замкнулся и на красавицу с этого момента перестал обращать вообще какое-либо внимание.
Неразговорчивость Алика явилась возможно основной причиной всех тех неудач, связанных с попытками помочь ему найти семейное счастье. Ну сами посудите: сидят три или четыре человека, и среди них Алик и потенциальная невеста. Сидят и в основном молчат. Ну надо же кому-то вести беседу, вот я и вел такую беседу, шутил, забавлял, и в итоге получался порой совсем не тот результат, на который мы рассчитывали. Потенциальная невеста начинала обращать внимание больше на меня, чем на Алика. В общем черт знает, что получалось. Алик злился из-за результата неудачных попыток и на самого себя, и на меня. Больше наверно все-таки на меня.
В процессе застолья я иногда характеризовал Алика такими выражениями:
- Истинный ариец, характер нордический, спортсмен, холост, порочащих связей не имеет, безукоризненно выполняет служебный долг. Рыцарь без страха и упрека. Иметь такого мужа – это значит быть, как у Бога за пазухой. Девица смеялась, а Алик по обыкновению многозначительно молчал.
Но на этом все кончалось. Более того Алик со временем стал отчуждаться от женщин. Наверно это началось у него после неудачи в постели с одной из девиц. С ней он провел всю ночь, но как ни старался, проявить себя мужчиной, ничего не получилось. Утром он сам поведал мне с грустью об этом. Будучи очень впечатлительным, Алик, видимо начал опасаться новой неудачи в постели с дамой. Сам разговор о женитьбе становился для него все более и более неприятным. В конце концов наступил момент, когда он в корне стал пресекать разговоры на подобные темы. Появилась обидчивость на невинные пустяковые шутки. Вот скажем отдыхает он в кругу друзей за хорошим столом в доме хорошо знакомой нам незамужней женщины. Один из однокашников, возьми и скажи:
- Ну что Алик, остаешься?
У Алика недоуменный подозрительный взгляд.
- Ну разве не видишь Алик, хозяйка для тебя прифраерилась, другое платье с колокольчиками и одуванчиками надела. В комнате у ней водяное отопление, кондиционер. Летом прохладно, зимой тепло. Красота. Река в пяти минутах ходьбы. Пошел, закинул удочку, рыбу поймал.
В этот момент к разговору подключился я.
- Он не одну рыбу поймает, он много рыб поймает.
- Ну, если много, значит на базаре будет их продавать. Много денег будет. Живи и радуйся.
Алик, наконец не выдержал нашей шутки, и произнес с обидой:
- Наверно, я в последний раз буду в этом доме.
- Алик, - говорю я ему, - чего ты, чуть что в бутылку лезешь. «В последний раз буду в этом доме». Не можешь что ли нам как-то по-другому ответить, ну например:
- А Вы что, завидуете. Да, я до хрена рыб поймаю и денег у меня будет – девать некуда. А насчет хозяйки, как-нибудь без Вас с ней разберусь. И вообще пошли Вы все на три буквы. Ну вот как-то вот так ответить на нашу шутку. А то, чуть что, сразу ведешь себя, как кисейная барышня.
В общем, далеко не арийский характер, выковался у Алика за период жизни в нашей стране и далеко ему было от тех характеристик, которые давались немецким офицерам, членам национал-социалистической партии Германии.
По внешнему виду, он хотя и смахивал на немца, но по косноязычию вполне мог сойти за несловоохотливого рязанского мужика. Однако для некоторых из моих гостей, питавших особую ненависть к гитлеровской Германии достаточно было узнать, что Алик является немцем, чтобы начать его завуалированное третирование.
Так, например, один из моих гостей, Давид Лазаревич, стал в ходе застолья искусственно создавать, ситуацию, по которой выходило, что малоразговорчивые личности - это люди самого низкого интеллектуального пошиба, недалеко ушедшие по умственному развитию от питекантропов и синантропов.
- Там, где нужно получить от них ответ на самые простые вопросы, мы слышим лишь маловразумительное мычание, - со смехом утверждал мой гость. И вообще немцы, если поднять историю их происхождения - это на самом деле индийские переселенцы, принадлежавших ранее не то что к самой низшей касте – неприкасаемых, а еще ниже к касте полных ничтожеств.
Алик хорошо понял истинную причину такого поведения моего гостя, но не находился чем ответить. Когда же мой гость, отвлекшись от Алика сказал, что его мечтой является уединенная жизнь на берегу озера в скромном, пусть даже убогом жилище с незатейливой обстановкой, чтобы никакая суета бренного мира не мешала ему созерцать красоту природы и предаваться размышлениям, Алик неожиданно взлетел орлом. Попросил, чтобы ему дали произнести тост и с пафосом произнес.
- Я поднимаю свой тост за то, чтобы Ваша мечта Давид Лазаревич об уединенной жизни на берегу озера в убогом жилище действительно осуществилась.
Но это был крайне редкий взрыв его красноречия, вызванный к тому же неординарным поведением моего гостя.
Что же касается семейного счастья Алик так и не обрел его до конца своей жизни. Не оставил он после себя никого: ни сына, ни дочери, ни каких-либо творческих работ, в общем ничего. И ушел он из жизни в мае 2009 г. тоже как-то нестандартно. Пошел заплатить за электроэнергию в приходную кассу пустяковые копейки, а когда возвращался то, не доходя до своего дома 100-150 метров вдруг упал. Ему помогли подняться, однако сделав еще несколько шагов, он снова упал. И это уже был конец. Мне сообщили о произошедшей трагедии родственники Алика спустя 10 или 15 дней после его кончины. Похоронили Алика по мусульманскому обычаю на кладбище в поселке его приемного отца. Я приезжал в этот поселок на 40 дневное поминовение. Посетил могилу Алика, мулла прочитал молитву за упокой, я вручил мулле садака (пожертвование) и немного помолчав возле могилы, вернулся с его родственниками в поселок.
И вот теперь думаю, может быть не стоило солдату забирать малыша Альберта к себе в мае 1945 г. Немцы, уж как-нибудь нашли бы возможность помочь детям, потерявшим в результате войны своих родителей. Может тогда у Алика жизнь сложилась бы счастливее, чем в нашей стране. А так, по существу, получилась трагедия. Пустая, бессодержательная, ничем не заполненная жизнь. Вроде и не жил человек вовсе.