В Москву! В Москву! часть II

       
P.S.
    Я продолжаю помещать в Прозе отдельные главы из моих книг: "Через годы, через расстояния" 2004  и "Мой акцент"2020



        Работая в Управлении промышленного строительства при Мосгорстрои, Аля ездила по различным строительным организациям, собирая сведения о подготовке и ходе строительства объектов, составляла графики (почти «от фонаря»), затем вычерчивала эти графики. Однажды она поехала на Малую Якиманку, в только что вновь организованный трест Мосфундаментспецстрой. Когда она увидела этот облупленный трех этажный дом, ужасно удивилась — настолько он был запущен, разрушен, окна выбиты или забиты досками, явно нежилой. Она засомневалась: «Этот то ли дом? И чтобы в центре Москвы, всего в пятнадцати минутах от Кремля?» Аля, удивляясь, обходила его с четырех сторон и не могла найти вход в трест — нигде ни единой вывески. Наконец она увидела дверь, на которой был прикреплен кнопками листок с названием треста. Она открыла дверь — на нее пахнуло пожаром и затхлостью. Аля поднялась на второй этаж и, открыв еще одну дверь, вошла в помещение. Стены тут были оклеены белой бумагой, прикрывая грязную поверхность, там же было три двери с названиями отделов.
В одной из комнат, найдя сметный отдел, получив нужные бумаги и уже выходя, Аля увидела на дверях с надписью «Отдел кадров» объявление, что в трест требуются  специалисты. Решила войти и узнать: «Я по поводу объявления». Приятная, еще довольно молодая женщина, с короткой стрижкой черных как смоль волос очень доброжелательно спросила: «А вы какой должностью интересуетесь?» —
          — Там в объявлении требуется - инженер, на 120 рублей.
          — Тогда пишите заявление, я вам предлагаю должность старшего инженера
      с окладом 150 рублей.
          — Это возможно?
          — Возможно. В какой отдел вас определить? Там в коридоре стоят два начальника — производственного отдела и лаборатории, вот и поговорите с ними, кто вас возьмет.
     Действительно, Аля увидела двух молодых парней:один высокий, худой, а другой — маленький, плотный. Она подошла к ним и объяснила свое предложение.
       Ребята были с юмором.
        — Ну что, Альберт Павлович, тебе нужна девушка? — спросил высокий.
        — А тебе, Николай Николаевич, разве не нужна девушка? — спросил маленький.
       — Давай спросим девушку — кто ей больше нравится? -- опять предложил высокий.
      — Вот так — выбирайте, дорогая. К кому вы пойдете? Кто вам больше
       нравится?
      Аля была в замешательстве, она даже покраснела. И тогда маленький, видя ее
расстеренность,чтобы не мучить Алю, сказал:
        — Хватит пытать девушку. Хорошо. Я беру вас к себе в производственный отдел. Вы согласны?
          Так Аля нашла работу в новом тресте Мосфундаменттрестстрой. В отделе были все молодые, не старше тридцати пяти лет: пять женщин, один мужчина, и совсем молодой начальник — Альберт Павлович Девятов.


         Ордынка, Большая Полянка, Хамовники, Сухаревка, Солянка, Охотный ряд, Варварка, Китай город, Малая и Большая Якиманка — все эти названия районов ассоциируются со старой Москвой.
          Здание, в котором разместился трест, было историческим и являлось постройкой XVII века. Когда-то на Якиманке был рынок, и в этом доме был постоялый двор, куда приезжали на подводах крестьяне и ремесленники, привозили разнообразный товар в Москву. Заезжая на двор, прибывшие люди могли поставить здесь подводы и получить ночлег. Селился здесь подозрительный люд: воры, бандиты, беглые каторжники, проститутки, бродяги. Рядом Хитров рынок с лабиринтами грязных и опасных переходов, подозрительными притонами, окруженными грязными двух- и трехэтажными домами, где ютились десятки тысяч этих опустившихся, несчастных, — зрелище жуткое. Эти страшные трущобы наводили ужас на москвичей. Только при советской власти, в 1923 году, расчистили всю эту площадь. Одни дома снесли, и на их месте построили новые, многоэтажные, другие отремонтировали и поселили в них рабочих и служащих.
         И вот теперь, спустя три века, этот, еще оставшийся дом, должен был идти на слом. Уже давно выселили жильцов, и он стоял, ждал своей участи. Но Марк Наумович Бараш — заместитель начальника треста — уговорил горсовет разрешить занять часть дома под вновь созданный трест — все таки центр Москвы; до этого им предлагали место где-то в новостройках, у черта на куличках. Трест своими силами более менее отремонтировал в одном флигеле несколько комнат на первом и втором этажах. Два отдела — производственный и лаборатория — разместились на первом этаже. Это отделы были молодежные — все веселые, находчивые, рабочая обстановка самая дружеская — полная совместимость всех сотрудников. Постоянные хохмы, анекдоты, по любому поводу собирались что-нибудь отмечать: праздники, дни рождений. Как говорят строители: «Рожденный строить — не пить не может». Поэтому собирались и выпивали по любому поводу. Расходиться не хотелось, и часто ехали продолжать вечеринку к кому-нпбудь домой.


           Трест Мосфундаментсиецстрой был создан для передвижения зданий.
Предполагалось передвинуть, например, музей Щусева, что в начале проспекта Калинина. Помните, как у Агнии Барто в стихотворении «Дом переехал».
                Захотим —
                И дом подвинем,
                Если нам мешает дом!

            Идея, на первый взгляд, шальная, но вполне осуществимая и для москвичей отнюдь не новая. В старину на Руси передвигали на катках или на бревнах церкви и рубленые дома — раскатывали по бревнышкам и собирали на новом месте. Что же касается каменных зданий, то очень долго к ним даже боялись подступиться.

          В 1898 году инженер Министерства путей сообщении О.М. Федорович по собственной инициативе, взяв за основу методику американцев и проведя все расчеты, сумел перекатить дом на целых сто метров! Это был двухэтажный кирпичный особняк у Николаевского вокзала, вдоль Каланчевской улицы. К сожалению, о блестящем опыте поговорили, написали хвалебные статьи в газетах, а потом забыли — почти на четыре десятка лет. Первый толчок к передвижке домов дала прокладка Московского метрополитена в 1935 году. Теперь о ней не просто заговорили, ее приняли на вооружение. Был создан специальный трест. Необходимые расчеты выполнял главный инженер треста Э. Гендаль. Всего за три года передвинули 11 каменных и 23 деревянных дома. Больше всего домов передвигалось в ходе реконструкции улицы Горького, которая представляла собой узкую и извилистую щель. Ее расширение было самой насущной необходимостью. В далекий путь, аж на 13 метров, собралось и самое известное, самое важное здание на улице — Моссовет, который далеко выступал на Тверскую (улица Горького), и надо было его сдвинуть, чтобы подравнять со всеми домами по улице. Вот тут-то и пригодился накопленный москвичами «передвижниками» опыт. Плавно и беззвучно, без особых трудов здание Моссовета заняло свое новое место — то самое, где стоит сейчас, но его достроили — к трем этажам добавили еще два. Вот теперь всем стало ясно, что
при желании и сноровке с домами можно делать что угодно. В сущности, приемы остались те же — катки, рельсы, лебедки, домкраты, балки. В общем, чтобы катать дома взад вперед, в конечном счете все упирается в экокомическую эффективность — в нее то уперлись и предлагаемые к перемещению дома. Это главная проблема. В среднем перемещение дома обходится в 75-80% от его стоимости, иногда равняется или даже превышает ее. И все таки игра стоит свеч.

            Надо было вспомнить и изучить, как передвигали здания,вообще, какие имеются по этому поводу материалы. От производственного отдела Алю направили в  Главное управление узнать, кто этим занимался, с чего начать. Ей пришлось рыться и искать в архивах все о передвижках зданий. 
            А пока их трест выполнял все работы нулевого цикла — отрыть котлован, забить сваи, соорудить фундамент, подвести коммуникации для зданий. Аля вычерчивала на планах фундаментов зданий -- ход копра, передвижение подъемного крана, размещение на площадке свай, балок, строительного материала, а затем утверждать эти черчежи-проекты и ездить по различным управлениям,  включая дорожный, ГАИ и по планировке города в Мосгорсовет.
         Весна в этот год была дождливая. Уже май, а тепла нет. Плащ,зонтик — надоело их таскать,к тому же в такую погоду ехать на объект совсем не хочется,а  сегодня она решила отправиться с утра на объект прямо из дома. По дороге
 вспомнила, что ее резиновые сапоги в отделе. Выйдя из автобуса, еле-еле добралась до бытовки, по разбитому тротуару, но пройти на строительную площадку, было невозможно — грязь такая, что можно утонуть. Как замеры делать по периметру и внутри площадки? Попросила прораба дать ей рабочего, чтобы помог.
— Федя, ты чего болтаешься? Вот помоги девушке. Что скажет, то и делай, — обратился прораб к вошедшему в это время парню,  -- осторожно идите по доскам,  -- еще добавил он.
     Вышли из душной бытовки. Аля достала рулетку и показала, куда надо пройти. Федя — здоровенный парень, посмотрел на Алины туфельки и, подхватив ее на руки, понес по проложенным доскам. Наконец они дошли до нужного места, и Федя поставил Алю на доску, доска покачнулась и... перевернулась. Аля, махая руками, с криком, упала в грязь.
       --Ой, Господи! Японский городовой! Ну посмотри, посмотри. Что ты со мной сделал? Как я поеду? Ужас какой-то! Ну, Федя, ты и есть Федя. Смотри, что со мной. Сказать тебе покрепче? - Аля почти кричала 
       --Извените. --   Пришлось Феде нести Алю в бытовку всю в грязи.
       — Сказал же тебе: осторожно! Я тебя просил помогать девушке, а ты что сделал? Эх, Федя, Федя, — сокрушенно сказал прораб. — Теперь помоги ей почиститься.
       — Извиняюсь. Так там доски оказались поломанные. Сейчас  помогу. Вы уж извините, что я не подхватил вас, когда вы падали. Как вам помочь? --в растереность говорил парень.
        — Вот, если бы я могла схватить тебя, чтоб упасть вместе, — засмеялась Аля, — чтобы ты в следующий раз был аккуратнее. А то поставили меня, черт знает куда!
         — А вы, Алевтина Иосифовна, можете в душевой помыться. Правда, у нас только холодная вода.
       Отмыться от липучей глины было невозможно, а в таком грязном виде просто стыдно ехать в городском транспорте.
        — Как я поеду в таком виде?
        — Вот,я попрошу вон того шофера, что приехал на грузовике, отвести вас прямо к дому. Сейчас путевку закрою и езжайте.


         Москва — как другая планета, другой мир. Уехать из Ленинграда было тяжело — родной город, где училась, любила, страдала, оставить маму, друзей, работу. Но постепенно она почувствовала, что Москва отличается от Ленинграда своей простотой в общении — между сотрудниками, начальством и подчиненными. Это можно ощутить, когда поживешь и близко пообщаешься с людьми и с городом в целом. Как-то легче, проще жить в Москве. Москва хлебосольна и любит вкусно поесть, она всегда наряжается, всегда веселится. Это надо почувствовать. Аля узнавала город все больше и полюбила его. Теперь у нее было два любимых города. Стараясь ходить пешком, особенно в центре, где еще есть тихие, узкие, кривые улицы, переулочки старой Москвы, Аля изучала Москву историческую, литературную и театральную. Театр, кино — нет — без них она не могла существовать. У нее портилось настроение, она становилась раздражительной, если что-то пропустила, не увидела вовремя спектакль в театре или кино. И сидит в ней, как заноза, желание идти на премьеру, на любимого артиста. Глеб помогал Але доставать билеты в театр, отпускал ее на спектакли, оставаясь с сыном дома, иногда они ходили в театр вместе.
          Глеб вначале устроился в телевизионное ателье в Темирязевском районе, проработал там год и вскоре перешел в Метрополитен — на должность старшего радиоинженера. В Москве у него появились друзья. Их мужская компания обычно собиралась утром около гостиницы «Националь», выпить чашечку кофе и обсудить разные дела и проблемы. Это был своеобразный клуб деловых мужчин. Как купить или продать машину, как ее зарегистрировать, где найти детали для машины, где продают немецкий мебельный гарнитур, холодильник, попутно поговорить о спорте, женщинах...
         За небольшой срок Глеб опять поменял работу и теперь служил на Октябрьский железной дороге, где вводилась специальная установка, проверяющая температуру рельс и букс,следящая за скоростными поездами, идущими из Москвы в Ленинград и обратно, — прототип компьютера — огромные ящики, занимающие половину комнаты от пола до самого потолка.
        Как только Глеб начал работать на Октябрьской железной  дороге, они сразу же вступили от дистанции в кооператив для получения трехкомнатной квартиры. Она была готова очень быстро — через год они переехали в Северянино, рядом с Лосиноостровским лесопарком.
         В Москве, что особенно характерно, все делается быстро и вообще больше возможностей. Они еще не въехали в дом, а уже вывесили объявления: «Желающие иметь телефон могут в управлении кооператива сделать заявку». Район  быстро застраивался -- детский сад, школа, торговый центр, бюро бытовых услуг -- все что нужно — рядом.
          Казалось бы, все хорошо устраивалось у Али с Глебом в Москве.
       

       Москва 1968-1978 годы

    Продолжение следует "В Москву!В Москву!"  часть III